Проснувшись утром без одежды в чужой постели и одна, я попыталась подобрать себе достойное определение. Корить себя за случайную ночь в постели со взрослым мужчиной ни капельки не собиралась, но любовницей окрестила. Тут уж бесспорно виновна.
На подушке рядом с моей сохранился след от головы Сергея, которым я успела вдоволь налюбоваться, уговаривая себя откинуть восхитительно объемное и уютное одеяло. То, что Новийский предложил мне «остаться на ночь», а не просто секс, говорило в его пользу. После всех событий минувшего дня я настолько устала, что не вылезла бы из-под его теплого бока и под дулом пистолета. Да, у его любовниц было множество плюсов: хорошее вино, приятные разговоры, большая уютная кровать в распоряжении до самого утра. И никто не стоит, главное, над душой.
На контрасте вспомнилось, как в наш первый раз с Ванькой я проснулась от крика Лоны за стенкой, а затем другой, когда спина оказалась в кровь расцарапана о бетон… И, наверное, мазохистка, раз думала об этом с тоской и сожалением. В конце концов, когда наши сердца обманывались комфортом.
Но плюсы игнорировать было сложно: рядом с кроватью уже был заботливо приготовлен пушистый мужской халат и теплые тапки. Пытаясь вернуться в реальность, я прислушалась к шумевшему за окном городу, а еще заметила, что часовая стрелка неумолимо приближалась к отметке «десять». Признаться, я намеревалась прокрасться к себе домой в районе семи или максимум восьми, а тут…
Нашла дверь в хозяйскую ванную и попыталась проверить, как выгляжу. Волосы пришлось пригладить руками, так как воспользоваться чужой расческой без спроса я не решилась. У меня вообще с утренним этикетом были серьезные проблемы.
Сергей хозяйничал на кухне, но ухитрился почувствовать меня затылком, обернулся и благодушно улыбнулся.
— Доброе утро, — неловко выдала я, попытавшись пригладить волосы.
— Доброе, — ответил он.
— Уже так много времени.
Мне внезапно пришло в голову, что я понятия не имею, о чем говорят в таких случаях.
— Ты куда-то спешишь? — лениво отозвался Новийский.
— А я должна? — решила я взвалить ответственность на него.
— Нет, не должна, — решил он эту проблему, без труда разгадав смысл вопроса. — Только если твой трижды звонивший телефон не означает серьезные неприятности.
Я испуганно взглянула на дисплей и увидела, что все три звонка от Лоны. Это был худший вариант. Маму можно было игнорировать без последствий, сестру — нет. Даже Гордеев был предпочтительнее: с ним бы точно не пришлось объясняться на личные темы. Да, спала и не слышала телефон, неважно, где именно спала. Следовало перезвонить как можно скорее. Сообщив об этом Новийскому, я набрала номер Лоны.
— Если бы я не был в курсе подробностей твоей биографии, то по выражению лица решил бы, что это ревнивый муж, — хмыкнул Сергей, а я улыбнулась и приложила палец к губам, а затем вышла в коридор.
Чутье меня не подвело: сестра оказалась на взводе, но причиной тому, к счастью, явилось не только мое молчание. Да, я не взяла трубку и виновата, но ее снова запрягли на полевые работы, и это немного сместило фокус внимания. Еще три дня в компании свекра, свекрови и Романа вдохновляли ее примерно так же, как змея за пазухой.
— Уля, ты знаешь, что нельзя не брать трубку. Почему я должна за тебя волноваться? — набросилась она на меня, даже не поприветствовав.
— О, — протянула я с издевкой. — Ты станешь прекрасной мамой!
— Это не смешно. Я не смогла до тебя дозвониться, даже домой заезжала.
— А вот от этой новости я чуть не поседела. — Но забыла ключи от квартиры, а ты не открыла домофон. — И мой инфаркт снова отдалился на добрые двадцать лет. — Я испекла брауни, привезла… и вынуждена была оставить Катерине! Сказала, что ты потом заберешь, но на ее месте отдавать бы не стала и была права!
Я все еще чувствовала возмущение, но мой желудок грустно взвыл от такого кощунства, напоминая, что он обделен вниманием аж с прошлого обеда.
