– О чем ты хотел поговорить?
- О том, что тебе не стоит волноваться.
- Я не волнуюсь.
- Шел - это твое настоящее имя? – сменил я тему, потому что я-то знаю что будет и не хочу пугать мальчишку раньше времени. Потому что там, в туалете, где я впервые попробовал эти вкусные сладкие губы, я понял, не смогу отказать сам себе. Хочу.
- Нет. Просто меня так называют с детства, и я привык. Разве ты не смотрел мои документы? – с любопытством спросил он, еще немного поворачиваясь и поджимая под себя ногу.
- Нет, я решил, что про тебя я хочу узнать только из первоисточника. – Он улыбнулся, мягко и даже нежно.
- Любопытство?
Я кивнул.
- Разве это плохо? Я просто хочу знать о тебе немного больше, чем написано в бумагах, которые, кстати, совершенно не отражают сути. Это всего лишь сухие черные буквы на белом листе, а я хочу услышать от тебя твою историю.
Шел снова покраснел и прилег рядом со мной на кровать. Лицом ко мне.
- Я не хочу, чтобы ты звал меня по имени. Мое настоящее имя это прошлое, которое никогда не вернуть. То прошлое, которое я бы хотел забыть и никогда не вспоминать. – Он говорил совершенно безэмоционально, даже сухо.
- Ты говорил, что жил в приюте с детства.
- Детство… ну, скажем так, у меня его не было. А в приют я попал в пять. – Я задумчиво погладил его по руке, не осознавая этого движения. Просто мне хотелось дотрагиваться до него, гладить нежную фарфоровую кожу. