Утром следующего дня покой столичного особняка Тибелей нарушил требовательный стук массивного дверного молотка.
Дверь дома – миниатюрной копии сказочных замков с припудренными снегом острыми башенками по углам – распахнул дворецкий, едва стихли отзвуки яростных ударов металла по металлу. Воззрился на того, кто стоял на широком крыльце, так скрупулезно очищенном от грязи, льда и снега, что на нём можно было бы устраивать чаепития, не мешай тому зимний мороз.
– Миракл здесь? – осведомился Герберт.
На пару секунд опешив от визита столь высокопоставленного гостя спустя столько лет после того, как тот в последний раз переступал порог этого дома, слуга торопливо склонился в поклоне:
– Тир Гербеуэрт! Господин в Белой зале, но я доложу…
Не дослушав, Герберт бесцеремонно перешагнул порог – охранные чары безропотно пропустили того, кто часто пересекал их в прошлом. Взметнув полами плаща, окутывающего его волнами тёмно-лазурного бархата, направился к брату по хорошо знакомому пути, сплетённому из лестниц и анфилад.
Миракл коротал предобеденный час за тренировкой по фехтованию, в одиночестве танцуя со шпагой посреди пустой залы. Череду выпадов прервал звук отворяемых дверей: юноша замер, увидев Герберта, за спиной которого маячил дворецкий, едва поспевший за нежданным визитёром.
В зале пахло цветами, что каждый день меняли в вазах по углам, от Мирка – морем, деревом и немножко потом, но некроманта вуалью окутывал колкий запах мороза.
– Гербеуэрт, – переведя дыхание, по возможности чопорно доложил слуга, пока некромант приближался к кузену, опустившему руку со шпагой, – тир Рейо…
Окончание имени одного из величайших родов Керфи проглотилось в суеверном ужасе, когда наследник престола, вытащив из кармана чёрный платок, по всем правилам дуэльных традиций швырнул его брату в лицо.
– Миракл Тибель, – отчеканил некромант, – мне известно, что ты посягнул на честь и расположение особы, которая мне небезразлична.
Тот, окаменев, долго смотрел на когда-то лучшего друга. Смотрел всё время, пока кусок шёлковой ткани неторопливо падал к его ногам.
Без колебаний поднял платок с пола.
– Никогда не думал, дорогой братец, – бесстрастно заметил Миракл, выпрямляясь, – что ты можешь настолько потерять самообладание вкупе с самоуважением.
– Скажи, тебе мало было одного предательства, что ты решил подкрепить его другим?
Стоя посреди зала, позолотой оттенявшего белизну мрамора, Миракл Тибель расхохотался.
– Оставь нас! – это относилось к слуге, который и без того уже пятился за порог. – Кто бы тут говорил о предательстве! Ты и правда бросаешь вызов мне? Ты – мне?
Иными вечерами в зеркалах по стенам отражались танцующие гости и радостная бальная суета. Сейчас там виднелись лишь два брата, волками глядевшие друг на дружку…
Ровно до тех пор, пока повисшую между ними тишину не разбил стук плотно затворенных дверей.
– Переигрываешь, – сквозь зубы отметил Герберт, вмиг прекратив злобно сверкать глазами.
– Напротив. Театральные подмостки требуют большей экзальтации, а подслушивающие под дверью подобных тонкостей не заметят, – откликнулся Миракл вполголоса. – Зато уже сегодня слухи будут гулять по всей столице на радость, сам понимаешь кому.
По мнению слуг – они уже слетались к залу стайкой птиц, жадных до крошек свежих сплетен, – появление наследника престола и правда вышло эффектным. Оба участника маленького представления несколько часов назад согласовали визит по магическому кристаллу, но для всех, кроме них двоих, то была полнейшая, пугающая, будоражащая неожиданность.
Об их сговоре не стоило знать ни одной живой душе.
Неживая, в данный момент сосредоточенно водившая смычком по струнам в замке Рейолей, была не в счёт.
– Так куда ты собираешься? – немногим ранее спросила Ева, лёжа на алтаре в библиотеке.
Герберт не ответил. Не сразу – слишком занят был тем, что сосредоточенно взрезал себе руку. Когда на пол с пальцев закапала кровь, прикрыл глаза.