— Могла бы их взять с собой на дачу, — превозмогая себя, ответила.
— Не увиливай! — резко осадила меня сестра. — Почему ты не отвечала?
— Я, видимо, так крепко заснула, что не услышала звонков. Только-только встала.
— Вы что, опять пили с Ритой? — подозрительно спросила сестра.
— Нет. Просто Гордеев меня совсем замотал. — Я врала так отчаянно, будто от этого зависела моя жизнь. Но не объяснять же было, что я вдруг согласилась переночевать у мужчины… да еще у какого! — Сумку с телефоном оставила в коридоре, а домофон, должно быть, случайно отключила.
Я очень надеялась, что сестра не догадалась проверить наличие машины. Это я бы никак не объяснила.
— Больше так не делай! Ты помнишь, что было, когда я в последний раз не брала трубку.
— Я больше не буду. Обещаю, — максимально искренне ответила я. И я действительно не собиралась ночевать у Новийского или забывать об обязанностями перед родными.
— Хороших тебе выходных! — недовольно отчеканила Лона и бросила трубку.
Вернувшись в кухню Новийского я обнаружила на столе (столе, а не барной стойке) завтрак. Апельсиновый сок, круассан, глазунья, разрезанная напополам черри, парочка ломтиков сыра и кофе. Даже застыла на мгновение и снова подумала, что опыт получаю просто незабываемый.
— Как в европейском отеле, — заметив мой взгляд, похвастался Новийский, одним движением расправляя салфетку и укладывая ее на колени.
Перед ним красовался точно такой же набор продуктов…
— Это сестра.
— Я догадался, — легко ответил Новийский.
— Я не стала ей рассказывать, — ответила я. — Хотя понятия не имею, как поступают в таких случаях, — призналась, уткнувшись взглядом в салфетку, которую разглаживала на коленях.
— По совести, — усмехнулся Сергей. — Ты уже взрослая, можешь делать что хочешь. А рассказывать ли… твое дело.
— Но ты бы не хотел, — закончила я.
— Я считаю, что не о чем, — поправил он. Однако между строк легко читалось остальное.
Не могу сказать, что не понимала его слов или была категорически не согласна с ними. Я давно позиционировала себя как взрослого человека, который может самостоятельно принимать решения. Мне было чем это подкрепить: хорошая работа, новая квартира, определенные жизненные перспективы. И если бы я пришла вдруг к маме или сестре и сказала: «любимые, я переспала с мужчиной», — при всем том, что обычно ни о чем вообще не отчитывалась, меня бы поняли неправильно. Я бы не предложила познакомить родных с избранником на одну ночь, не сообщила о намерении продолжить отношения, не огорошила тем, что подцепила опасную венерическую болячку… Я не знаю, какие еще могут быть в этом случае «не», но одно точно: полезной информации такая новость не содержала, а вот близких бы обеспокоила. Потому я даже не стала искать в словах Новийского глубокий смысл. У меня уже имелся собственный.
— Чем собираешься заняться на выходных? — спросил Сергей, как мне показалось, из вежливости.
— Сегодня я повешу бельевую веревку, — максимально серьезно сообщила я, наблюдая, как от удивления вытягивается лицо собеседника.
— Ну которая поднимается, знаешь? — Мне отчего-то ужасно захотелось подразнить его своей посредственностью. — Там по четыре шурупа с каждой стороны, это для девушки очень серьезно, — покачала головой для пущей убедительности. — Если друзья соберутся, то еще мы сходим в бар, поиграем в дартс или какие-нибудь настольные игры. Если не соберутся, то можно наведаться в гости к маме. Она обижается, когда я долго не навещаю ее.
— Замечательный план, — кашлянув, согласился Сергей.
— А чего ты ожидал? — тут же ощетинилась я, только и ждавшая подвоха. Новийский постучал пальцами по столу и усмехнулся.
— Что у тебя нет планов и можно куда-нибудь отправиться. Но состязаться с бельевой веревкой, каюсь, не готов.
От растерянности я моргнула и рассмеялась.
— Если провести вместе ночь, а потом еще и день, то «не о чем рассказывать» становится более зыбким, — напомнила я.
— Ты его недооцениваешь, — усмехнулся Новийской. — «Не о чем рассказывать» действует ровно до тех пор, пока ты сама не захочешь от него избавиться. А если твои друзья настолько жестоки, чтобы оставить тебя на растерзание маме, то я с удовольствием составлю компанию во время игры в дартс. Если, конечно, позволишь.
Это было неожиданно, а еще, как всегда, грамотно. Новийский оставил мне отличный простор для маневра… На этот раз я могла выбирать, хочу ли провести с ним еще один вечер. А я действительно не знала, хочу ли и будет ли это во вред или на пользу. Антракт был необходим почти так же сильно, как горячий душ и новая сушилка для белья — уж этими двумя пунктами программы никак нельзя было пожертвовать.
Припарковав машину около дома, я еще пару минут собиралась с силами, чтобы открыть дверцу. Без преграды в виде капрона, юбка казалась удивительно неприятной, на блузке (прямо на груди) красовалось винное пятно, а волосы упрямо торчали под неожиданными углами. В таком виде мне было очень некомфортно. А возвращаться домой — тем более. Я даже сравнила себя с Керри Бредшоу. Для нее это было нормально. И если бы ее застукали за утренним возращением домой в непотребном виде, то просто смущенно улыбнулась бы. А я, скорее всего, провалилась сквозь землю. Необъяснимо, но факт.
Как ни странно, в памяти всплыли слова Романа по поводу моего засоса на шее, что это момент моего триумфа. О нет! Он был тогда, в машине. Я провела ночь в постели политика, который даже будучи женатым не гнушался развлекаться с какими-то белобрысыми девицами модельной наружности, а тут вдруг пригласил меня остаться на ночь, после чего накормил очень даже вкусным завтраком и попытался напроситься на дартс. От стыда я закрыла лицо руками, потерла его, а затем решительно толкнула дверцу авто.
Разумеется, с моим феерическим везением я повстречала всех соседей. Сначала у входа в подъезд, потом — на лестнице и, наконец, перед дверью квартиры. Того самого немолодого дяденьку, с которым мы обменивались пожеланиями крепкого здоровья после каждого чиха, ибо звукоизоляция оставляла желать лучшего. Внезапно и очень не к месту подумалось, что реши я пригласить на ночь к себе мужчину, об этом будет осведомлен весь подъезд… Как вообще жить в таких условиях?
Закрыв за собой дверь, я распласталась по ней спиной и застонала. То, что недавно казалось приключением, превратилось в моральные терзания. Я буквально обалдевала от собственной смелости и наглости Сергея. Он предложил мне остаться. Мне! Девушке, которая, вроде, никогда не выказывала ему какой-то особенной симпатии. Неужели был так уверен в своей неотразимости? Или был обо мне лучшего мнения, считая «взрослым человеком, у которого есть определенные потребности. Фу. Неужели люди так действительно говорят?
Тряхнув головой, я начала раздеваться прямо в прихожей и бесцеремонно отправила всю одежду в бельевую корзину. Сама же встала под горячий душ, намереваясь немножко прийти в себя. Но, как бы то ни было, я оказалась вынуждена признать, что цель достигнута: я больше не чувствовала злости на Ваньку. И не ощущала себя вдовой: ни на привязи, ни в принципе. Ну разве что веселой вдовушкой в самом пошлом смысле этой фразочки. Ай какая молодец. Отомстила, доказала! Воспользовалась
моментом.
За свое поведение было не стыдно только по одной причине: мы с Новийским друг друга стоили. Прикрывшись достойным мотивом, привел девицу домой, напоил, соблазнил. Как-то не получалось после такого чувствовать себя виноватой за использование его в качестве таблетки от прошлых отношений. Решив, что все мы теперь квиты и иже с нами, я просто переоделась в свой джинсовый комбинезон и взялась за дрель.
Стоя на хлипкой табуретке с дрелью я руках, я навлекала на себя праведный соседский гнев не меньше часа, но так и не добилась успеха. Потому что с моим ростом приложить силу под правильным углом не получалось. Или нужно было взять вторую табуретку и поставить ее поверх первой, но желания самоубиться я как-то не испытывала. В итоге, лишь испортив прежде безупречную обшивку лоджии, я расстроилась и попыталась слезть. Оступилась и уперлась рукой в стекло, оставив на нем отпечаток раскрытой ладони. Пока оттирала, все таращилась на здание с зимним садом. Оно смотрело на меня укоризненно. Знало, видимо, как низко я пала.
Поддавшись порыву, я расправила на стекле тряпку так, чтобы закрыть большую часть дома. Хотела притвориться, что его нет вовсе. Как здорово бы было! Отругав себя за глупость и мнительность, я вздохнула и скосила глаза на телефон. В нем под именем Новийского крылось чудесное противоядие от грустных мыслей. Жаль только разгуливать по Петербургу с этим человеком было огромной ошибкой. Он неоднократно выступал перед камерами, его изображение украшало передовицы газет… Его могли запросто узнать или подстерегать с фотоаппаратами, так что идти с ним никуда идти.
Бросив тряпку прямо на лоджии, я взяла в руки телефон и полистала список контактов, нашла Новийского, задержалась… и покрутила имена дальше, пока не нашла Катерину. Следовало поблагодарить ее за то, что впустила на свою территорию Лону и ее брауни, а в качестве компенсации за неудобства попросить съесть пирожные вместо меня. Мне показалось, что это будет хорошим извинением за вмешательство в личную жизнь. Сама я пару раз заходила к секретарше Гордеева, один раз по-соседски, второй — по работе, но то, что сестра попробовала воспользоваться той же лазейкой могло существенно подпортить отношения с излишне скрытной Катериной. А я этого очень не хотела!
Заставить принять в подарок брауни удалось только помянув племянников. Брать пирожные для себя Катерина отказывалась, но большая семья и миловидные ребятишки сестры являлись настоящей ахиллесовой пятой. Я знала, что соседка по приемной пригласила их к себе на праздники — услышала в телефонном разговоре, и потому воспользовалась информацией в своих инртересах. Тем более что за выпечку Лоны стыдиться не приходилось никогда.
Усевшись прямо на пол, я полезла в соцсети посмотреть переписку с друзьями. Учитывая общий настрой компании, шанс на то, что дартс состоится, был мизерным, но чем черт не шутит. Оказалось, этим вопросом задавалась не я одна.
Беседа с ласковым названием «группа двигателей цинизма в массы» радовала, собственно, именно тем, что было заявлено.
Георгий Куцев: «Мы, вроде, собирались пойти в бар уже сегодня. Девушки, вы как?»
Иришка Андросова: «Вы меня, ребят, простите, но мой футболист с отпадной фигурой, наконец, пригласил меня к себе домой. По моим скромным девичьим ощущениям, он перетянул с этим примерно на неделю, поэтому срочно нужно брать быка за рога! А то кто ж знал, что мальчик такой стеснительный. В общем, я пас»
Маргарита Терская: «Ты там не переусердствуй. Если футболист приглашает тебя домой, чтобы показать мячи, то это может быть вовсе не фигурально!»
Георгий Куцев: «И после стольких лет я еще удивляюсь, что меня игнорируют… Лона, Сафри, вы где?»
Ульяна Сафронова: «Я за тебя, не кипятись»
Георгий Куцев: «А твоя сестра?»
Ульяна Сафронова: «Еще не всю морковку высадила. Исправляется»
Маргарита Терская: «Вот почему в свои тридцать четыре я все еще не
замужем…»
Ульяна Сафронова: «Рита, ты пойдешь или нет?»
Маргарита Терская: «Мне так лень. Может, придете ко мне на кино? У меня есть попкорн!»
Георгий Куцев: «Можно подумать, его у тебя хоть когда-то нет. Не хочу смотреть ваши мелодрамы, я пас»
Маргарита Терская: «Какие мелодрамы? Иришка же уходит, а мы с Сафри согласимся даже на вторжение пришельцев»
Я была против вторжения, но не стала спорить. Мне показалось, что Егор рассчитывал увидеться с Лоной (да-да, так и не переболел), а теперь разочаровался и отказывается идти именно по этой причине.
