— Зря ты ему не дала. Кусок от тебя отвалился бы, что ли? — сочувствие моего одногруппника, как обычно, носило своеобразный характер. Мы курили, стоя у открытого окна в дальнем конце коридора. Десятый этаж.
Он стоял рядом, касаясь бедром моего колена. Я спрыгнула с подоконника. Не хотела находиться так близко. Второй час ночи. Надо спускаться к себе на седьмой. Чует моя попа. Сейчас целоваться полезет. И точно. Обнял жесткими руками. Прижался всем своим к моему пупку под тонким платьем.
— Отстань, — я уперлась руками в рвано дышащую грудь. Держит, гад. Не отдерешь. Лезет мокрыми губами в лицо.
— Отвали, а то заору. Всех подниму, — я не стала рассусоливать. Пошел нафиг!
Вовка демонстративно развел руки в стороны. Стоял на проходе. Губы кривил в усмешке. Нижняя предательски дрожала, никак не хотела улыбаться. Давно мечтал поймать. Еще с прошлого сентября.
— Ладно-ладно! Я больше не буду. Не уходи, — договаривал он мне уже в спину. Уходила быстрым шагом к лестнице.
Я вошла в свою комнату.
— Свет не включай, — раздался из глубины светкин голос. Ясно. Быстро стянула платье через голову и залезла в кровать. Накрылась с головой. Но звуки чужой любви все равно лезли в уши и тело. Стало жарко в ногах, потом выше. Вот гадство! Я засунула голову под подушку. Тум-тум-тум. Стучали ножки кровати о пол. Тум-тум-тум. Отвечало им мое бедное сердце. Я не выдержала. Схватила платье и вышла в коридор. Дверью хлопнула.
— Ого! — услышала. Два часа. Кому не спится в ночь глухую? Натянула быстро платье через голову.
— Так, конечно, хорошо. Но было — просто чудесно, — мужской голос улыбался. Я обернулась.
Темно-русые волосы. Синие глаза. Светлые губы. Черные боксеры с белой надписью на резинке. Босиком. Горячая волна пошла от затылка вниз. В центр.
— Ты чей? — прошептала я. Горло пересохло. И сразу наполнилось слюной.
— Ничей, — он моментально врубился. Все понял. Взял аккуратно мои ледяные пальцы в свою сухую теплую ладонь. Увел в темноту.
Я хотела сразу быть везде. Стянула вон многострадальное платье. Парень стоял передо мной. Руки опустил вдоль тела. Ждал. В незашторенное окно желтел тусклый свет фонарей внизу. Улыбается. Я привстала на носочки и поцеловала его в губы. Чтобы не сомневался в моих намерениях. Он горячо ответил. Я не выдержала. Сдернула боксеры вниз и сжала рукой его член. Я обожаю этот момент. Когда кровь наполняет мужское естество. И оно становится моим. Нежно другой рукой провела по мошонке. Та испуганно поджалась.
— Руки ледяные. Давай согрею, — он взял мои пальцы и стал облизывать по одному. Я терлась животом по его зажатому нашими телами концу. Мечтала опустить к нему свой жадный рот. От слюны уже захлебывалась.
— Ложись, — он осторожно переместил меня на неширокую казенную кровать. Треснул звук упаковки. Надо же, запасливый. Пронеслось краем сознания.
— Я… — я хотела высказать свое желание.
— Нет, — он снова угадал, чего я хочу. Лег сверху. Ласкал пальцами. Не торопился. Я текла и подыхала под его умелыми руками. Пыталась схватить его плоть, но он плечом отводил мои руки. Не позволял. Соски горели и больно терлись о забытый бюстгальтер. Я попыталась нащупать застежку на спине. Он снова не дал мне сделать это, прижав мою спину плотно к простыне. Вместе с руками. Господи! Ну, когда же! Я попыталась раздвинуть ноги. Поймать его собой. Он сжал мои бедра своими. Его пах горячо пульсировал против моего. Я выворачивалась. Насколько могла. Насколько он допускал это. Я чувствовала его желание каждым сантиметром изнемогающего тела. Осталось только взорваться или сгореть в этом сладком аду. Я дернулась вниз, что было сил. Желая освободиться и получить свое. Внезапно он развел ноги, отпуская. И поймал меня собой. До самого дна. Пара толчков и случилось. Долгое напряжение разбилось об меня, разбежавшись во все уголки горячо и невозможно сладко. Слезы предательски выползли из глаз.
