— Привет! Ты бабку Наташку не видела?
Я бросила тряпку в ведро, выпрямилась. На пороге стояла ярко одетая девушка. Из тех, что пытаются остаться ею до семидесяти. Поражающий в самое сердце макияж. Мужское сердце, ясное дело. Или в пах. Как повезет. За руку она держала мальчика. Сколько лет? Понятия не имею. Три-четыре-пять? Мне редко доводилось иметь дело с детьми. Нифига не понимаю в этих мелких человеках.
— А Кристина, где? — дама курила, мелко и быстро затягиваясь. Дым как бы выдувала за открытую дверь. Ветер загонял его обратно в холл.
— Кристина в больнице. Я за нее. Здесь не курят, — сообщила я.
— В больнице? А ты кто? Я тебя не знаю. Кирка посиди здесь, пока бабка твоя не нарисуется. Веди себя хорошо, — наплевав на меня и чистый пол, она усадила мальчика на диван. Бросила рядом с ним яркий рюкзачок. Чмокнула ребенка в макушку.
— Кристе привет, — ушла, громко цокая железными набойками тонких каблуков по высыхающему после ночной росы асфальту.
Ребенок сидел спокойно. Даже ножками не болтал в голубых джинсах и сбитых кроссовках. Смотрел на меня внимательными серыми глазами в густых ресницах. В руках держал синего робота. Молчал. Я домыла пол. Завтракать пора. Восемь утра.
— Разве в детский сад я не пойду? — звонким голосом произнес ребенок. Четко как говорит. Все буквы на месте.
— Я не знаю, — растерялась я. Не знала реально, что мне делать.
— Пошли. Отведешь меня. Шалава Наташка только вечером придет, — он обрисовал картину жизни. Встал с дивана. Глядел серьезно. Я обула туфли и подчинилась.
Мы шли, держась за руки. Вверх по нашей улице. Поминутно здороваясь со встречными. Городок проснулся. Дымил мангалами, расставлял стулья в столовых и кафе. Открывал двери магазинчиков, выносил яркий курортный товар на улицу. До настоящего сезона оставалось время. Город ждал, будто репетировал.
— Ты зачем в море купалась? — вдруг спросил меня мой кавалер.
— С чего ты взял? — снова растерялась я. Неужели так прославилась на всю округу, что даже дети в теме обо мне?
— Шалава Лариска сказала вчера: какая-то дура в море купалась, — обстоятельно изложил малыш.
— Почему ты решил, что это я? — слегка млея, я ждала ответа.
— Ты красивая. А все красивые — дуры. Значит, это была ты, — ребенок кивнул светловолосой головой, закрепляя безупречную логику вывода.
— Я красивая? — рассмеялась я, чисто женским способом желая сбить этого умника с верного курса.
Он остановился. Оглядел меня с ног до головы. Кивнул опять.
— Да. Это ты купалась в море зимой. Больше некому.
— Разве нет других красивых девушек кругом? — улыбалась тонко и снисходительно.
— Красивые есть. Но таких, как ты, дур, в нашем городе точно нет. Я всех здесь знаю.
Умыл.
Чугунная калитка в синем заборе. Детсад. Пожилая женщина в белом халате. Улыбается приветливо.
— Здравствуйте.
— Здравствуйте. Привет, Кирюша. Меня зовут Анна Петровна.
— Лола.
— Заберете ребенка не позже шести часов.
— Я думаю, его родные заберут, — легко ответила я. Воспитатель, или кто она там, глянула на меня с удивлением.
— Его бабушка уехала в Город и обещала вернуться еще два дня назад. Пока не видно и не слышно. Его мать, как я поняла, подкинула мальчика вам, поэтому, будьте добры, заберите ребенка вовремя. В шесть мы закрываемся, — она захлопнула калитку перед моим обалдевшим носом.
— Отвела Кирку в сад? — меня спрашивали со всех сторон. Я кивала. Докладывала. Мне одобрительно кивали в ответ. Похоже, мальчик не обманывал, его действительно знал, если не весь город, то эта улица, точно.
Сверкающий белым лаком кузов знакомого мерса занял всю парковку возле гостиницы. Только не это! Я замедлила шаги. Егор вышел, увидел меня. Стоял, улыбаясь. Ждал, когда подойду. Пришла, куда ж мне деваться.
— Привет. Ехал мимо. Кофе нальешь? — говорил он мне в опущенную голову.
— Здрассте. Конечно. Заходите, — быстро проскочила мимо него в дверь. И сразу на кухню. Кофе варить. Егор пришел следом.
— Можно мне присесть?
— Конечно. Пожалуйста, — я сбежала к кофеварке. Спряталась за старой громоздкой машиной. Кофе растрясла неуверенной рукой. Наконец заправила и нажала кнопку. Шипение струи в чашку. Поставила на поднос. Сахарница, ложка, салфетка, два забытых печенья на блюдце. Наверное, Давид их как-то проглядел. Понесла.