Ева ничего не почувствовала. Впрочем, она ничего не почувствовала и раньше, когда в качестве утренней зарядки Герберт вынудил её сотворить щит, пару атакующих заклятий и помахать смычком. Хотел проследить, как на это отреагирует магический резерв, и спустя пару минут объявил неутешительный вывод: её сидис расходуется в бою куда быстрее, когда Ева черпает силы для существования из собственных запасов.
Пришлось поверить некроманту на слово и, проследовав за ним в библиотеку, лечь на алтарь для повторного ритуала привязки. Если отрубить доступ энергии было просто, то возобновить её подачу – куда сложнее.
– Вызвать Мирка на дуэль, – по всей видимости, завершив ритуал, произнёс Герберт.
Ева уставилась на его невозмутимое лицо.
– Айрес поняла, что я неровно дышу к кому-то. – Некромант отбросил окровавленный нож на столик с инструментами, взамен него взглядом подняв в воздух бинт и ножницы. – Я не назвал имени возлюбленной, но якобы уже успел благополучно с ней порвать. Придётся разыграть ещё один спектакль.
– Под названием «предатель предаёт дважды, или один брат увёл девушку у другого»? – закончила Ева, смекнув, что к чему.
– Иначе Айрес наверняка заподозрит, что мы с Мирком примирились. – Выждав, пока рана перебинтуется, Герберт позволил ножницам опуститься обратно на стол. – А ещё мне пообещали помочь с мифическими письмами моей зазнобы, которые я должен отдать Айрес в ближайшее время. К слову, можешь вставать.
– Что за резервный источник энергии ты упомянул вчера? – сложными путями пронесшись по приятным и неприятным воспоминаниям о вчерашнем вечере, спросила Ева, сев на тёмном камне.
– В стены замка вмурованы кристаллы-ловушки. Они улавливают и впитывают часть магической силы, что выплёскивает владелец. Бывают ещё материалы, впитывающие магию, определённые виды дерева и камня… Но они далеко не так эффективны.
– Забавно. В нашем мире… в книжках и фильмах… призраки часто привязаны к конкретному дому.
– Как я понял, в вашем мире многие магические принципы угадали верно. Пусть порой и не совсем точно. – Опустив замотанную руку, Герберт подступил ближе к алтарю. Опершись на камень здоровой ладонью, осчастливил её прощальным поцелуем. – Я ненадолго.
Прежде чем он отвернулся, Ева удержала его за рукав.
– Знаешь, когда я упражнялась последние дни… В саду… – стесняясь потенциальной паранойи, всё же произнесла она, – мне казалось, кто-то за мной наблюдает.
К счастью, Герберт к её словам отнёсся максимально серьёзно.
– Кто?
– Не знаю. Я никого не видела. Но мне всё равно казалось. – Ева встревоженно поёрзала на жёстком камне. – Если перебраться через садовую ограду, это возможно, так ведь? Особенно если у тебя подзорная труба или что-то в этом духе… И ты скроешься под чарами, или артефакт поможет тебе слиться с деревом или стеной, как сделал этот парень, Тиммир…
– На стенах висит охранный контур, оповещающий меня о проникновении. Хотя его при желании можно обойти.
– Твой контур – да обойти?
– Я специально поставил на стены не самый сильный. Чтобы милые люди, время от времени желающие меня убить, не пугались и пролезали в сад, где их уже ждет нечто посильнее. И посмертельнее. – Так вот почему секретарь лиэра Кейлуса почти успешно завершил свою шпионскую миссию. – Но все ярусы сада, кроме первого, окружают чары, препятствующие обзору извне. Если, конечно, кто-то не изобрёл артефакт, способный их пробить… Смогли же «коршуны» наложить на меня маячок.
Ева вспомнила мерцающий монокль, что когда-то видела у помилованного ею Тиммира Лейда.
По коже её пробежал бы холодок, не будь она и без того холоднее некуда.
– Думаешь, снова «коршуны»? Или другие посланцы твоего дядюшки?
– Не знаю. Но будь вдвойне осторожной. – Герберт погладил её по волосам. – Не волнуйся, в замок никому не проникнуть. Здесь ты в безопасности. Просто не выходи наружу без меня, ладно?
