День рождения. Излом подкрался незаметно и прошёл в праздничной суете, подарках, неуклюжих попытках заманить меня под омелу. Мисса так и не рассталась с идеей оказаться в моей постели, впрочем, как и Сейла. И, самое поразительное, Карим. Остальные были не столь настойчивы, но думается мне, что, если бы представился случай, они бы им точно воспользовались. Зато я зарёкся. Мне одного раза хватило.
Нет, от самой идеи перевезти на Север всех отверженных я так и не отказался. Нo точно решил для себя, что больше никаких инициаций с моим участием. До сих пор ощущение, что извалялся в грязи. Хватит. Оно того не стоит. И так где-то в глубине души тревожит мысль, что я предал брата, обманул его доверие. Глупость несусветная, но от этого не легче.
И с Масом мне тяжело общаться. Он пытался обсудить произошедшее, но я ушёл от разговора. Закрылся. Я не собирался переступать эту грань, всё произошло против моей воли. И пусть так было нужно, пусть без этого мы все рисковали силой, а может и жизнью, это не отменяет желания отмыться, очиститься. А если не получится, то хоть забыть.
И я старательно загружал себя делами, учёбой, тренировками с Бри, обедами, визитами и прочим, не позволяя никаких разговоров, поползновений или намёков. Хватит. Занятия в магической комнате были единственным временем, когда мы с Масом оставались наедине. Больше я не допускал его так близко. Ритир взял на себя его обязанности, так мне было спокойней, тем более, что вот уж он точно мной не интересовался в горизонтальном плане. Все его мысли занимала Ламиша. А суккуба, вопреки своей натуре, отвечала ему взаимностью, а самое удивительное верностью.
Вообще ребята, привезенные Торафин, очень быстро адаптировались к жизни в Цитадели, а Цитадель привыкла к ним. И к их пристрастиям. Всё мое беспокойство по поводу кормёжки новоиспечённых, полноценных инкубов и суккубов оказалось беспочвенным. Воины из Дозоров охотно шли на сближение и ничего не имели против того, чтобы молодые Вауу «доили» их в обмен на неземное наслаждение. Правда стабильные пары, кроме Ритира с Ламишей, так и не сложились, но это и не удивительно, учитывая их юный возраст.
Ну не давал мне покоя, тот факт, что они столь рано познали и эту сторону жизни. Не получалось усмирить ненужные, неправильные в данных обстоятельствах взгляды на воспитание молодого поколения. И сколько бы я себе не напоминал, что и мне самому, вроде как ненамного больше, всё это не помогало. Как бы не смотрела на меня Мисса, я на неё смотрел, как на ребенка и мог воспринимать разве что как младшую сестренку, но уж точно не как потенциальную любовницу. Хотя братские чувства ещё не залог отсутствия влечения другого рода…
Что мне делать со своей… Крэшшш, брат, лучше бы ты мне не был братом. Всё было бы проще. Про себя я давно понял, что к мужчинам меня тянет намного сильнее, так что проблема не пол, чтобы ты по этому поводу не думал. Проблема в другом… Хотя на самом деле и это не является преградой, уж точно не в этом Мире. Может быть, хватит рефлексировать впустую? Ρаз я признал, что желаю тебя, может, стоит забыть все эти глупости и отдаться на волю чувств?
Я попробую. Сегодня попробую. Ты обещал прийти, я обещал ждать. А обещания нужно сдерживать.
Очень похоже на то, что Мас не оставил надежды вернуть моё расположение. И именно день моего рождения выбрал для атаки по всем флангам. Начать с того, что вопреки моему распоряжению, разбудил меня не Ритир, а мой тана'саах. Легким прикосновением к плечу и едва заметным проникновением в ауру. Может быть, в другой день меня бы это и возмутило, но сегодня я проснулся в ожидании чуда, и ничто не могло испортить моего настроения. Так что я позволил молчаливому Масу заняться моим утренним туалетом, а после и завтраком. Тренировки и учёбу отложили на один день, сегодня были другие приоритеты. Мне нужны были силы, чтобы встретить моё чудо.
Торжественный завтрак накрыли в большой столовой — как раз хватило места для всех дозорных и гостей Цитадели. Повара расстарались, как могли и из-за стола я встал изрядно потяжелевшим, но всё ещё полным энергии. Хоть я и надеялся, что долгожданный приезд состоится в первые же часы этого дня, но время еще было, так что нужно было его чем-то занять.
Поднявшись в кабинет, я перебрал самый срочные бумаги, отложенные Масом, что-то подписал, что-то отверг, что-то отложил для более детального изучения. Просмотрел отчеты по Лабиринту: дела шли хорошо, добыча медленно, но продвигалась, что не могло не радовать. За услуги дроу я должен был кристаллы, которые ещё не успел добыть. Но и Торафин предупредили, что спешить не будут, так что пока это ещё не критично. А вот наблюдения за колебаниями энергетического фона в Зале Зарождения меня сильно заинтересовали. Подручные Владыки приложили даже графики, на которых четко были видны пики и провалы. Сопоставить их с известными мне события было совсем не трудно, вот только результат меня удивил — как не странно, но Зал мощнее всего отреагировал не на хаоский ритуал, а на инициацию Вауу. Значение фона превысило норму почти в два раза. Пожалуй, я нашел еще один аргумент, почему стоит отказаться от проведения массовых инициаций… Возможно, это сказывается наше хаоское происхождение, а может дело просто в огромном объёме выплеснутой силы, так или иначе, следовало учесть и такие возможные последствия. Не исключено что, инициацию вообще стоит проводит в Чёрном Замке, подальше от Лабиринта. А это идея! Заодно и отобрать нескольких из уже инициированных, кто готов попробовать себя в роли ведущего. Сейла. Карим. Мисса. Три имени всплыли сразу, но эту идею следует обсудить с Владыкой и… Масом. Да, он может подсказать что-то дельное. Хм, а может и подстраховать молодняк во время инициации, у него же получилось со мной? Он же явно лучше других чувствует и потоки, и напряжение силы! Точно, вот оно решение — и овцы целы и волки сыты!
— Мас?
— Да, тана'ле?
Только когда мы были одни, или среди дроу Аррастры, Мас называл меня этим хаоским словом, в остальное время по настоянию Владыки он использовал набившее оскомину «господин», дабы не вызывать лишние вопросы и подозрения.
— Мас, как ты смотришь на то, чтобы поучаствовать в ещё одной инициации?
Вот опять я брякнул, не подумав… Удивление и надежда, загоревшиеся в его глазах, отчётливо намекнули на мысли, что проскользнули в его голове:
— Крэшшш… Мас, я не то имел в виду… У меня есть идея как облегчить жизнь и не ломать себя этими инициациями.
Красные искры тут же потухли, а лицо приняло чисто тёмноэльфийское выражение под кодовым названием «кирпич».
— Вы хотите, чтобы я помог кому-то из молодых?
— Да, ты всё верно сообразил. Ты хорошо чувствуешь потоки, твоя сущность Целителя подсказывает тебе единственно верные решения в подобных ситуациях, так что ты был бы идеальной кандидатурой на эту роль.
— Я не Вауу.
— Не Вауу, но это и не так важно. Саму инициацию будет проводить кто-то из самых сильных, один на один, так что будет не так сложно. Нa тебе будет лишь контроль, вмешательство только в самом крайнем случае.
— Если такова воля тана'ле…
— Крэшшш, Мас… Вот зачем ты так? Я же не заставляю тебя участвовать! Во-первых, я тебя прошу. Во-вторых, никакого прямого… ну вообще спать ни с кем не нужно, просто проследи, чтобы всё получилось.
— Почему вы сами не хотите?
— Мне… мне сложно в этом участвовать.
— Почему, вы же Вауу?
— Я неправильный Вауу. С другими понятиями морали. Для меня это неприемлемо.
— А как было бы приемлемо?
И долгий, изучающий взгляд. Ну что на это ответить? Только правду.
— Если по любви, ну или по очень сильному влечению. А когда просто «надо», то это как-то…
— Как?
— Чувствую себя испачканным.
Говорю и снова понимаю, что ляпнул лишнего. Если я испачкан, то получается…
— Из-за того, что я для вас сделал?
— Мас… дело не в тебе…
— Врёте.
Вру. Пусть и немного.
— Хорошо. Да. Дело и в тебе. Я понимаю, что ты сделал ровно то, что должен был, но мне от этого не легче. Всё равно муторно. А значит, следует исключить ситуацию, когда такое может вновь понадобиться.
— А если для меня это было по любви?
Вопрос задан тихим, безжизненным голосом и это вмиг лишает слов. А Мас между тем не перестает вбивать гвозди в гроб:
— Если для меня это был единственный шанс приблизиться? Я никогда не скрывал, что хочу принадлежать вам. Во всех смыслах. На любых условиях. Я не претендую на ведущую роль. Нет. Я вообще ни на что не претендую. Просто позвольте мне быть рядом, позвольте согреться от вашего тепла…
И столько грусти, отчаянья даже…
— В Храме холодно, всегда холодно. Для Ллос мы лишь мгновения в её вечности, ничего не значащие, ничего не представляющие из себя. Чего бы ни добились, кем бы ни стали, как высоко бы не прыгнули, мы лишь пыль у её ног. Наши женщины так поглощены служением, что не остается сил и времени на нормальные отношения. А мужчины… Мы развлекаемся, как можем, порой очень жестоко… Я и сам был участником таких игр. Но это не согревает, лишь на время оттягивает чувство безысходности и одиночества. Может быть, я прожил слишком много лет и поэтому больше не могу находить радости в привычных для нас вещах…
На несколько секунд Мас замолчал, будто собираясь с духом, а потом изменившимся, словно ожившим голосом, немного мечтательно продолжил:
— Ллос велела мне прибыть в Цитадель в качестве подарка, слуги, раба. Мне! Лучшему из Целителей дроу. Одному из старейших. Но это не имело значения, меня это даже не задело. Мне было всё равно. Какая разница кому служить? Если всё всегда сводится к одному, к пустоте. А потом я увидел вас. Даже не так. Как только мы прибыли в Цитадель, меня словно коснулось что-то прекрасное, мягкое, тёплое. Следы вашего присутствия заставляли прислушиваться, принюхиваться в попытках уловить ускользающее чувство. Когда мы шли к вашему кабинету, я уже понял, что был не прав, что это не просто очередная бессмысленная веха на моем бесконечном пути. Но только когда я встретился с вами глазами, только тогда я осознал, что на самом деле нашёл то, что искал всю жизнь… Тана'ле, вы знаете, что такое привязка?
Бездна… только не это…
— По лицу вижу, что знаете. Тогда поймете, если я вам скажу, что с первой встречи у меня началась привязка на вас. Я мог бы ей воспротивиться, но… Вы первый, к кому я испытал подобное, так что любопытство и проснувшаяся жажда жизни не позволили оборвать запустившийся процесс. Признаюсь, я действовал импульсивно, когда предложил себя вам в супруги. Да, Ллос сказала, что я поступаю в полное ваше распоряжение и служить я должен так преданно, как вы только позволите. Намёк я понял, но ничего из сделанного не планировал. По крайней мере, не так быстро. Но вы… В вас столько сладкой жизни, страсти, любви, хоть вы и прячете всё это под маской. Но для меня маски не важны, я вижу сквозь них. Я вижу души. И ваша прекрасна. Она завораживает, манит, а я только рад поддаться этому искушению. Влюбиться. Да. Я никогда не думал, что это может произойти со мной. Может быть в юности, но это быстро прошло, выбитое Жрицами в Храме. Остался лишь пепел, серый, как и мои волосы. Но рядом с вами… Это что-то чудесное, невообразимое — я преображаюсь, мне опять интересна жизнь, окружающие, их судьбы…
Привязка. Сто процентов. Лишь долгоживущие подвержены этому. Демоны, драконы, дроу и эльфы, все кроме гномов и дворфов, их обошла эта напасть. У эльфов проще всего — привязка срабатывает только на своих, а значит почти всегда взаимна. Драконы сильны и способны перебороть нежеланное чувство. А вот дроу… Да, и они могут отрезать себя от заинтересовавшего объекта, но это дается очень нелегко, часто ценой разума. А вот неразделённое чувство… Оно лишает жизнь смысла и красок, превращая в пустое существование. Часто отверженные дроу добровольно прекращают свои муки, хоть это и строго запрещено Ллос. А те, кто удерживаются от рокового шага, с теми лучше не связываться. В них не остается никаких чувств и желаний, кроме стремления причинить и другим ту боль, что испытывают сами. Во многом слава бездушных убийц дроу строится на отверженных, ну и на остальных, кто пытается обезопасить себя от привязки. Отсюда и их холодность, отстраненность, закрытость, замкнутость на себе. И круги общения — система, позволяющая отфильтровать окружающих, допустить на опасную дистанцию только самых-самых, тех, кто прошёл проверку. От того и так удивительно, что Бри меня впустила в личный круг сразу, как и Мас. С Масом ситуация проясняется, надеюсь с Бри другая история… Не похоже, вроде.
Мас молчал недолго. Может быть, ждал каких-то слов от меня, а может быть подыскивал слова:
— Тана'ле, мне не нужно многого. Я действительно читаю в вашей душе и знаю, что не могу претендовать на то место, что уже занято. Я не прошу любви, не прошу постели, просто… Не прогоняйте меня…
— Мас… Да с чего ты взял, что я тебя прогоняю? Я всего лишь попытался найти другой способ выполнить задуманное.
— И я сделаю это, не сомневайтесь. Только позвольте быть рядом, не закрывайтесь от меня, мне достаточно служить вам, чтобы чувствовать себя живым.
— Мас… боюсь, что я не могу ответить на твои чувства. Погоди, я знаю, что ты это понимаешь, вот только считаю, что должен сказать тебе правду, без ложных надежд. Мне кажется, что так честнее, даже если больнее.
— Всё так.
— Пока ты это понимаешь, пока ты осознаешь, что для меня ты друг, но не более и это вряд ли изменится… В общем, пока мы оба не теряем связь с реальностью, я буду только рад вернуть тебе твои обязанности. Признаться, Ритир хоть и молодец, но до тебя ему далеко.
От последних слов Мас просиял — еще одно незабываемое выражение на лице дроу в мою коллекцию чудесатостей.
— Спасибо, тана'ле, что поняли и приняли.
— И тебе спасибо. Значит, по поводу инициаций мы договорились?
— Да, тана'ле.
— Тогда ждем новых поступлений от Торафин. Что там с подготовкой к вечеру?
— Всё готово, ждём гостей.
— Ждём…
И именно в этот момент я почувствовал открытие нашего стационарного портала. Ещё с месяц назад я c помощью Владыки и Маса подключился к его управляющему контуру для лучшего контроля над ситуацией, ну и, естественно, для тренировки сил. И теперь в голове тонко зазвенело, сообщая, что сквозь пространственную воронку прошёл один разумный. Иллири!
— Мас, у нас гости! Пошли встречать!
Не получается скрыть радость в голосе, как не получается и не бежать в портальный зал, но уже на подходе я понимаю, что что-то не так. Я не чувствую брата… Он закрылся, или…?
Или. Нам на встречу из зала вышел совсем не Иллири, а Камаэль. Он быстро окинул нас с Масом взглядом, усмехнулся чему-то и церемонно поклонился:
— Ваша Светлость, счастлив видеть вас в добром здравии и благодарен за личную встречу. Признаться, не ожидал.
Ехидна.
— Добрый день, йелла Камаэль. Приветствую вас в Цитадели, мы раду вашему визиту. Вы к нам надолго? Приказать приготовить комнаты?
— Не стоит, Сиятельный, я пришел поздравить вас с днём рождения от имени Императора, ну и от себя, конечно.
— Вы останетесь на ужин?
— С удовольствием, если для меня найдется место за вашим столом.
— Безусловно. Мас, распорядись.
— Да, господин.
— Йелла Камаэль, не желаете пройти в кабинет и скоротать время до ужина за чашкой чая и беседой?
— Спасибо, чай будет в самый раз.
Чего мне стоило удержать на лице вежливое, отстранённое выражение, знают только Боги. Такого разочарования я не испытывал давно. Да, конца дня время еще есть, но с каждым часом шанс увидеть брата всё уменьшается и уменьшается. И еще визит «портного»… Что-то мне подсказывает, что он кроме подарков принёс и новости, которые мне не очень захочется услышать.
Разлив чай по чашкам, Мас удалился, оставив нас с эльфом наедине. Камаэль тут же задал вопрос, который был вполне ожидаем:
— Интересное у тебя окружение Раэль… И как ты только умудрился обзавестись Жрецом в качестве личного слуги?
— Мас… Йелла Маслауним Торафин, Серебряный Целитель не слуга.
— Вот как? Кто же он тогда?
— Он мой… помощник.
— Ммм, помощник. И за какие такие заслуги Аррастра так тебя одарила?
— Я предпочту оставить это в тайне.
— Даже если вопрос задает Император?
Ага. Так я и знал, что он тут совсем не для поздравлений. С другой стороны, удивительно, что он раньше не явился, чтобы проверить слухи, которые до него наверняка успели дойти.
— Если вопрос задает Император, то я ему отвечу, что при помощи моего телохранителя, Мастера Бризйры Хунунд, Изящное Жало, я обратился с просьбой к Паучьей Королеве. Предвосхищая вопрос — телохранителя нанял брат, о чём заключил договор по всем правилам. Причина найма, думаю, очевидна.
— Согласен. Но где твой телохранитель, что-то я не вижу, чтобы она выполняла свои обязанности?
Дуновение ветра и у эльфа дергается ухо. Дайте догадаюсь, Бри появилась за моей спиной?
— Йелла Камаэль?
— Мастер Бризйра, рад видеть вас.
— Не могу сказать того же.
Вот, вот правильная реакция дроу на любого разумного! Но эльфа этим не смутить:
— Ну и зря, я пришел с миром.
— Неважно с чем вы пришли, важно лишь когда уберетесь восвояси.
Какая милашка, просто прелесть.
— Вы не очень-то любезны. Вам напомнить, чьим посланником я являюсь?
— А мне все равно. Я принадлежу Ллос, и на вашего Айна мне плевать.
— Ясно. Не сработаемся. Впрочем, я на это и не надеялся. С этим все понятно, а вот что за просьба?
Кивком отсылаю Бри обратно в Тень, не стоит нервировать эльфа её непосредственным присутствием. Переспрашиваю, будто, не понимая вопроса:
— Просьба?
— Ты сказал, что обратился с просьбой к Аррастре. В чём она заключалась?
— Зачем ты спрашиваешь, если ты и так знаешь? Оуссзинге.
— Знаю, но хотел услышать из твоих уст. Значит, просил за нарзи Цаде. И прошение удовлетворили, и даже более того. И какова роль йелла Маслаунима во всём этом раскладе? Залог дружбы с Аррастрой?
— С Ллос.
— Даже так? Значит ли это, что ты отринул Триаду?
— Вауу никогда не поклонялись Триаде.
— И то верно. Вы вообще никому не поклоняетесь, о чем Императору не устает напоминать Иерарх.
— Вауу старше новых Богов, почему мы должны их признавать?
— Поэтому Император и не соглашается применить к вам меры, на которых настаивает Иерарх. Он тоже считает, что вы имеете право на выбор в данном вопросе. Как и все Великие Дома.
— Значит, вопрос исчерпан?
— Ты признал Ллос своей Богиней?
— Нет. Повторюсь, Вауу не признают Богов. Никаких.
— Что тогда?
— Мы с Ллос договорились о… некоторых вещах. Они касаются только меня, даже не всех Вауу, поэтому в подробности я вдаваться не буду. Это тоже часть уговора.
— Даже если я еще раз спрошу?
— Даже если спросит Император. Ты сам только что сказал — в вопросах религии Великие Дома не подчиняются законам Империи, так что вмешиваться в это дело, значит нарушить наши права.
— Это официальная позиция Вауу?
— Да.
— Я передам Императору.
— Передай.
— Значит дроу залог этого договора?
— Что-то вроде того.
— Что-то вроде того… Слухи о ваших отношениях правдивы?
— Смотря какие.
— Вы спите вместе?
— Нет. Ни в одном из смыслов.
— Вот как? Мне доносили другое.
— Уволь таких шпионов, они принесли тебе ложные вести.
— И про инициацию тоже?
— А что с ней?
— Говорят, что ты устроил оргию…
— Устроил.
Эльф удивленно вскинул бровь, не ожидал, что я так быстро это признаю?
— Оргия была, ну и что? Мы Вауу.
— Да уж, вы Вауу. Кстати об этом. Откуда ты взял стольких Вауу? Вас явно было меньше в мой прошлый визит.
— С Юга.
— Понятно, что с Юга. Откуда именно?
— Трущобы Мерхнавила.
— Трущобы? И сына Мастера Итавриса? Он же был при дворе Магхзанов?
— Был. Οни его выбросили за ненадобностью. Как и остальных детей. В том числе и девочку, Миссу, которую использовали в качестве постельной игрушки с раннего возраста.
— Это с какого? Вы же вроде рано взрослеете?
— Её выставили на улицу, когда она «постарела». На этот момент ей ещё не исполнилось тринадцати. Выглядит она лет на девять максимум. Из-за декоктов, которыми её пичкали, чтобы замедлить взросление.
Челюсть эльфа сжалась, а глаза заледенели:
— Ты уверен?
— Мне трудно соврать. Мисса точно не смогла бы.
— Я проверю. Если это подтвердится, то виновные понесут наказание.
— Проверяй, только учти, что речь идет о верхушке.
— Понятно. Насколько высоко?
— Сын.
— Крэшшш. До него может не получиться добраться.
— Вот и я о том же.
— Значит, по сути, ты спас этих детей…
— Да. И инициацию они прошли по собственному желанию.
— Не сомневаюсь, что ты их не принуждал. Все прошли?
— Да.
— Значит у тебя сейчас десять полноценных Вауу, идущих традиционным Путем?
— Пока десять.
— Пока… скольких ты планируешь перевезти?
— Всех, кого потребуется. Ты же понимаешь, что я не могу оставить своих в подобных условиях?
— Понимаю, но и ты должен понять, что Вауу проиграли и теперь несут заслуженную кару.
— На взрослых я не претендую. Никого из Домов не ворую. Я собираю лишь тех, кого отпустили сами драконы.
— Отпустили… Ну допустим. Ладно, пока не поступит официальная жалоба от Магхзанов, Император не будет вмешиваться.
— Благодарю. Но и ты передай, что на официальную жалобу мы, ответим столь же официальным обвинением в нарушении законов Империи.
— Она будет свидетельствовать?
— Будет, если я попрошу.
— Ты понимаешь, что он, скорее всего, избежит наказания?
— Понимаю, поэтому предпочту не затевать официальную свару. Но сделаю это, если меня вынудят. Не накажут, так хоть репутацию попорчу и кровь попью.
— Принято. Постараюсь, чтобы никаких жалоб не было, но и ты не наглей. Тихо, аккуратно.
— Торафин знают своё дело.
— Не сомневаюсь. С Вауу понятно, с Ллос понятно. С чего ты решил возобновить Дозоры?
— А почему нет? Так должно быть, значит, так будет. Раньше мы не могли себе позволить содержать гарнизон, сейчас другое дело.
— Кстати, как дела в Лабиринте?
— Ты же получаешь отчеты?
— Что-то ты сегодня не очень разговорчивый, я бы даже сказал, что на удивление. Из тебя лишнего слова не вытянешь. В чём дело?
— Не люблю допросы.
— Да, ладно. Ты же небось ждал этих вопросов, может быть даже раньше.
— Ждал, но от этого разговор не становится приятнее.
— Ты бы предпочел, чтобы тебя вызвали во Дворец?
— Вот уж нет!
— Тогда не ерничай. Я тут действительно с миром — в неофициальной обстановке утрясти все вопросы и убрать сомнения.
— Сомнения?
— В лояльности Вауу. Согласись, что вы не самые надежные сподвижники Императора.
Молчу, на это мне, нечего сказать. Наоборот, я ожидал противодействия со стороны Императора, а тут почти одобрение. Так что да, эльф прав, стоит быть благодарным. С одной стороны.
— Кама, я это делаю не против Императора, а для Вауу, так что для беспокойства нет причин.
— Причины есть всегда, поверь мне. Но в данном случае я понимаю твою позицию. И принимаю. Считай, что ты получил неофициальное добро. На уже озвученных условиях.
— Спасибо.
— Не за что. А теперь про Лабиринт.
— Но мне действительно нечего сказать, я в Лабиринте ни разу не был, кроме того дня, когда мы его обнаружили.
— Почему?
Опасный вопрос, соврать нельзя, но можно утаить часть правды.
— Слишком много дел в Цитадели, да и за ее пределами. Брата нет, пришлось взять на себя часть его обязанностей, то, что смог.
— Наслышан.
— Жаловались?
— Неофициально. Кто-то жаловался, кто-то хвалил.
— Ожидаемо.
— Вполне. Опять же, пока соблюдаются договоренности с Императором, он не будет оспаривать твои решения на Севере.
Даже так? Всё интересней. Пo сути, Император одобряет моё правление? Вот уж не ожидал. Εсли честно, то приготовился было отстаивать свои интересы и интересы Дома, а боя не сложилось. Как-то слишком легко.
— И в чём подвох?
— Подвох?
— Кама, давай начистоту — Император никогда не поддерживал Вауу, как бы даже наоборот. А тут пусть и молчаливое, но согласие. Вот я и спрашиваю — в чём подвох?
— Никакого подвоха тут нет. На данный момент укрепление власти Вауу на Севере в интересах Империи.
— На данный момент?
— Я уже говорил, и повторю — пока вы соблюдаете договоренности. Естественно, помощи вы не получите. Но и мешать вам не будут.
— И то хлеб.
— Кстати, о хлебе насущном. Что там с ужином?
— Мас позовет, когда гости соберутся.
— Ждёшь кого-то особенного?
— Конечно.
— Он не придет.
Сердце пропускает удар.
— Почему? Он не получил увольнительную?
— Получил. Но у него другие дела.
Грудь сжимает в холодных тисках, а в животе зарождается пустота.
— И ты, конечно, в курсе этих дел.
— В курсе. Но тебе не скажу.
— Почему?
— Как ты там выразился? Мол, твои личные дела меня не касаются?
Личные дела. Не хочу в это верить. Брат не мог. Или мог? Не решаюсь уточнять, в горле так пересохло, что не протолкнуть и слова.
— Не грусти, Раэль! Зато тут есть я!
Нарочитая дурашливость и притворная улыбка от уха до уха. Опять дурацкая роль «портного». Но это совершенно не веселит. Вообще ничего больше нe радует. Неужели это правда? Быть того не может, Иллири же обещал! Но все еще не пришел. А уже почти подошло время ужина…
Подошло и прошло. А брат так и не появился. Каждый раз, когда в голове звучал сигнал о прибытии новых гостей, я вскидывался, всё надеясь, что это он, и каждый раз это был кто-то другой. На заставленный яствами стол было тошно смотреть. Потому-что место на другом конце стола пустовало. И каждый раз, наталкиваясь взглядом на нетронутые приборы, на отодвинутый, но не занятый стул, моё сердце болезненно ёкало.
Гости говорили тосты, поздравляли, дарили подарки, но всё было как в вязком тумане, окрашенном в мрачные тона отчаянья. Он не пришёл.
Два слова бились в сознании «не пришёл, не пришёл, не пришёл». Эти два слова вывели на крышу сразу после окончания торжественной части. Нет мне дела до веселья в бальном зале, не хочу там находиться. И без меня им хватит развлечений. И Вауу. Десять отвлекающих причин. А я хочу побыть в одиночестве, чтобы можно было наконец снять маску ледяного спокойствия. Чтобы можно было заплакать…
Тоска сочилась солёными каплями, скатывалась с уголков глаз, оставляя кровавые дорожки на щеках. Только в самом сильном расстройстве чувств, Вауу плачут кровью. И теперь красные пятна то и дело возникали на белых кожаных штанах, скатывались по ним, оставляя следы. Нет, не на белом, но на душе. Почему? Почему ты не пришёл? Что произошло? Неужели это правда? Неужели «личное»?
Боли так много, так горько. Да, мы Вауу. Я не рассчитывал на верность, нет, даже близко. Что такое потребность в пище, я прекрасно понимаю. Как осознаю и другие обязательства. Но как ты мог не выполнить обещания?! Как ты мог… Если не тебе, то кому ещё верить в этом Мире?
Присутствие Бри ощущается где-то на краю сознания, но она не приближается. Правильно. Это не тот случай, когда она может помочь. Никто не может помочь… Вновь прикладываюсь к горлышку почти ополовиненной бутылки. Да, я опять сознательно надираюсь виски. Бри проконтролирует.
— Тана'ле?
Крэшшш. Никого не хочется видеть, но прогнать Маса не могу. Я ему обещал. И в отличие от брата сдержу обещание.
Я обернулся к дроу, позволил увидеть кровавые дорожки.
— Тана'ле…
— Не пришёл. Представляешь, он не пришёл…
— Тана'ле, может быть он не смог?
— Не захотел. Мне сказали.
— Не стоит верить всему, что говорят.
Наверно, действительно, не стоит. Но зачем Камаэлю врать? Он пришел за другим. Проверил, уточнил условия, поздравил между делом, отметился на празднике, как негласный знак со стороны Императора. Кстати, надо было видеть лицо Милфейса, когда он заметил, кто именно сидит по правую руку от меня. Усмехаюсь. Да, эльфу не было резона врать.
Не дождавшись никаких слов с моей стороны, Мас сел рядом и протянул руку:
— Напиваться в одиночестве последнее дело. Позвольте составить компанию.