Ульяна Сафронова: «Так, имейте в виду, что своим нежеланием меня видеть вы вынуждаете меня идти на чай к маме. И не думайте, что я это скоро забуду!»
Маргарита Терская: «Я же согласилась поделиться попкорном! Это не какие-нибудь… мячики»
Георгий Куцев: «Я пошел, не хочу слушать про мячики…»
Иришка Андросова: «Саф, хочешь я попрошу своего футболиста найти тебе кого-нибудь кроме мамы?»
Маргарита Терская: «Оставь ее в покое, она по своей большой любви страдает»
Ха-ха, знали бы они!
Иришка Андросова: «Как думаете, подложить пуш-ап в два слоя или одного хватит?»
Осознав, что это конец, а вечер безнадежно накрылся, я отложила телефон и откинулась на диван. Не друзья, а черт-те что! Один раз потребовалось от них пойти напиться, чтобы не позволить мне поддаться уговорам сладкоречивого политика (снова), и вот пожалуйста! Никакой помощи. Одна мячики с футболистом собралась гонять, вторая попкорном объедаться на диване, третья морковь сажает, а четвертый собрался одиноко лить слезы невзаимной любви. И что было делать? К маме идти, вопреки угрозам, совершенно не хотелось, а после вчерашних приключений не лезли ни книжки, ни фильмы. Может, я просто искала оправдания своему желанию поддаться темной стороне своей натуры и набрать номер Новийского, но… как бы то ни было, я не устояла.
Уговаривала и отговаривала себя до последнего, пыталась удержаться на пороге пропасти, но я больше не только не чувствовала себя хорошей девочкой, я даже не хотела такой быть. Той самой неопытной, дрожащей, как осиновый лист, Сафри, спотыкающейся от каждого мужского взгляда о собственные ноги. С Сергеем я не ощущала неловкости, а его мир, к которому я не единожды зарекалась приближаться, оказался слишком притягательным, чтобы даже не постоять на краешке. Я была уверена в своем «не о чем рассказывать», я не собиралась планировать с ним ничего дальше одного вечера, но я набрала его номер и пригласила в бар. Правда с одним условием: если кто-то ткнет в него пальцем и скажет «Новийский», то мой драгоценный политик глазом не моргнув соврет, что не виновен и в жизни никого с такой фамилией не встречал.
Глядя, как Новийский вылезает из машины такси, я аж поморщилась. Вот и устраивай такому вечеринку вчерашних студентов. Попыталась придраться также к его внешнему виду, но решила по этому поводу не возмущаться. Ведь и сама попыталась привести себя в порядок. В кожаной куртке, из-за которой мы с Лоной обошли пять торговых центров (ради достойного соотношения цена-качество, конечно) я себе почти нравилась. И такая вещь не обязывала. Это было очень важно.
— Так, — перехватила я Новийского, не позволяя сделать ко входу и шага.
— И тебе добрый вечер, — усмехнулся он.
Я предпочла проигнорировать этот выпад.
— Сейчас я расскажу тебе правила, потому что вчера мы играли по-твоему, а сегодня…
— Ты заказываешь музыку. Я уже понял, — кивнул Новийский, явно сдерживая улыбку.
— Точно. Поскольку вечер в баре просто обязан быть легким и непритязательным, тебе придется оставить за стенами этого заведения такси, вино и воспитательные речи.
От таких слов брови Новийского поползли вверх.
— Будем пить пиво, закусывать орешками, кидать дротики и рассказывать глупости.
— Я уже в полном восторге, — уверил меня Сергей и, легко обойдя меня, открыл дверь.