Провожать себя он запретил. Так что Ева провожала его взглядом, стоя у окна тренировочного зала, пока далёкая фигурка в синем плаще не растаяла в воздухе у самых ворот. Тогда, пытаясь не прислушиваться к голосу неясной тревоги, она отступила от широкого подоконника и, вытащив на середину зала стул, с некоторых пор всегда ждущий в углу, открыла прихваченный футляр с Дерозе.
Оставалось надеяться, что предчувствия в кои-то веки её обманывают. Благо Ева знала отличный способ забыть обо всём, о чём ей хотелось забыть.
– Так что там с письмами? – по-прежнему вполголоса уточнил Герберт.
– Как я понял, тебе нужны послания от девы, которая сперва благосклонно принимает ухаживания, а затем отвергает опостылевшего поклонника?
Безопаснее было бы обсудить всё по кристаллу, но чем дольше длился бы сеанс магической связи, тем тяжелее оказалась бы головная боль, которую Герберту суждено было ощутить в качестве отката. Поскольку последствия ночной передозировки и без того давали о себе знать (перенос в столицу из дома дался некроманту куда тяжелее обычного), детали решили обговорить при личной встрече. Всё равно среди бдительных слушателей нового акта их семейной драмы магов не наблюдалось, а любые артефакты, пронесённые тайком, защита поместья размагничивала: можно было не бояться, что кто-то услышит больше положенного.
И пусть время от времени с крика братья переходили на зловеще пониженный тон – пожелания скорейшей мучительной смерти в любом случае лучше не выкрикивать, а шипеть.
– Магией подделать не могу. Она заметит, – сказал Герберт, будто оправдываясь. – Девушка должна быть реальной. Знакомой. А у меня со знакомыми лиореттами, заслуживающими доверия, сам понимаешь, не сложилось.
– Но она может возжелать поговорить с лиореттой. Дабы убедиться, что ты не лжёшь.
Упоминать имя королевы оба не решались. Подальше от греха.
– Думаю, вызывать лиоретту к себе для приватной беседы она всяко не станет. Скорее дождётся ближайшего бала, а тот не скоро. Письма и дуэль успокоят её – хотя бы на некоторое время. – Герберт помолчал, будто размышляя над собственными словами. – Особенно если меня нешуточно ранят.
– Или нас обоих. – Кивнув, Миракл набрал воздуха в грудь: – Да как ты смеешь заявляться сюда и оскорблять меня под собственной крышей?!
– Так же, как ты смеешь посягать на то, что я обрёл впервые после стольких лет страданий, а тебе совершенно ни к чему! – возвестил Герберт так же громко. – Красавчик с арены, любимчик публики, несносный спесивец! Привык срывать все плоды, до которых можешь дотянуться?
Переведя дыхание, оба покосились на резные белые двери.
С той стороны царила тишина. Но тишина эта была настолько убедительно, старательно тихой, какой может быть только тишина, хранимая десятком подслушивающих людей.
– Дрянная всё же драма у нас получается, – признал Герберт свистящим шёпотом.
– Сойдёт. – Миракл поудобнее перехватил шпагу. – Я правда казался тебе несносным спесивцем?
– Можешь считать это почти исключительно художественным вымыслом.
Усмехнувшись, Миракл выплел кончиком шпаги витиеватый вензель, рассекая воздух над полом:
– Письма можно организовать, но лучше поручить это тому, кто способен хоть отчасти включиться в игру. Сестра Кроу подойдёт?
– Кроу Соммит? Твой командир по арене? – Герберт с сомнением вскинул брови. – Думаешь…
– В последнее время я частенько радую Соммитов визитами. Ищейки Охраны наверняка об этом знают. У них вся семья в деле, и дочь тоже. Я посвятил моих сторонников в то, что ты с нами на одной стороне, – это прозвучало почти деликатно. – Без подробностей. Чтобы тебя, знаешь ли, во время восстания случайно не атаковали вместе с ней.
– Только вот с ней справиться будет непросто.
– Поэтому, когда всё начнётся, тебе лучше держаться от неё как можно дальше. – Взмахнув шпагой, точно подсекая ногу невидимого врага, Миракл серьёзно взглянул на кузена: – Мне бы не хотелось сражаться с тобой по-настоящему. Если она отдаст тебе такой приказ.
– Не бойся. Если даже я окажусь рядом, у меня припасён план, как этого избежать.
– О котором мне, полагаю, лучше не знать.
– Есть секреты слишком важные, чтобы раскрывать их хоть кому-то.
Перед завершающей репликой Мирк прокашлялся.
– Ни слова больше! – патетически возвестил он, для острастки резко отбросив руку со шпагой в сторону. – Завтра, в три, на перекрёстке перед Дьоккским лесом. А теперь изволь убраться отсюда немедленно!
Отвесив насмешливый поклон, Герберт направился к дверям.
Когда он вышел в зал, анфиладой примыкавший к оставшемуся позади, горничные уже упорхнули встревоженной птичьей стайкой, а дворецкий с непроницаемым видом стоял у дальнего окна.
Особняк Миракла не мог похвастаться такой защитой, как замок Рейолей, но ограничения на магические перемещения действовали почти во всех аристократических жилищах. Пришлось возвращаться в сад, белый и скучный (хотя после назойливой цветочной сладости, разлитой по дому стараниями слуг, запах холодной свежести был приятен), и идти к воротам вдоль фигурно остриженных кустов, припорошенных белизной поверх зелени.
Кованые створки распахнулись сами собой, выпуская гостя. Не дожидаясь, пока ворота за его спиной снова сомкнутся, Герберт сотворил заклинание, призванное вернуть его к родным стенам.
Тут-то его и ждал неприятный сюрприз.
Ева искренне желала, чтобы её интуиция периодически давала осечки, – но, к сожалению, на пакостные фокусы судьбы чутьё у неё было до прискорбного превосходное.
Она очень старалась утопить тревогу в занятиях, да только мысли о «коршунах», которые могли поджидать Герберта по пути к брату, не давали толком сосредоточиться. Так что, разыгрываясь и балуя звонкую акустику зала тягучими звуками, Ева то и дело косилась на окно.
Поэтому она не пропустила момент, когда стёкла внезапно задрожали от чего-то, ударившего в них отблеском ослепляющей белизны, а до слуха донёсся гул далёкого взрыва.
Ре-мажорное арпеджио оборвалось на вопросительном восходящем фа-диезе.
Торопливо опустив Дерозе на пол, Ева подбежала к окну.
Настежь распахнутые замковые ворота пылали костром. На брусчатой дороге чернело копотное пятно. Дюжина фигур в чёрном окружила мальчика в синем плаще: вернувшегося Герберта Ева разглядела даже в цветастом мареве заклятий, которыми некромант отбивался от потенциальных убийц.
Смычок выпал из пальцев, вцепившихся в каменный подоконник, выглаженный старостью.
– Лиоретта! – Эльен ворвался в зал, пока Ева наблюдала за схваткой. – Нападение! Ворота… я ощутил…
– Я вижу.
«Коршуны» атаковали со всех сторон магией и холодным оружием, медленно сжимая кольцо. Чёрные тени – всего три – раскидывали щупальца, защищая хозяина, и пока Герберту удавалось обороняться, но Ева знала: долго ему не продержаться. Слишком он ещё слаб после вчерашнего.
Слишком много противников, наверняка принявших в расчёт свою прошлую ошибку.
Решение пришло мгновенно. За миг до того, как пальцы сами собой рванули оконный шпингалет.
– Лиоретта, – вымолвил призрак, когда Ева настежь распахнула створки и вскочила на подоконник, – что вы…
Окончания фразы она уже не услышала.
Ева шагнула вперёд, в полёте выплетая заклятие левитации: спускаться по лестнице было бы слишком долго. За секунду до приземления притормозила, ловя под подошвами туфель спружинивший воздух; мягко опустилась на снег, не примяв его, и метровыми прыжками устремилась через сад к развороченным воротам.
Прости, Герберт, думала она, перемахивая лестницы между ярусами за один шаг и стремительно приближаясь к месту сражения. Поле битвы застилал дым, озаряли разноцветные вспышки, окружали пляшущие искры и сполохи заклятий. Я помню, ты велел сидеть в замке. И если бы хотел моей помощи, уже призвал бы меня к себе.
Но я не могу оставаться в стороне, когда тебя хотят убить.
Щит она призвала загодя. Как и смычок. Со стороны «коршунов» было крайне неосмотрительно не ожидать нападения со спины, но Ева лихо отшвырнула в стороны троих убийц, расчистив путь к цели.
Даже странно, что всё оказалось так легко.