— Позволю. Если ты перестанешь мне выкать. Хотя бы наедине.
— Договорились.
Я передал бутылку Масу, и он сделал долгий глоток.
— Бри, не хочешь присоединиться?
Моя Тень села с другой стороны от меня.
— Мне пить не стоит. Я на службе.
— Ай, оставь. Сегодня можно. Кому я нужен?
— Многим.
Но всё же протянула руку к бутылке и Мас её отдает. Глоток, и тара вновь возвращается ко мне. Виски обжигающей волной прокатывается по горлу и стекает в желудок. На удивление, но соседство дроу помогает взять себя в руки. Слёзы больше не пытаются нарисовать кровавые узоры на моих щеках. Янтарный алкоголь согревает, пусть немного, пусть чуток, но делает пустоту в душе не столь болезненной.
— Раэль, ты же знаешь, что тебе пить нельзя.
— Знаю. Вырубишь, если начну бузить.
— Вырублю.
— Вот и отлично. А Мас завтра снимет похмелье.
— Сниму.
Мы с дроу опять прикладываемся к горлышку. Луны просвечиваются сквозь почти пустую бутылку.
— Мас, нам нужна добавка.
— Вы…
Вскидываю на него укоризненный взгляд.
— … Ты уверен?
— Уверен.
И Мас послушно уходит. Возвращается быстро, я едва успеваю допить всё что оставалось на дне. Ο, Мас прозорливо захватил сразу две! Уважаю. Теперь нет нужды передавать виски друг другу — у каждого своя бутылка. Бри отказывается пить с нами дальше, мотивируя тем, что хоть кто-то должен остаться вменяемым. Ну и ладно, ну и пусть. Бука-бяка.
А мы пьем. И боль все притупляется и притупляется. Мир начинает казаться милей, а луны ближе. О, снег пошел. Здорово! Может нас заметет в Бездну, и мы впадем в зимнюю спячку как медведи. Будет круто — тихо, спокойно и никакой боли… Почему так больно? Почему?
Конец вечера запомнился смутно, обрывочно — вот мы всё еще на крыше, уютно устроились в сугробах, вот Бри пытается нас из них выковырять, но мы не поддаемся, но пару воспитательных подзатыльников решают дело. Нехотя перемещаемся ко мне в спальню, Бри заставляет снять мокрое и усесться в халатах у камина. У камина хорошо, а в халатах неудобно, да и шкуры так приятно щекочут голую кожу, что в какой-то момент мы с Масом остаёмся полностью нагишом. Помню еще пару бутылок виски и поднос с закуской принесённый Бри со словами «хоть что-то, может не так накроет». Кажется, не помогло, так как в какой-то момент огонь увлёк слишком сильно, мне захотелось немного с ним поиграть, а может дать свободу. Вместо этого легкое касание к шее и темнота. Только ощущения.
Прохладный шёлк постели, тёплое, гладкое, сильное тело рядом. Разом навалившаяся усталость и сон, не оставивший и тени воспоминаний. Только где-то на краю сознания показалось, что сработал портал, но может припозднившееся гости, а может просто глюк. Потом ощущение чужого присутствия — Бри? А потом утро, встретившее болезненным светом солнца и просто чудовищной головной болью…
— Мммм…
Стон, раздавшийся рядом, заставил резко повернуть голову, от чего мир перед глазами поплыл, вызывая легкую тошноту. Мас. Со мной в одной постели. Прэээлестно, просто прэээлестно.
— Мас…?
— Раэль…?
Ну, прямо как в анекдоте — вечер начинали друзьями, утро встретили любовниками. Или нет? Что-то ощущения тела совсем не намекают на ночной секс. Ни одним из способов. Да и резерв на том же уровне, что и вчера, даже немного меньше.
— Ночью ничего не было? Ну между нами?
Дроу на секунду задумался и неуверенно ответил:
— Вроде нет…
Из тени в углу соткалась Бри и со смешком оповестила:
— Да ничего между вами не было. Просто вырубились. Вернее, я вас вырубила, а то ты Раэль, решил устроить тут небольшой пожар.
Взгляд на камин подтверждает обвинения Бри — вся каменная кладка и пол в чёрных подпалинах, часть некогда белоснежных шкур так же не пережила моего пьянства. Нда… Голова заболела с новой силой, стоило мне подумать о взбучке, которую мне устроит Владыка.
— Крэшшш… Мас, ты можешь что-то сделать с этой болью и тошнотой?
Дроу что-то невнятно пробурчал в подушку, но всё же простер прохладную длань и возложил мне её на лоб. О, благодать! Будто нежный ветерок коснулся воспалённого мозга, погладил, снял напряжение, убрал давящие тиски и вернул способность смотреть на Мир не сквозь прищуренные глаза.
— О, Мас, ты волшебник!
— Угу… мне бы кто помог…
А вот тут засада — многие формулы из кругов Целительства нельзя плести для себя самого, только для другого. Я же, очевидно, не в том состоянии, чтобы с первого раза запомнить сложное плетение, кинутое Масом на меня. Всё что я умею, это Малое Заживление. Ладно, попробуем.
На ответное прикосновение Мас легонько застонал, нo потом облегченно выдохнул:
— Спасибо, уже лучше. По крайней мере, не хочется сдохнуть.
Немного оклемавшийся Мас наконец смог отлепить себя от подушки о оглядеться вокруг:
— Ммм, я спал у тебя?
— Судя по всему Бри было лень транспортировать тебя в твою комнату.
— Лень. Да и вы так мило смотрелись вместе, просто голубки!
Сучка. Ладно, я найду способ отомстить.
— Кстати, Раэль, в кабинете тебя ждет еще один подарок.
— Да? Ладно, после завтрака посмотрю.
— Обеда, обеда Раэль.
Ну да, крэшшш, знатно мы вчера расслабились…
— Бри, позови Ρитира, пусть придет нам на помощь.
— Уже позвала, скоро должен притащить вам завтракообед. Пожирнее и посоленее.
— Бри, ты просто чудо.
— Нет, я просто Йра.
Каламбур по — тёмноэльфийски… Но, если мой мозг уже способен это воспринимать, значит жизнь налаживается.
Жить стало еще лучше после обильного завтрака. Организм радовался бекону, солёным огурцам, запечённой картошечке и омлету с грибами, как родным. После второй чашки кофе оклемался даже Мас. Так что я с чистой совестью оставил его убирать последствия нашей «бурной ночи», а сам направился в кабинет.
Едва я вошел в затемненную комнату, как увидел его. Просто сидящего за столом. Просто потягивающего виски из хрустального стакана, инкрустированного золотом. Да, за время его отсутствия кабинет пополнился несколькими вещичками, призванными показать статус и достояние. Но похоже брату всё равно, ему плевать на изменения в интерьере. От чего-то он сильно зол и это читается в его эмоциональном фоне крупными буквами.
— Иллири?..
— Иди ко мне.
Голос сухой, глухой, тихий, в нём нет радости встречи, желания, в нём нет ничего. Только приказ. Но подчиняться совершенно не хочется. Как-то не так я представлял себе эту встречу…
Не дождавшись слов или действий с моей стороны, он вскидывает голову резким движением и фокусирует на мне затуманенный взгляд. Крэшшш, да он уже пьян как сапожник!
— Не хочешь?
— Ты пьян.
— Думаешь? Тебе показалось. Я же не мог сразу, как только получил увольнение прямым ходом помчаться к порталам, а потом в Цитадель! Не мог спешить увидеть тебя, не мог так желать этой встречи, что без стука вошел в твою спальню, пока ты ещё спал. Я же не мог хотеть разбудить тебя поцелуем, нежным объятьем… Не мог правда? Не мог после этого выпить пару каких-то бутылок, так?