— Постой, — он успел отловить меня за руку, когда я избавилась от подноса.
— Пустите, — глаз не поднимала. Боялась. Вдруг он в них прочитает, что творится со мной. Насколько неудержимо я его хочу. Вчерашнее напряжение вернулось, как не уходило.
— Я уговорил Кристину остаться в клинике до вечера, — говорил, а руку не отпускал. Решил с другого конца зайти. Что ему надо?
— Лола, может быть, ты объяснишь этой упрямой женщине, что ей необходимо пройти курс лечения. Иначе, все может закончиться плачевно в любой момент. Да не вырывайся ты! Не съем же я тебя! — он притянул меня к себе близко. Чистая кожа. Парфюм. Кардамон, мята, холодная вода. Я запаниковала и дернулась изо всех сил. Егор разжал пальцы, и я улетела за кресло на пол.
— Господи! Ты меня боишься, что ли? Никогда не производил на девушек такого впечатления, — сказал растерянно сам себе. Я не издавала ни звука в своей щели между стеной и гобеленом старой обивки. Зависла.
— Эй, там за креслом, отзовись, — позвал мужчина шутливо. Безопасность свою демонстрировал. Кто тебя боится, чисто вымытый придурок! Я себя боюсь. Что руки свои не удержу. Заткнулась абсолютно.
— А я тебя в кино хотел позвать. Вместе с Давидом, разумеется, — заглянул за кресло. Я не успела спрятать лицо. Улыбка и добрые намерения. Красивый гаденыш. Лучше бы сразу в постель. А потом, фиг с ним, можно в кино.
Егор подал мне руку. Я не поддалась искушению. Выбралась сама.
— Насколько я понял, в кино ты со мной идти не хочешь? — он снова подошел ко мне близко. Красивые ухоженные руки. Без колец. Ногти. Бесцветный маникюр. Запах. Индийские специи и холодная свежесть.
Я помотала низко опущенной головой.
— Ничего не понимаю. Всегда девушки любили ходить со мной в кино, — развел Егор руками. — Тогда, может быть…
Я решилась. Подняла пылающее лицо к его расстроенной гладковыбритой физиономии.
— Я тебя хочу, — призналась. Словно воды напилась в жаркий полдень. Настолько мне стало легче. Сняла замок с души.
— В смысле? — в который раз за последние полчаса растерялся мужчина. Наверняка, чаще, чем за последние полжизни.
— Давай сделаем наоборот, — я уже ухмылялась. Выпустила похоть наружу и стала собой.
— Это как? — он смотрел на меня пораженно. Не узнавал, что ли? Ведьму увидел? Я облизнула нижнюю губу. Глаза мужчины округлились до крайней степени. И потемнели. Рот стал мягче. Теплее. Дошло?
И тут вошел Давид. За ним — Гарик и Айк. В руках у них шевелилась в тяжелом прозрачном мешке живая горная форель. Штук десять. Или больше. Увидев доктора, они заговорили разом. Стали радостно стучать его по плечам вонючими, рыбными руками. Моднейший, нежно-песочный френч погибал смертью храбрых под благодарностью братьев. Егор попытался прорваться ко мне. Да куда там! Рыбная волна увлекла меня на кухню. Ребята вертелись рядом. Громко спорили, кому убивать и чистить рыбу. Я звонко смеялась их шуточной перепалке и не оглядывалась на дверь. Мерс увез хозяина восвояси. Пусть помучается.
А я? Мне, что делать с собой проклятой? Сбежала к грязной посуде и остальному. Помогло, в конце концов. Людей с их заботами хватало кругом, слава тебе господи.
— Я знаю, как тебя зовут. Лола, — объявил ребенок. Мы возвращались домой.
— А я знаю, как зовут тебя, Кирилл, — я улыбалась. Надела после обеда свое единственное платье. Старое и черное. Закатала рукава по локоть. Балетки на босу ногу. Красные и дешевые, купленные вчера в лавочке по-соседству. Волосы тревожил пахучий ветер. Завивал в кудри. Мужчины всех возрастов глядели мне в след и цокали языками. Красота.
Кирилл гордо вел меня сквозь строй зрителей. Вся улица с нами на одной волне.
— А ты не бросишь меня? — вдруг задал вопрос маленький спутник, тревожно заглядывая снизу в мое счастливое лицо.
— Нет. Конечно, нет, — я хотела погладить его по голове, но он недовольно увернулся.
— Смотри, не бросай. Мне в садик завтра нужно. У меня там дела.
Айк привез Кристину одновременно с нами. Она тяжело выбралась из низкой машины. Ребенок, заметив ее, бросил мою руку и подбежал. Запрыгнул и горячо обхватил женщину за шею. Маленький предатель. Я подошла следом. Криста обняла меня свободной рукой и прижала к мягкой груди.
— Спасибо тебе, девочка, за все, — она поцеловала меня, коснувшись мокрой щекой.