— Ты как? Можно я закончу? — он улыбался мне в висок. Я кивнула, пряча лицо. Он приподнялся надо мной на руках. Слизнул воду со щеки. Стал посылать в меня свое тело снова. Что-то странное происходило со мной сегодня. Никогда до него не случалось. За этот гребаный год. В новой моей жизни. Наяву. Внутри меня снова зажглась волна. Бешено-короткая и невыносимо-страшная. Я заорала в голос и кончила. Волшебник! Надо хоть рассмотреть, как он выглядит. Никогда бы не подумала, что такое возможно. Со мной.
— Извини меня, пожалуйста, — он хлопал меня тихонько по голой попе. Боже! Я заснула. На нем сверху. Когда залезла? Я откатилась испуганно. Если бы не его рука, свалилась бы на пол.
— Я не хотел тебя будить. Но мне в порт пора. Ключ нужно вернуть, — он, улыбаясь, смотрел, как я натягиваю трусы и платье. Сидел на кровати нагишом и пялился.
— Ты здесь живешь?
Я кивнула. В лицо ему, хоть убей, посмотреть не могла себя заставить. Поправляла лифчик через платье.
— Странно. Я прожил здесь пять дней. Ни разу тебя не встретил.
Я, как немая, пожала плечами. Он встал с кровати и подошел ко мне. Поднял пальцами лицо вверх. Заглянул.
— Меня зовут Андрей. А тебя? — вчера в свете коридора его глаза показались мне синими. Серым зимним утром они глядели на меня так же серо. Я помотала отрицательно головой. Отодвинулась.
— Под глухонемую косишь? — усмехнулся Андрей. Надел джинсы на голое тело.
— Ночью нормально орала подо мной. Натрахалась и даже имя сказать не хочешь на прощанье?
Последние слова долетали уже в мою спину. Я зашмыгнула в свою комнату. Стук раздался через пару секунд. Светкин ночной приятель поднял лохматую голову от подушки. Разглядывал меня изумленно. Сама эта шалава, где? Стук нахально повторился. Я обреченно открыла.
— Послушай, подруга. Так не пойдет. Попользовалась и слиняла. Ни имени не сказала, ни спасибо. Я так не привык, — он улыбнулся одними губами. Смотрел за мою спину. Там скрипела кровать. Дружок моей соседки шевелился.
— Лола, девочка моя, у тебя проблемы? — и этот нарисовался. Веселое выдавалось утро. Мой бывший стоял в коридоре строго напротив навязчивого парня. Секунд пять они разглядывали друг друга.
— Дверью ошибся. Сори, — засмеялся Андрей. Даже руки вверх поднял. Демонстрируя добрые намерения. Развернулся и ушел. Насвистывал. Амурские волны, кажется.
— Кто это? — мой прежний кавалер попытался было вдвинуть себя за порог.
— Никто, — я захлопнула дверь перед его носом. Пошел на! Мы все выяснили с ним еще в прошлом году. В католическое Рождество. Месяц прошел. Все никак не успокоится.
— Лолка, у тебя права есть? — спросила Светка. Наш обед плавно перетекал в ужин. Ее лохматый бойфренд сидел, развалясь, рядом с ней на кровати. Щупал нетрезвой уже рукой мою соседку по комнате за добрую попу. Та терлась благодарно о его ребра.
— Есть. А что? — мне не нравилось смотреть на них. Придется снова искать место. Где же мне переночевать?
— Поехали с нами на море. Герка машину взял, — гордо сообщила Светка.
— Где? — прикололась я над последним глаголом. Светик была родом из провинциального городка. Необъятной родины моей.
— Не где, а куда, — наставительно поправила меня девушка. — На море. Каникулы. Сессию ты завалила. Декану не дала. Выпрут тебя полюбасу. Ты нам подходишь. Рулишь и не бухаешь, — с простотой невозможной объяснила барышня.
— Поехали! — махнул правой, свободной от подруги рукой Герка. Худой, мелкий, нестриженный и небритый. Один глаз его приклеился к серьезному бюсту рядом. Второй, явно не дремлющий, рыскал по мне. Окосеет скоро.