– Всё-таки пришла, – констатировал Герберт, когда она, проскочив между услужливо расступившимися тенями, нырнула под прозрачный пузырь его щита.
– Думал, я могла тебя бросить?
– Нет. Не думал. – Некромант запустил руку под плащ. Ева ожидала, что он вытащит нож, но в пальцах его оказался широкий металлический браслет, окутанный голубым мерцанием. – Убери щит, он тебе больше не нужен.
Снаружи, за пределами маленького клочка дороги, защищённого тенями и пузырём волшебного барьера, продолжало что-то вспыхивать и грохотать, но Герберт был убийственно спокоен.
– Снова убьёшь их Мёртвой Молитвой? – без раздумий подчинившись, спросила она.
– Нет. Есть идея получше. – Герберт разомкнул браслет – дутое кольцо, испещрённое рунами. – Дай руку.
Ситуация не располагала к оспариванию ни приказов, ни просьб, и Ева без вопросов вложила свободную ладонь в его пальцы. Позволила некроманту задрать рукав её рубашки, чтобы защёлкнуть браслет на запястье.
Она не сразу поняла, что не так. Осознала лишь, что произошло нечто ужасающе неправильное – и, продолжая слышать треск и взрывы заклятий, ощутила себя оглохшей. Впрочем, миг спустя грохот битвы тоже затих, заставив Еву с тревогой воскликнуть беспомощное короткое «а» – и понять: нет, со слухом всё в порядке. Просто «коршуны» почему-то прекратили атаковать.
А ещё смычок – сам, без её желания – пропал из пальцев опущенной руки.
Герберт начертил рунную вязь на её лбу ещё прежде, чем тени и щит исчезли. Прежде, чем маска, наведённая магией, спала с его лица. Прежде, чем светлые волосы потемнели, радужки с голубого сменили цвет на бронзовый, а на глазах взрослеющее лицо растянула незнакомая улыбка.
Прежде, чем Евины ноги подкосились, отказываясь держать хозяйку.
– Безмерно рад знакомству, лиоретта, – сказал Кейлус Тибель, подхватив Еву на руки за миг до того, как она провалилась во тьму.
Они растаяли в воздухе первыми. Следом один за другим исчезли «коршуны». Вместе с последним из них растворилась иллюзия дыма, пламени, следов от взрыва на целёхонькой брусчатой дороге.
К тому моменту, как Герберт – настоящий Герберт, который получил тревожный сигнал на полпути из лесной глуши, куда его выкинул с чего-то давший осечку перенос, – промчался по мосту через реку, сражаться было уже не с кем.
– Как по нотам, – заключил Кейлус, материализовавшись в собственной гостиной с долгожданным трофеем.
Лиэр Дэйлион, ждавший в кресле, лениво стряхнул серые хлопья с сигары в бронзовую пепельницу. Остальные «коршуны» из замка Рейолей переместились кто куда, но их главарь, руководивший операцией издалека, принял любезное приглашение лиэра Кейлуса заглянуть на хорошо выдержанный рэйр.
Всё равно на сей раз они проворачивали дело, для которого алиби им было ни к чему.
– Рад, что на сей раз мои ребята не подвели.
Уложив бесчувственную девчонку на кушетку, синевшую аквамариновым бархатом под занавешенной картиной на стене, Кейлус проверил, надёжно ли держится блокирующий браслет. Убедившись, что тот сам собой уменьшился под худенькое запястье новой владелицы, отметил, что руки у той и правда музыкальные, пусть и маленькие. Изящные, с хрупкими тонкими пальцами. Подушечки левой жёсткие, мозолистые – струнные… но синяк под подбородком, характерный для фиола, отсутствует. Скорее всего, сиэлла. Когда она проснётся, стоит проверить догадку.
Хотя, учитывая ситуацию, вместо ответа ожидаемо будет услышать из её уст красноречивые пожелания, чтобы похититель сотворил с собой нечто не слишком приличное – и противоестественное даже для него.
Длинные волосы гостьи пшеничной вуалью накрывали лёгкую белую рубашку. Ноги в узких штанах и домашних туфлях мокли от тающего снега.
– Кто бы мог подумать, что дюжина моих ребят полегла из-за эдакой фитюльки, – пробормотал лиэр Дэйлион, глядя на её бледное лицо, беззащитное и умильное, как у котёнка.
