- А что, не похоже? Мне шестнадцать уже давно исполнилось. А почему дитя курятника?
- Потому что курочка ты нетоптаная, вот почему. - Иван перелистал паспорт и опустил его в карман своей куртки. - Пусть пока у меня побудет. На всякий случай. Я к тебе заеду. Не прощаемся, цыпочка.
Погрузив коробку на заднее сиденье, он уселся рядом с Ниной. Машина дернулась, трогаясь с места, и Бобровский не удержался от замечания:
- Кто тебя учил ездить? Не бросай сцепление. Поворотник включи.
- Не нравится, иди пешком, - отрезала Нина, дерзко выруливая в левый ряд и не обращая внимания на возмущенный гудок притормозившего "Москвича".
Иван прикусил язык. Каждый водитель считает себя асом. А женщина за рулем - не просто ас, а королева автострады. Спорить с Ниной не стоило, особенно сейчас. Но все же, как только они выбрались на кольцевую, Иван сказал:
- Скажи мне, пожалуйста, Ниночка, ты окончательно рехнулась или как? Что эта за девица?
- Я бы все-таки назвала ее девочкой. Приехала из какой-то Николаевки поступать в модели.
- Из Николаевки Волгоградской области. Это я понял по ее паспорту. Это все, что тебе о ней известно?
- Ну, в общем-то, да. У нас Маркиза умотала на неделю в Прагу, и все просмотры перенеслись. Девчонке жить негде.
- И ты решила поселить ее у себя. Чтобы она там обдолбилась наркотой, сожгла квартиру или в лучшем случае все бы оттуда вынесла.
- Да что она оттуда вынесет? Шкаф? Старый холодильник? Брось, Ванька, ерунду говорить. Разве ты не видишь, что это - нормальная девочка!
- Не вижу. Я вижу, что она проныра и уже научилась ловко устраиваться.
- А я вижу, что она несчастная, бедная деревенская девочка. И я хочу ей помочь.
- Таких девочек - пол-Москвы. Всех у себя селить будешь?
- Ко мне за помощью обратились не все, а только она. Ты, может быть, забыл, я тоже из деревни.
- Ладно, старуха, не заводись, - Бобровский понял, что зашел слишком далеко. - В конце концов, Москва - та же самая деревня, только с асфальтом.
Он замолчал, обдумывая, как бы перейти к разговору о своих грандиозных планах по повышению рейтинга. По радио начался очередной выпуск новостей, и опять его открывала информация о заказном убийстве депутата Дерюгина.
- Саша-то когда приедет? - спросил Иван.
- Не знаю.
- А что за дела у него в Питере?
- Ой, Вань, спроси что-нибудь полегче. Он туда по два раза в неделю последнее время мотается. Какие-то шведы, какие-то металлы... Уехал ночью, не предупредил... я спала. Проснулась, его нет. Надоел мне этот его бизнес хуже горькой редьки. Не желаю о нем даже говорить.
- Да ты хоть знаешь, что за бизнес?
- Ну так, в общих чертах. Цветные металлы, недвижимость, лес. Все, что приносит деньги.
- Деньги много что приносит, - задумчиво произнес Иван, все больше склоняясь к мысли, что он попал на золотую жилу.
"Нет, Ниночка, плохо ты знаешь своего мужа, - думал Бобровский. - И поговорить о его бизнесе очень даже интересно. И мы обязательно с ним поговорим".
5
Еще не доехав до своего коттеджа, Нина почувствовала, что у нее голова кружится от счастья. А когда машина остановилась перед резным крыльцом, взрыв ликования просто вытолкнул Нину наружу, и она колесом прошлась по газону.
- Ванька! Я об этом мечтала всю жизнь! Воздух! Тишина! Деревья! А там - речка!
- Ты же деревенская. Корову заведешь?
- Нельзя... большая ответственность. Не уехать. А я бы завела. Ух, как люблю это дело!
- Я городской мальчик, - проговорил Бобровский, иронично улыбаясь и разводя руками. - В деревне у меня начинается кислородное отравление. Моему организму нужен смог. Нужна асфальтовая пыль, нужна толпа. Пойдем, что ли, вещи в дом отнесем?
Чья-то заботливая рука приготовила дом к приезду новых хозяев. Возле камина даже были сложены березовые чурочки. В кухонных шкафчиках стояла новая посуда, все сверкало чистотой.
Нина взбежала по лестнице, схватив Ивана за руку, как маленького, и повела его по всем комнатам, распахивая двери:
- А это - детская. Вот Петьке-то раздолье! А тут что? О, это спальня!
Она со смехом упала на широкую постель, раскинув руки. А Бобровский передразнил:
- А это спальня. Вот Саше-то раздолье!
Они спустились в кухню, и Нина включила электроплиту, потом спустила воду из кранов. Все работало как часы. Она вскипятила воду и заварила кофе.
Иван все ходил по кухне и заглядывал во все уголки. Наконец, он уселся на табурет и произнес ревниво:
- Я вижу, здесь есть абсолютно все, даже бумага в сортире.
- Ты и там успел побывать? Видел, какое окно в ванной?
- Да, это класс. Признаюсь тебе, я всегда мечтал о ванной с окном.
- Будешь приезжать к нам мыться по субботам.
- Сколько же стоит аренда этого дома?
- Ой, Ванечка, боюсь даже сказать. Бешеные деньги.
- Не понимаю. Какой смысл тратить бешеные деньги на аренду? Вы же хорошо зарабатываете, и ты, и Саша. Почему вы не купите себе нормальный дом?
- Саша не хочет ничего здесь покупать. Он даже деньги держит не здесь, а в каких-то западных банках. Говорит, что скоро уйдет из бизнеса, и тогда мы уедем. Не знаю куда. В Грецию, в Испанию...
- Ты в это веришь?
Задумчиво помешивая кофе, Нина отвела взгляд. Ей не хотелось говорить на эту тему. Она боялась даже подумать о том, как сможет жить за границей, среди чужих людей, где даже вывески на непонятном языке. И что она там будет делать? Ну да, Петьке там будет лучше. Правда, его самого об этом никто пока не спрашивал.