Просверлив его напоследок недоверчивым взглядом, я вошла внутрь и огляделась по сторонам. Внезапно все происходящее показалось страшной ошибкой. Этот вечер слишком напоминал то, что было у нас с Ванькой, и если раньше я хотела затереть старые воспоминания новыми, то теперь вдруг подумала, что стоило держаться за них крепче. Они были очень неплохи. Но Сергей уже обогнал меня и направился к ребятам, которые играли в дарст, чтобы занять очередь. Наверное, мне стоило порадоваться быстроте реакции спутника, но его предприимчивость вдруг показалась мне именно тем, от чего я просила этим вечером отказаться. Что ж, горбатого исправит только могила! За мной, видимо, оставалось право выбора столика. Я и выбрала: самый маленький, на двоих. Никаких диванчиков, никакого удобства. Разумеется, и сама пострадала от такого выбора, но уесть Новийского уж очень хотелось! А он и бровью не повел.
Расправившись с заказом (в виде двух бутылок «Короны» и вазочки с орешками), мы принялись изучающе смотреть друг на друга. Я ждала, когда Сергей проколется, а он это легко разгадал и обратил все внимание на меня и мои нехитрые дела:
— Как поживает веревка? — выдал Новийский с виду безобидный, но больно бивший по самооценке вопрос.
— Прекрасно! — ядовито сообщила я, раздражаясь. Никогда бы не призналась вслух, но мне хотелось, чтобы он предложил помощь. Еще тогда, у него в квартире. И, конечно, я бы от таковой отказалась, потому что нечего Сергею делать у меня дома, но… женщины такие женщины. — Продолжает занимать половину комнаты, — огрызнулась.
— Половину комнаты?! — издевательски воскликнул Новийский. — Так у тебя, не веревка, а многокилометровый канат на катушке?
Я предпочла не отвечать: поморщилась и отвернулась.
— И веревка не далась в руки, и друзья бросили, — продолжал язвить Сергей. — Это что ж они предпочли бару и дартсу?
— Тебе правда интересны мои друзья? — понадеялась я отделаться от не самой приятной темы.
— Ну это же твой вечер, — легко отбрил Новийский. — Ты сама сказала. И я согласен: это справедливо.
— Иришка — самая зажигалочка из нас — нашла себе молодого человека и предпочла провести вечер в его компании, а остальные просто воспользовались возможностью не пойти.
— Какие-то недружные друзья, — подметил Сергей.
— Просто у нас разные интересы.
— У всех они разные. Скажешь, у нас с тобой одинаковые? А я вот здесь и, прощу заметить, ничуть не страдаю.
Не сдержав улыбку (раскусил так раскусил!), я облокотилась о стол и наклонилась к Новийскому, намереваясь объяснить свою точку зрения, раз он просил так любезно.
— Сам понимаешь, что люди сходятся неспроста. Например, от одиночества. Мы все были одиночками, когда познакомились, и, подтрунивая друг над другом из-за этого, сплотились. Иришка, например, всю жизнь искала принца, Ритка распугала всех знакомых парней, Егор… Егор 1Т-ШНИК, сам понимаешь, а Лонка собирается замуж уже целую вечность. Ее помолвке полтора года. А к моменту заключения брака будут все два. Это отдельная тема для смешков. И вот каждый раз, стоит кому- нибудь обзавестись парой, у всех остальных портится настроение. И начинается: Ритке вдруг милее попкорн, Егор надеялся увидеть Лону…
— Погоди-ка, то есть этот Егор влюблен в твою сестру? — переспросил Новийский недоверчиво. — В чужую невесту?
— В общем, да, — смутилась я. Не думала, что его зацепит такая мелочь, а, выходит, проболталась, будто тайну выдала. Хотя каждый, кто видел Егора около Лоны, мог с уверенностью сказать: парень влюблен по уши.
— И это при том, что упорно не обращает на него внимания? — недоверчиво спросил Сергей, будто в чем-то уличить мою сестру пытался. Более абсурдного предположения он сделать не мо…
— Так, — широко улыбнулась я. — Поясняю: Лона совсем не такая, как я. Она милая, добрая и отзывчивая. Она кивает и смотрит в рот собеседнику. Ей легко удается заставить парней чувствовать себя особенными. Поэтому на ней женится Роман и поэтому в нее влюблен Егор…
Новийский фыркнул, а я замолкла и вопросительно на него уставилась. У него не осталось выбора, кроме как пояснить свою реакцию.