Безднаааа… Οн в Цитадели с самого утра. Заходил в спальню. Видел меня с Масом.
— Иллири, ты всё не так понял…
Я и сам знаю, что фраза звучит жалко и пошло, как из другого захудалого анекдота, но это действительно так. Брат же с насмешкой кидает:
— Конечно не так. Вы же там просто так лежали. Голышом. В обнимку. Подойди ко мне, и мы просто так посидим.
Наверно, мне стоит подойти, стоит сесть к нему на колени, растопить лёд отчужденности, стоит всё объяснить, но что-то мешает. Страх? Боязнь, что он мне что-то сделает?
— Не хочешь? Нда, как многое изменилось за эти полгода…
Изменилось, но совсем не то, о чём он подумал. Молчать нельзя, но брат не даёт мне вставить и слова:
— Камаэль заходил ко мне в Военкад, рассказывал о твоих успехах…
Крэшшш. Всё ещё сложнее. Молчу, жду продолжения, но уже понимаю, к чему ведёт брат. И верно. Встав, он обходит стол, упирается на него, почти садится и смотрит на меня пристально, прищурено:
— … о Дозорах, о возрождении Дома Вауу, об инициациях, о твоем секретаре…
Бездна и все Преисподние Коварного! Да за каким бесом это понадобилось Каме?
— Ничего не хочешь мне об этом поведать?
— Хочу, но мне кажется ты сейчас не в состоянии…
— Не в состоянии что? Выслушать или поверить?
— И то, и другое.
— Ну, так опусти щиты. Зачем слова, если можно просто довериться?
Бездна. Он требует невозможного, требует впустить в святая святых, во внутренний мир.
— В чём дело? Ты же раньше был не против?
Был, но теперь брат может увидеть слишком многое. Разное. И не всё мне бы хотелось ему показывать.
— Значит вот как.
Он разочаровано опускает голову. И я не могу выдержать всей той печали, что так и сквозит в его облике. Осторожно ослабляю щиты, позволяя скользнуть на грань моих чувств и эмоций. Иллири вздрагивает, прикрывает глаза, словно прислушиваясь, но на самом деле вчитываясь эмоциональный фон. А я тем временем и сам пытаюсь понять, что же чувствую.
Радость от того, что он рядом? Безусловно. Но сильно затемнённую от самой встречи. Желание подойти и обнять. Да. Но и страх быть отвергнутым. Или наоборот, что меня уже не выпустят из объятий. А я снова сомневаюсь, несмотря на принятое накануне решение… Сомнения в себе, в брате, в правильности происходящего? Вот этого точно в избытке и именно это улавливает Иллири:
— Сомнения. Опять сомнения. Ты так и не определился, что чувствуешь ко мне…
— Всё сложно…
— Сложно? Зато с этим твоим Масом оказалось легко и просто, да?
— Иллири, ты не прав.
— В чём? Разве вы с ним не вместе?
— Нет. Не вместе. Мы не делим постель.
— Да неужели?! Хочешь сказать, что мне привиделось?
— Нет. Просто… Он меня утешал.
— Это теперь так называется?
И я и сам Иллири понимаем, что его несёт, но видимо не может остановиться:
— И как часто тебе требуется утешение?
— Так часто как ты не выполняешь своих обещаний.
Брат замирает, недоверчиво уставившись на меня.
— Ага. Я ждал тебя вчера. На свой день рожденья. Как ты и обещал. Но не дождался. И… меня накрыло. А Мас всего лишь попытался вывести меня из депрессии, вытянуть, согреть.
И что ты теперь будешь делать с правдой? Что скажешь?
Иллири отставляет бокал, протягивает руку и совсем другим голосом, чем прежде просит:
— Иди ко мне.
И вот теперь я подчиняюсь, подхожу и встаю рядом, но его явно не удовлетворяет слишком большая дистанция между нами и он рывком притягивает ближе, заключает в объятья и склоняется, глядя прямо в глаза:
— Это правда? Он действительно тебя лишь утешал?
Опускаю щиты ещё немного, позволяя читать искренность:
— Да. Этой ночью между нами ничего не было.
И это правда, вот только и брат не дурак и формулировку улавливает очень четко:
— Этой ночью? Как-то не похоже на заявление верности…
Он требует верности? Инкуб от инкуба? Он так шутит?
— Иллири, тебе не кажется, что ты немного перегибаешь? Ο какой верности идёт речь? Мы Вауу!
— Вауу, значит и обещаний можно не сдерживать? Ты обещал меня ждать, но вместо этого отдался первому встречному!
Οбъятья брата становиться совсем некомфортными, но он не даёт отстраниться, не даёт вырваться, удерживает крепко вцепившись в плечи.
— Мас не первый встречный!
Что я несу? Почему именно на это ответил, но не опроверг сам факт…
Но брат реагирует совсем неадекватно: с рыком впивается в губы, до крови прикусывает верхнюю, заставляя всхлипнуть от внезапной боли.
— Крэшшш, Раэль, прости, я не хотел…
Его язык нежно проходится по ранке, и он вновь целует меня, но уже иначе — мягко, ласково, тягуче. Именно так как мне мечталось, как виделось во снах, как вспоминалось. Боль из прокушенной губы буквально испаряется под лавиной нежности, сладким дурманом обволакивающей разум. И мне становится как-то немного обидно, что я вновь так быстро сдаю позиции. Бездна, да Иллири кругом не прав, а я вместо того, что нормально с ним поговорить, отстоять себя, вновь таю безмолвной свечой. Так нельзя! Со всей дури кусаю его за нижнюю губу. Для симметрии. Извращенной такой, как раз в нашем духе.
— Раэль!
— Что Раэль?! Ты попрекаешь меня Масом, но сам, кажется, совсем забыл о том, что не пришел, занятый «делами», не слал и весточки… Да и еще и дал Ингольде забеременеть! Забеременеть, твою мать!
Брат вздрогнул, его голова дернулась, будто я с размаху влепил ему пощёчину. Он даже немного отстранился, чтобы заглянуть мне в глаза и спросить:
— Причём тут Ингольда?
Я аж задохнулся от подобной наглости:
— Ты издеваешься?
— Ингольда была моей женой…
— А Мас мой жених! Ну или невеста, по их…
Ох, не стоило мне так злить Иллири, не стоило напоминать про предложение, сделанное дроу, о котором очевидно ему доложил этот шпион недоделанный. Брата совсем сорвало с резьбы, и, издав рык больше подобающий зверю, он одним движением вздёрнул меня, развернулся, посадил на стол и навис эдакой горой, пылающей яростью:
— Ты. Никогда. Не. Будешь. Принадлежать. Никому. Кроме. Меня.
Каждое слово он вбивает дыханием, а я достаточно близко, чтобы почувствовать его желание, его жар. Щиты под напором эмоций и чувственности плавятся, прогибаются, но пока ещё держат. И к нему я пробиться не могу, вернее, всё что способен уловить — это гнев, ярость и ничего кроме этого. Но мои собственные чувства ничуть не слабее, во мне также пылает неистово… Ревность? От внезапного осознания действительности меня буквально окунает в ледяную Бездну. Брат ревнует меня, а я ревную брата. Если мне всё ещё не дает покоя история с Ингольдой, напоминание о которой вырвалось неожиданно даже для меня, то Иллири не может смириться с Масом. Это же очевидно. Он же совсем другого ожидал, я же обещал… Он просто чувствует себя обманутым…
— Я не согласился.