— Че там делать? Лед ногой разгонять? — посмеялась я.
— Тебе-то какая разница? Нифига же не делаешь, поехали! — со свойственной ей логикой заявила Светка. И без всякого перехода повалила своего красавца на кровать. Полезла в штаны, наплевав на его желание и мое присутствие. Я забрала сигареты со стола и вышла вон.
— О-па!
Лампочка беспощадно осветила мир вокруг. На пороге стоял Андрей. Я спросонья щурила глаза и не верила им. И все же это был он. В синей форменной куртке и таких же брюках. Фуражку заломил на затылок. Бросил дорожную сумку на пол. Стоял и ухмылялся.
Весь вечер я мыкалась по знакомым. Наконец, ботаник Лешка сжалился и дал мне ключ. От той самой комнаты, где я так интересно провела прошлую ночь. Сказал, что там нет никого. Соврал.
— Попалась, красавица. Вот я все-таки везучий. Думал о тебе весь день. Вернулся, а ты тут, теплая и ждешь, — он раздевался, не глядя на меня. Сам с собой разговаривал.
— Я тебя совсем не ждала, — резко хотела я ответить. Но вышло не очень. Глаза приклеились к крепкой заднице в черных трусах. Стройные ноги. Сильные руки. Сухая, рельефная мускулатура. Какая-то татуировка на левом предплечье. Андрей развернулся ко мне. Подошел к кровати и присел на корточки.
— Я иду мыться. Весь день на ногах и в мыле. Пойдем со мной, — он улыбался и смотрел мне прямо в душу. Или что там сейчас у меня вместо этого. Я хотела его. И он это видел. Я спрятала глаза в сторону и упрямо покачала головой.
— Ну, как знаешь, — он легко поднялся. Стянул трусы прямо на пол и ушел в крошечную душевую. Я осторожно вылезла из-под одеяла. Взяла платье. Пошла к входной двери. Сбежать хотела. Через полупрозрачную перегородку хорошо был виден силуэт. Он снова насвистывал тот же вальс.
— Иди ко мне. Хватит попусту глаза греть, — раздалось из-под воды. Он даже не повернулся. И так знал, что стою и гляжу на него. Отклеиться не могу. Ладно. Чего я боюсь, в самом деле?
Андрей действительно мылся. Никаких глупостей. Уступил мне половину воды и все. Высокий какой. Я едва доходила ему до подбородка. Мой рост выше среднего. Из-за худобы кажусь еще длиннее. Взяться не за что, говаривал мой бывший. Однако, находил каждую ночь, за что.
— Вот это ты худющая! А ночью не казалась, — заметил Андрей, выключая воду. Вытирался полотенцем и разглядывал меня с нахальным, веселым интересом. Я невольно прикрыла грудь рукой.
— А вот этого не надо. Грудь твоя — просто нечто. Сниться мне будет потом в море. Обкончаюсь во сне, как пацан. Если повезет, конечно, — он отнял мою руку и стал сам вытирать воду с моей кожи. Сухим, жестковатым полотенцем. Не знаю, делал ли он это нарочно, что бы завести меня. Но получилось у него, без вариантов. У меня руки тряслись и даже губы. Так хотели его поцелуев и остального. А он только смотрел, ухмылялся и гладил рукой через шершавую ткань.
— Ладно, пойдем, поедим что-нибудь. Жрать хочу невыносимо, — он спокойно обернул бедра полотенцем и ушел в комнату. Бросив меня одну в душе. С дрожащими руками и ватными от похоти ногами. Я кое-как замотала на себе полотенце. Короткое, под самый корень.
— Ну, где ты там?
Я, по стеночке, пошла на зов. Он сидел на стуле возле стола. Что-то там лежало, какая-то еда. Сама мысль о ней была мне противна. Я присела на краешек стула рядом.
— Не хочешь есть?
— Нет.
— А чего хочешь? Говори, не стесняйся. Здесь все свои.
— Тебя.
— Я вижу. Выпьешь?
— Я не пью.
— Совсем?
— Совсем.