План убийцы оказался хорош. Припасти браслет, блокирующий магию (с парой других полезных свойств). Дождаться, пока круглосуточное наблюдение доложит, что мальчишка отлучился. Наложить вблизи замка чары пространственного искажения: они отбрасывали любого, кто пытался переместиться к замку магией, в лесную чащу, ведь законный хозяин не должен был вернуться домой раньше, чем спектакль подойдёт к концу.
Спрятаться под ложной личиной. Разыграть нападение, выманив влюблённую девчонку из замка: охранные чары оповещали об атаке не только некроманта, но и его дворецкого, тот едва ли мог не сообщить об этом драгоценной гостье, а та, в свою очередь, вряд ли могла остаться в стороне – в конце концов, от этого зависела и её нежизнь. Подманить поближе, надеть браслет, ретироваться прежде, чем придётся столкнуться со взбешённым Уэрти… И вот он, результат, мирно спящий на кушетке.
– Вы знаете моё отношение к гибели невинных, лиэр Тибель, – выпустив в потолок дымную струйку, горчившую воздух сырым ароматом земли и мха, невзначай заметил лиэр Дэйлион. – Я буду… приглядывать за вашими действиями.
– Она уже мертва, если вы не заметили.
– Вы поняли, что я имею в виду. – Убийца затянулся, обращая серость сигарного кончика золотом. – Не в ваших интересах перекочёвывать в разряд персон, на которых я принимаю контракты.
– А сейчас на меня, стало быть, не принимаете?
– Нет. Хотя желающие были.
– С чего такая честь?
– Знаю, кто составляет ваш штат прислуги. Да и пьески ваши хороши… Только не те, что на танцульках оскомину уже набили. Те, откровенно говоря, пошлы и бездарны до невероятия. – Лиэр Дэйлион затушил сигару о резное бронзовое донышко. – Люблю, знаете, иногда по вечерам слушать, как дочка что-нибудь из вашего раннего наигрывает. Или поёт. – Неторопливо поднявшись с кресла, мягкой пружинистой походкой убийца направился к дверям. – Надеюсь, вы осуществите то, что хотите.
Пристальный взгляд Кейлуса проследил за ним до самого выхода.
– Всё хотел спросить, какой вам в этом интерес, – сказал он, когда лиэр Дэйлион уже взялся за круглые медные ручки.
Тот, как и следовало ожидать, оглянулся. Замер, в равнодушной задумчивости постучав указательным пальцем по гладкой, побуревшей от времени меди.
– У меня неплохое чутьё на перемены ветра, лиэр. А с недавних пор ветер дует в сторону смены власти. Я не прочь увидеть на троне новое лицо, и при одних обстоятельствах на этом ещё и заработаю, тогда как при других – нет. Король из вас, откровенно говоря, вышел бы паршивый, зато ненависти к сестрице с лихвой хватит, чтобы её уничтожить. Место её, с пророчеством или нет, в конце концов займёт сильнейший, так я считаю. – Колючие сапфиры его глаз смеялись над собеседником обезоруживающей прямолинейностью. – Сталь, связи и поддержка многих, знаете ли, надёжнее слов на какой-то старой бумажке.
– И поэтому вы не принимаете контракты на Миракла, – констатировал Кейлус, наконец разгадав никак не дававшуюся ему шараду.
– Думаю, мне зачтётся этот маленький реверанс. В своё время. Скромное участие в нелёгком деле революции, быть может, тоже… особенно если правильно его подать. – Взгляд убийцы окрасил смешливый блеск. – Бывайте, лиэр Тибель. Ещё увидимся.
Прежде чем за ним затворилась дверь, Кейлус ещё успел увидеть, как ждавший в галерее Тим – так сложилось, что его секретарь брал на себя ещё и функции дворецкого – жестом предложил гостю следовать за ним. Поднял взгляд на занавешенную картину.
Даже забавно было бы сдёрнуть сейчас сизый бархат… чтобы та, кто изображена на холсте, могла посмотреть на ту, кому суждено её свергнуть.
Впрочем, всему своё время.
– Пойдём-ка. – Помедлив достаточно, чтобы гость успел удалиться, Кейлус вновь подхватил на руки свой светловолосый приз. – Для тебя приготовлено ложе поуместнее.