Меня преследует запах секса.
Он на моих руках, на одежде, в каждом глубоком вдохе. Кончики пальцев покалывает от дикого желания снова почувствовать холодную кожу под собой. Голова гудит от картинок, сменяющихся, словно слайды в диафильме, наполненные страстными образами и яркими вспышками.
Сосредоточиться на работе становится совершенно невозможно. В тысячный раз предпринимаю попытку собраться с мыслями и приступить к презентации, которую ждёт совет директоров, но все тщетно.
Мозг работает только в одном направлении: физической потребности.
И мне хорошо. Очень хорошо.
Откидываюсь на спинку кресла, прикрываю глаза. Мышцы лица сводит, и я даже не сразу понимаю, что это улыбка. Так давно она не появлялась на свет. Все мрачные мысли последних недель рассеиваются под ощущением лёгкости в теле. Кто бы мог подумать, что рецепт от депрессии так прост: снять сексуальное напряжение. Черт, знал бы, не стал так тянуть. Старые добрые рецепты оттянуть и наслаждаться предвкушением больше не работают, пора переходить на новый уровень. Возможно, стоит завести постоянную любовницу. Из тех, что приходят по первому зову, перегибаются через стол и тихо уходят после.
Брюнетку с адскими губами бордо.
От воспоминаний об отзывчивом теле по позвонкам вновь проходит электричество, а пах начинает подавать признаки жизни. Да, с такой, как она, хочется запереться в номере отеля и не выходить оттуда сутками, проверяя на прочность все поверхности. Собственно, почему бы и нет? Девчонка явно не против, и существование эфемерного мужчины ее не останавливает. Почему это должно волновать меня?
В тщетной попытке сосредоточиться на работе сижу, не отрывая взгляда от дивана в углу. Вспоминаю громкие стоны и шлепки влажных тел. Разрабатываю миллион сценариев того, что будет дальше, но ничто из того, что я напридумывал, не подготавливает меня к действительности.
На следующий день в дверях появляются представитель юридического отдела с эйчаром в комплекте. И по их лицам я сразу понимаю, что они пришли по мою душу.
Первые пять минут разговора походят на сцены из дешёвого американского фильма. Я слушаю слова, но они словно проходят сквозь меня. Какой, нахрен, харассмент?
— Это шутка? — только и могу выдать я после длинной витиеватой речи эйчара.
— Все очень серьезно, Александр Германович, — вступает в наш диалог юрист. — Алиса Владимировна обратилась к адвокату, который готовит иск по статье 133 УК РФ.
— И что это за статья?
— Статья 133 УК РФ предусматривает ответственность за понуждение к половому сношению или иным действиям сексуального характера с помощью шантажа, угроз или повреждения имущества, или используя материальную или иную зависимость жертвы.
— Но никакого понуждения не было! — взрываюсь я. — И вообще, что за бред, пусть она придет сюда и скажет все это мне в лицо!
Хватаю трубку и набираю внутренний номер стервы. Что за шутки такие?
— Александр Германович, — подаёт голос эйчар. — Алиса взяла отгулы за свой счет, пока ситуация не будет решена.
— Да какая ситуация! — ору я. — Что за идиотизм вообще? Она сама пришла ко мне и стала раздеваться!
— У Алисы Владимировны есть аудиозапись, где вы шантажируете ее увольнением, если она не вступит с вами в половой контакт, — вновь гундосит юрист. — Также она собрала подробный отчёт о ваших действиях за последние недели: где, когда и в какой форме вы проявляли к ней недопустимые знаки внимания. Плюс ещё несколько девушек…
Он замолкает, и между нами повисает тяжелая пауза. Ещё несколько девушек что? Что?
— Поступило ещё несколько жалоб от сотрудниц на некорректное поведение с вашей стороны, — заканчивает эйчар.
— Пиздец.
Ныряю рукой в волосы, пытаясь осознать происходящее. Все еще не верю, что все это правда. Похоже на дебильный розыгрыш. Может, это такой запоздалый креативный подарок от коллектива, и сейчас они выскочат из-за двери с криками "поздравляю"?
— И что теперь? — беру себя в руки. — Вынужденный отпуск, пока вы не разберетесь с этой стервой? Выплатим ей мою годовую премию, предложим должность в филиале?
— Все не так просто, Александр Германович. Компании не нужны судебные разбирательства. Вы, скорее всего, отделаетесь просто штрафом, судебная практика по статье 133 не слишком благосклонна к жертвам, но имидж… И политика нетерпимости наших французских учредителей…
Ей даже не нужно договаривать, я прекрасно представляю, что будет дальше.
— Мне дадут уйти по собственному желанию?
— Да. Без отработки и рекомендаций. Расстаёмся по согласованию сторон в три дня. Передачу дел осуществите сегодня, в пятницу придёте подписать приказ.
Сухие обезличенные слова повисают в воздухе. Они рассекают надвое мою жизнь. Еще вчера — без пяти минут генеральный, сегодня — безработный. И все из-за этой суки.
Я сохраняю лицо, пока пишу заявление под настойчивым взглядом людей напротив. Когда передаю дела идиоту с розницы. И даже, когда покидаю здание с дебильной коробкой, напичканной презервативами и бухлом из бара.
Осознание пиздеца приходит только на следующее утро, когда будильник звонит, а мое пьяное тело не в состоянии его отключить. Я ворочаюсь на неудобном диване, подминая пиджак под головой, и впервые понимаю, что это конец. Полупьяные мысли скачут с "убить суку" до "заставить ее во всем признаться". Последняя мысль мне нравится. Это решит все мои проблемы.
Я принимаю душ, выпиваю ударную дозу кофе и аспирина и еду к дому стервы. Я был там только один раз, когда подвозил ее после ночевки на базе отдыха, но дорогу запомнил. Жаль, не решился тогда проводить ее до квартиры, не пришлось бы, как чертову сталкеру, торчать сейчас в машине, высматривая ее в каждом, кто появляется из подъезда.
Пульсирующая боль в голове напоминает о том, что вчера я предпочел забыться, а не анализировать произошедшее. Это было моей второй ошибкой. Первой было — клюнуть на чертову стерву. Я же с самого начала чувствовал, что с ней что-то не так. Слишком выверены были ее действия, слишком гладкими слова. Но главный вопрос не то, как она обвела меня вокруг пальца, а то, зачем она это сделала?
Может, у меня не было достаточно времени или стимула, чтобы обдумать все ее действия. Но сейчас есть. Моя импровизированная засада — идеальное место, чтобы разложить, наконец, по полкам все, что я упускал или игнорировал раньше.
Так кто же ты, Алиса?