— Не думай, что я их не понимаю. Я на такой женился. Сначала Юлия казалась мне идеальной. Смотрела в рот, кивала и слушала, даже вопросы в тему задавала. Спустя год совершенно одинаковых вечеров в компании самого себя я вдруг понял, что ей абсолютно плевать. Для нее было пресным и скучным все, что я делал или говорил…
— За интерес к внутреннему миру девочек тебе, конечно, плюсик в карму, но моя сестра не такая, — резко перебила я, а в ответ на издевательски приподнятую бровь добавила: — Она добрая. Твоя Юлия доброй не была. Если бы ты познакомился с Поной, ты бы сам это увидел.
— Ну что ж, буду надеяться, что это знакомство состоится, — ничуть не поверив, отозвался Новийский. Сдается мне, только для того, чтобы не приставала. Каждый знает, что самое мудрое — отчаянно кивать, но делать по-своему.
От раздора нас спасли орешки. Видимо, я хрустела ими с таким угрюмым видом, что Сергей не выдержал и расхохотался. Злиться после такого стало сложно, ведь он не был из числа людей, которые охотно делились улыбками, а тем более смехом. Однако решив не сдаваться без боя, я смяла в руке салфетку и бросила ею в Новийского. Тот в ответ пристыдил меня взглядом. Мол, очень по-взрослому.
Долго ждать своей очереди дартс не пришлось, и только ребята встали из- за стола, мы заняли их место. Как оказалось, в дартс я играла на порядок лучше Сергея. Но его это, как ни странно, не трогало. Вдохновенно втыкая дротики то в края мишени, то в стену, Новийского лишь отшутился, что ничего-ничего, вот пойдем в боулинг — отыграется. В это я охотно поверила!
Боулинг можно было записывать в разряд моих персональных пыток. При росте метр в прыжке и общей субтильности, я всегда играла детскими шарами. Да-да, теми самыми, которые летят по абсолютно непредсказуемой траектории и не сбивают кегли даже при идеальном попадании. Но это только полбеды! Дальше — хуже. В нашей скромной компашке друзей имелся, видимо, пришелец. Это я о Ритке говорю. Играть с ней в боулинг было решительно невозможно. Откуда в девушке, предпочитающей всем видам деятельности валяние на диване перед экраном, взялось умение играючи управляться с
пятнадцатикилограммовыми шарами, я не представляла. Наверное, ее в детстве похитили инопланетяне и вживили микрочип с особым (и весьма бесполезным) навыком. И нет бы она приняла свою суперсилу как данность и позволила нам убогим играть спокойно без нее — так нет, каждый раз присоединялась, чтобы доказать свое превосходство! В итоге, пока она развлекалась на дорожке, раз за разом сбивая кегли, остальные грустно сидели на диванчиках и… чахли. Всего раз у Риты появился достойный конкурс в лице Ваньки, но и тот проиграл, снял воображаемую шляпу и театрально поклонился маэстро.
Стоило вспомнить о Ваньке, как чувство вины захлестнуло с новой силой. Это он любил дартс и простые забавы, а я взяла и привела в «наше» место другого мужчину. Даже мысль, что это слишком сентиментально, а Ваньке было бы плевать, не спасала. Но я ведь сознательно выбрала, я ведь хотела…
В попытке в очередной раз выбраться из депрессивного омута, я принялась учить Сергея бросать дротики. Как ни смешно, он сопротивлялся и все повторял, что это не гольф, чтобы заморачиваться правильной стойкой и замахом, но потихоньку поддавался и даже добился некоторого прогресса. Это мне очень польстило, и настроение слова поехало вверз.
К своему стыду вынуждена признать, что под конец вечера мне и в голову не пришло отправиться домой. Только переступив порог квартиры Сергея во второй раз, я вдруг осознала, что поступаю глупо. Несмотря на все споры с мамой я не собиралась оставаться старой девой, а разведенный политик с совершенно иным социальным статусом был шагом далеко в сторону. Не следовало с ним связываться, не следовало поддаваться. Разве из таких отношений может получиться что-то хорошее.
Я была уверена, что мы с Сергеем — плохая пара вплоть до того дня, когда Новийский сделал мне предложение.