— Но и не отказал.
— Нет, Бри посоветовала не ставить точку. Он слишком ценен для нашего Дома.
— Так ценен, что ты позволил себя трахнуть?
Да что за крэшшш!
— Да не трахались мы!
— А как же инициация?
Ну, вот как признаться? Собираюсь с духом и всё же говорю:
— Мне нужно было кончить, а я всё не мог. Сила закручивалась и закручивалась спиралью, но выхода не находила. Я переоценил себя, замкнул слишком многих, и нас затянуло в водоворот бесконечного наслаждения. Если бы не Мас, то та оргия продолжалась бы пока мы бы все не сдохли прямо в процессе. Но… в общем его опыт позволил вытянуть меня на пик, дав кульминацию одновременно всем. Кстати, тогда мы и твой амулет напитали до краёв.
Щиты всё еще приспущены, так что брат знает, что всё сказанное правда. Но не уверен, что такая правда его радует.
— Значит, он правит за твоей спиной. Он помог наполнить амулет для меня. Он тебя утешал, когда я не пришел. Интересное место он занимает в твоей жизни. Я бы сказал — чужое.
— Иллири!
— Что? Хочешь сказать, что я не прав, что ты не нашел мне замену? Я был терпелив и осторожен, не давил и не заставлял, всё надеялся, что ты сам всё поймешь и придёшь ко мне. Но вместо этого ты выбрал Маса…
Выбрал для чего? О чём он вообще? Но задать вопрос мне дает голос от двери:
— Он его ещё не выбрал. Но сделает это, если ты не перестанешь быть идиотом.
Бри из табакерки. Надо дать ей новый алеас. С её извечной привычкой появляться, когда совсем не ждали, такое прозвище подойдет даже лучше. Хотя и Чудовище тоже ничего.
— Бризйра… Ты давно тут?
— Я не отхожу от Раэля надолго. Так что да, уже с десяток минут. И всё не могу понять, откуда столько глупости. Ну, Раэль понятно — молод, но ты же старше, умнее. Или у вас это исключительно семейное, и временем не лечится?
Язвительность Бри совсем не помогла. Брат очень быстро вспоминает:
— Это ты их познакомила?
— Можно сказать и так. Его Аррастра прислала, в подарок и в качестве заверении в вечной дружбе.
— Хороша дружба…
Брат наконец выпускает меня из ставших совсем холодными объятий. Но я не отхожу, все еще стою рядом, не желая расставаться на такой ноте.
— Иллири, мне жаль, что так сложились обстоятельства…
Но брат не даёт досказать, не хочет слушать мои пустые извинения. Он желает другого:
— Ответить мне на пару вопросов, только честно, хорошо?
— Щиты я еще не поднял. Спрашивай.
— Ты ждал меня?
— Конечно!
— Хотел увидеть?
— Да!
— Ты готов стать моим?
На этот вопрос я не могу ответить. Просто не могу. Готов ли? Нет. Мне страшно. Всё не так. Я ничего не знаю. Мне стыдно. Я…
— Всё понятно. У меня вопросов больше нет.
— Иллири, ты идиот…
Бри попыталась вмешаться, но ни я, ни брат не стали ее слушать. Иллири отвернулся и отошел к окну, а я…
Наверно, я мог бы остаться, мог бы ему ответить, как есть, попытаться объяснить, но… Не только в брате что-то надломилось, меня эта ссора ошарашила и опустошила не меньше. Я его ждал, он не пришел вовремя, не так понял увиденное, взъелся, наорал на меня, а я еще и виноват. Ну его! Лишь на секунду замерев в раздумьях, я всё же вышел из комнаты. В Бездну это разговор, надоело, больше не могу.
Остаток дня прошёл мимо меня. Закрывшись в библиотеке, я узнавал о происходящем лишь по донесениям Бри и Маса. Иллири перезнакомился со всеми главами отрядов. Иллири встретился с молодыми Вауу. Иллири провёл приватную беседу с Владыкой. Иллири соизволил просмотреть дела с помощью Маса. Даже пару слов ему сказал. Иллири объехал Дозоры. Иллири остался на ужин у Дайгрима. Иллири не пришел ночевать в Цитадель.
Я не спал всю ночь, всё хотел понять, что со мной, что с нами. Я же его так ждал, он же ко мне так рвался? Почему всё так обернулось? Сначала метался впустую по постели, пытаясь заснуть, но потом сдался, накинул халат и уселся на любимый подоконник. За окном вновь бушевала метель, полностью созвучная с бурей в сознании. Мысли, слова метались в голове, совсем как снежинки на лютом ветру. Стекло окна обожгло лоб холодом, а так хочется тепла его рук… Но что было бы зайди он сейчас в комнату? Что бы я сделал, если бы он обнял меня? Если бы запустил руки в мои волосы? Вновь замер бы как испуганная мышь или ответил бы? Потянулся бы за поцелуем, или оттолкнул? Не знаю. Часть меня заходится в восторге и неистово кричит «ДА», но другая, та, что старше, она осторожней, недоверчивей. Да и вообще, ей трудно смириться с такими отношениями. Иногда мне кажется, что это какое-то наваждение, что я слишком зациклился мыслями на нём именно из-за мнимой запретности этой связи. Возможно ли, что будь всё просто, мне не было бы так интересно? Что если бы я мог взять и согласиться, то это убило бы часть волшебства? Может быть, я всё еще сопротивляюсь только по той причине, что мне безумно нравится эта игра? На самом деле я мечтаю сдаться, отдать власть над собой в его нежные руки, но просто боюсь, что это всё изменит? Не станет ли удовлетворенное желание началом конца? Я знаю, как это бывает.
И я отказываюсь, боясь потерять то, что не имею… Абсурд, но кажется, правда в этом… Вот я и ищу отговорки, цепляюсь за пустяки, позволяю ему додумать неправду, раздуваю обиду и мнимый гнев, но не подпускаю Иллири ближе, за ту черту, после которой всё изменится. Прости брат, но, похоже, я не могу иначе. Слишком сильно я к тебе привязался, слишком боюсь упустить из рук. Боюсь, что вместо сладкого томления, в какой-то момент в груди образуется пустота, что бабочки не будут больше порхать от одного твоего присутствия, a сердце не будет замирать пойманным зайцем, стоит мне уловить на себе твой жадный взгляд. Но что если это всё лишь до первого раза? Что если ожидание окажется слаще самой любви? Или что ещё хуже, что если одному из нас удастся вынырнуть из зависимости, а второй так и застрянет навечно, как муха в янтаре? Ты единственный, кто может убить меня своей нелюбовью…
Ты требуешь признания? Я признаю, что хочу тебя до одури, до умопомрачения, но это ничего не изменит в наших отношениях. И точка.
Не знаю, что еще Бри наговорила брату, что ему поведал Мас, Владыка и Дайгрим, но за завтраком в узком кругу он искал мой взгляд, пытался поймать меня и после, но я упорно ускользал, прятался от него, сбегал через тайные проходы. Даже понимая, что это последний день, что на утро Иллири вновь уедет… Бездна, я очень хорошо осознавал, что уже завтра я пожалею о своем поведении, но просто не мог иначе. Я не мог сказать ему правду, но и врать и увиливать больше не мог. Брат не понял бы мои сомнения, а объяснить я пока не в силах. Может быть никогда не смогу.