— Ну, надо же, — он засмеялся и потянул меня к себе. Лег в кровать и положил сверху. Я счастливо выдохнула. Целовала везде, где хотелось. Андрей заложил руки за голову и смотрел. Свет горел полный. Я добралась до главного. Как же я скучала! Не по члену, понятно. Этого добра хватает вокруг меня. По настоящему, обжигающему желанию в себе. По наслаждению. Гладкая нежная кожа. Горячий ток крови. Вибрация нервов. Испуг и радость партнера. Стекающего покорно прямо в мои ладони. Его страх и облегчение одновременно в моем горле. Стон и разрядка горячей судорожной волной. Я выпила его до дна. Оргазм и рук не надо. Я села, вытерла ладонью губы и рассмеялась.
Бледный в искусственном свете лампы на потолке Андрей обалдело смотрел на меня. Новыми глазами. Словно только что увидел.
— Вот это ты мастерица. Зря я, дурак, вчера тебе не позволил, — проговорил он после паузы. Я легла рядом. Он обнял. Стал целовать. Осторожно, словно спугнуть боялся.
— Продолжим? Или у тебя есть еще фокус в запасе? — тихо спросил в ухо. Лизнул быстрым языком. Я засмеялась. Щекотно.
— В голландском борделе девушка надевала резинку клиентам без рук, только одним ртом. Жалко, до меня очередь не дошла. Наш радист завалил ее раньше, — рассказал зачем-то Андрей. Стал целовать в шею.
— Давай, — усмехнулась я. Мне понравилось его удивление. Пять минут назад. И новый взгляд.
— Что? — не понял он.
— Презерватив.
— Зачем?
— Увидишь.
Я села на его бедра. Разорвала упаковку зубами. Какой там заморский бордель. Человек, с которым я прожила три года, научил меня еще и не таким кудрявым штучкам. Затейник.
— Вот никогда бы не подумал, что найду такое чудо на седьмом этаже в общаге Технического Университета, — длинновато высказался парень. Потом. Когда мы отдали друг другу все, что смогли. Все, что было.
— Можно, я закурю? — попросила я. Оторвала лицо от его плеча. Курить хотелось на инстинкте. Как финальная точка. Мы всегда курили с Олегом после секса. Он меня приучил. Так. Сюда я не думаю и не вспоминаю. И так расслабилась до ненужности. Это все Андрей. Первый человек, за весь прошедший год подобравшийся так близко ко мне.
— Кури. Делай, что хочешь, — он улыбнулся, нашел мою ладонь и поцеловал. Внутрь, тыльную сторону.
— Спасибо. Никто меня в жизни так не трахал. Даже в голландском борделе. Прости. Зря вспомнил, — он чмокнул мои пальцы еще раз, теперь уже насмешливо. Снял пафос признания. А он не дурак. Вполне возможно, что и по жизни тоже.
— А я? Вернешь мне комплимент? — он свободно лежал на подушке, снова заложив руки за голову. Лампочка на потолке разрешала нам не скрывать ничего. Ни в телах, ни в разговорах. Я, с давно забытой свободой, разгуливала по комнате, в чем мама родила. Нашла в кармане платья сигареты. Села на подоконник, закрутив в два оборота длинные ноги. Курила в холод приоткрытого окна.
— Не слышу! — вернул меня к началу голос Андрея.
— Как-то так, — ухмыльнулась и покачала в воздухе небрежно ладонью с дымящейся сигаретой. Не говорить же этому самодовольному красавцу, что лучше него…да я уже забыла, когда было со мной подобное. Но признаваться! Фиг. Выстрелила бычком в черную пустоту за окном.
— А ты стерва, — заметил вечно догадливый Андрей. Вылез из кровати и подошел ко мне плотно. Все его отчетливо намекало на бис. Молодец.
— Можно, я рассмотрю, что у тебя там? — спросила я нежно. Не реагируя на стерву.
— Можно, — разрешил он снисходительно. Забыл про свой комментарий в мой адрес.
Взяла в обе ладошки его снова готовое естество. На валике остатков крайней плоти отливало сталью крохотное колечко.
— Голландский бордель? — прикололась я. — Звенишь им, проходя через рамку в порту? Показываешь на таможне? — я веселилась.