Да, я всеми возможными способами избегал разговора, но совсем уж исчезнуть не позволяли приличия и честь. Тем более, что к ужину должны были подтянуться и командиры отрядов, а в особенности молодые Вауу, они должны увидеть, что старшие Дома едины, что нет между нами разногласий или трений. Но когда я всё же появился на ужине, брат просто не оставил мне и шанса — едва увидев, как я вхожу, он тут же подорвался с места, цапнул меня за руку и крепко сжимая за запястье буквально втащил по ступенькам наверх и втолкнул в кабинет. И только заперев дверь на ключ, он освободил мою руку и дал отдышаться. Сам же направился к бару и плеснул себе щедрую порцию виски.
Кажется, я его довёл…
— Иллири…
— О! Ты наконец решил заговорить сo мной. Я несказанно польщён!
Кажется, намечается продолжение вчерашнего вечера…
— Брат, я не хочу больше ссориться.
Иллири оборачивается, смотрит на меня все ещё зло, но явно пытается взять себя в руки:
— И я не хочу. Но ты ломаешь меня, убиваешь, заставляешь задыхаться от боли… Ты должен быть моей тихой гаванью, но вместо этого выматываешь душу как никто!
Οт его признания так и разит горечью, она вязко оседает на языке, кривит губы, щиплет в носу и мутит взор, непролитыми слезами… Я не очень понимаю, о чём он, но все же чувствую необходимость сказать:
— Прости…
Брат замирает на мгновение, внимательно меня разглядывает, словно ищет что-то во взгляде, но видимо не находит. От чего хмурится, черты его лица каменеют, а в глазах появляется какая-то пугающая пустота:
— Ты его любишь?
— Что?
— Я спрашиваю. Ты. Его. Любишь?
Что за идиотский вопрос? Да что вообще происходит?
— Иллири, у меня ничего с ним не было, если ты об этом…
— Врешь. Инициация.
Крэшшш. Да что он пристал с этой инициацией…
— Это ничего не значит!
— Да неужели?! Если это ничего не значит, то почему ты не отвечаешь прямо?!
Последний вопрос он почти выкрикивает, а потом срывается ко мне одним движением. Меня буквально сбивает с ног и прижимает к стене вихрь с разметавшимися чёрными волосами. Его изумрудные бездны впиваются в мои глаза, дыхание обжигает губы, вмиг высушивая их словно солнце пустыню, руки крепко удерживают зажатым между ним и стеной… Крэшшш, как же быстро срывает крышу от его близости… Иллири, что ты творишь, так не честно, это запрещённые приёмы…
Но брату совсем наплевать на то, что я считаю честным, его колено вдвигается между моих ног, руки отыскивают мои ладони, вздергивают их над головой и прижимают к стене стальными тисками.
— Ну? Ты любишь его?
Его голос опускается до шепота, такого соблазнительного, ласкающего как тёплый мех по голой коже. Разумные мысли выдувает из головы от его горячего дыхание на шее, от едва ощутимого прикосновения губ к коже, от прикушенной мочки уха… Стон почти готов сорваться, но Иллири накрывает мои губы своими, впитывая дыхание, забирая мой контроль и способность сопротивляться. В следующее мгновение мы уже яростно целуемся и это совсем не нежно и не ласково. Εго губы вновь наказывают меня, терзают, клеймят, но я и не пытаюсь сопротивляться — я таю в его руках, полностью подчиняясь напору… И он внезапно отстраняется, отступает и лишь на миг задержав взгляд на моих губах, отворачивается и отходит к дивану. Усевшись, он вновь смотрит на меня и каким-то пустым голосом спрашивает:
— С ним ты так же покорен?
Крэшшш, да, что происходит с братом? Что за перепады настроения и странное, несвойственное ему поведение? Впрочем, мы оба хороши.
— Чего ты хочешь, Иллири?
— Правды.
— О чём?
— Я уже задал вопрос.
Глупый вопрос, если честно и ответ на него чрезвычайно прост.
— Нет.
— Нет?
Лицо брата немного разглаживается, в глазах начинает появляться блеск.
— Значит не любишь…
— Нет. По крайней мере, не в том смысле, который ты вкладываешь в это слово.
Крэшшш, ну кто тянул меня за язык? Зачем вернул ему давешние слова? Скулы брата вновь отчетливо проявляются, а прищур становится каким-то нехорошим:
— И какой же смысл ты вкладываешь в эти слова?
Всё он меня достал, достали эти тупые разборки, достало, что долгожданная встреча прошла совсем не так, как я себе её рисовал, достали противоречивые желания и неспособность выразить всё словами. Обида от обманутых ожиданий и злость за эти два разговора смешались в причудливый коктейль и взорвались ворохом обидных слов:
— Пошел ты в Бездну! Ты меня просто задолбал! Ты требуешь oт меня невозможного! То сам толкаешь на Путь, то злишься и наказываешь за то, что я иду по нему. Не знаю, что тебе наплел Камаэль, как представил всё произошедшие, но попрекаешь ты меня тем, то я обязан был сделать! Ты обвиняешь меня в действиях, во всём, что было направлено на благо Дома! На наше благо. Может ты на самом деле и не за Маса разозлился, а за то, что я лучший Герцог, лучший инкуб, чем ты?!
Я жду от него ответной тирады, опровержения, подтверждения, хоть слова, хоть чего-то, но он молчит. Смотрит на меня пристально и молчит. Щиты закрыты наглухо, сквозь них даже нить эмоций не просачивается. Только желваки, перекатывающиеся под кожей, выдают его состояние. В какой-то момент, что-то меняется, словно гнев единым порывом выдувает из него, он обмякает, закрывает глаза и откидывается на спинку. До меня доносится его тихий голос:
— Уйди.
Бездна, чего это он?
— Иллири?…
— Уйди, Раэль. Уйди, пока я тебя тут не…
Подхожу к дивану, намереваясь сесть рядом, поговорить, наконец, нормально, раз брат хоть немного упокоился, но меня останавливает его взгляд — холодный, жёсткий, даже презрительный. Неужели я его так сильно обидел?
— Иллири, пожалуйста…
— Твэрх наз рахми, Раэль. Пошел вон!
Ещё несколько секунд я смотрю на брата, но всё же разворачиваюсь и иду к выходу. Οстанавливает меня вопрос:
— Скажи мне Раэль, что не так, что во мне не так, что ты постоянно мне отказываешь, зато в другие объятья идешь охотно?
Я молчу, мне нечего ему сказать, нет слов, чтобы объяснить, что на самом деле его объятья единственные, в которых мне бы хотелось оказаться. Но я не могу. Кроме моих собственных страхов есть еще и объективная реальность. Если я скажу всё как есть, то велика вероятность того, что он меня действительно никогда больше не отпустит от себя, наплюёт на всё — на Императора, на Север, на Дом. На мои сомнения. Пойдет против всех и вся, но останется рядом, доказывая, что в его исполнении жизнь будет куда круче, чем любые грезы. А так нельзя, на нас теперь слишком большая ответственность, мы не можем сейчас зацикливаться только на наших чувствах. Да еще и договор. Но брат приходит к собственным выводам:
— Молчишь. Ясно.
Я всё еще стою, жду, не в силах остаться, но и не способный уйти.
— Я больше тебя не побеспокою, Раэль. Не вижу смысла рвать жилы, если ты меня не ждешь.
Его слова выбивают почву из-под ног. Что значит «не побеспокоит»?! Что значит «не жду»?! И такая в них пустота, столько тоски, что на миг щиты приподнимаются и меня захлестывает потоком его боли. Крэшшш, нет. Но когда я оборачиваюсь, брата уже нет на месте, лишь остывает след портативного портала… А я и не знал, что Владыка их доработал…