— Вот ты… — я не дала ему договорить. Залепила его рот губами. Смелая я была сегодня до невозможности. Как раньше. Сама удивлялась, вспоминая себя такую.
— Кто тебе этот здоровяк из коридора? — Андрей залил кофе в белом пузатом чайнике кипятком. Запах разлетелся вокруг отличный. Роскошный просто аромат.
— Тебе кофе в постель или в чашку? — отпустил древнюю шутку. Стоял у стола и ухмылялся. Утро серело позднее.
— Я сейчас, — смущенно схватила платье и убежала в туалет.
— Вот ночью ты не стеснялась. Голая ходила рядом, — высказался он, когда я вышла из душевой, разглядывал меня с улыбкой. Я невольно поправила влажные кудри на затылке.
— Это мой бывший, — я свернула с темы. Про голых и стеснительных.
— Такой здоровенный? Как он тебя не раздавил? У него, наверняка, член толще, чем твоя рука! — расхохотался Андрей. Явно хотел вывести меня. Если не на чистую воду, то хотя бы из себя. Или он так шутит? Собственный член сравнивать с моей рукой не пытался? Похожий получил бы результат. Идиот. Я замолчала. Заткнулась. Пауза.
— Как кофе?
Я кивнула. Тот действительно стоил восхищения. Я нюхала его, осторожно отпивая мелкими глотками. Сахар бы мне не помешал. Я люблю сладкий кофе.
— Давай, я сахар положу, — мягкий голос. Сильные пальцы кидают аккуратно в мою кружку два куска рафинада. Потом еще один. Отгадчик-волшебник. Сунул в кофе столовую ложку обратным концом. Помешал. В одну сторону. В другую.
— Может быть, посмотришь на меня? Обиделась? Прости. Я не хотел, — на безымянном пальце у него светлел след от кольца. На правой руке. Где оно? В портмоне, как обычно? В пятом кармане джинсов? Везет же мне на женатых, гадство! Я молчала. Глядела в черный кофе.
— Значит, ты теперь ничья девушка? Или тот, в кровати, теперь твой парень?
Я оторвала глаза от кружки в желтый горошек. Какое его гребаное дело?
— Просто я хотел бы побыть твоим парнем. Если ты свободна, — Андрей широко улыбнулся. Открыто. По-мальчишески, обаятельно. Это сильно.
— Моим парнем? В голландском борделе? — прикололась я. Не хуже, чем он. Пятью минутами раньше.
— Вот я дурак! Зря тебе рассказал. Мы идем на Тихий, — он все так же улыбался, не отпуская мой взгляд. Знает, наверняка, как действует на женщин такая его улыбка.
— Тогда в иокагамском, — я закончила шутку. Андрей хотел подлить мне кофе. Я убрала чашку. Поднялась на ноги. Надо разбегаться.
— И часто ты выходишь на ночную охоту? — не улыбается больше. Внимательно смотрит. Хочет знать. Как и почему я оказалась в его постели.
— Это была случайность. Я искала, где бы переночевать, — я сказала правду. Почти всю.
— А попался я. Как и вчера, — он не спрашивал больше. Видел, что я не вру. И договаривать не стану.
— Я понял. Не хочешь быть моей девушкой, не надо. Я ухожу в море на два месяца. Предлагаю встретиться. Или хотя бы созвониться. Вдруг у нас снова получится так же здорово, как сейчас? Эй, отвечай, не молчи, — он хотел притянуть меня к себе на колени. Я увернулась и пошла к дверям.
— Нет. Ты так не уйдешь, — он поймал меня у двери. Стал целовать. Я отвечала. Расставаться было горько и не хотелось. Желание остро, в бессчетный раз, стягивало нас обоих.
— Мы ее ищем по всей общаге, а она здесь целуется! Поехали! — в дверном проеме торчала Светка. Руки в боки. Праведный гнев. Коричневые глазки ощупывают мужчину в подробностях. Особенно очевидную эрекцию под молнией брюк. Крепкий зад не остался незамеченным. Голый торс — само собой. Быстрый взгляд снова уперся в мужской пах. Короткий нос почуял воронку похоти над нами.
— Ладно. У тебя есть полчаса, — милостиво и слегка хрипло разрешила Светка. Герку понеслась трахать, не иначе. Зачем я согласиласьс ними ехать?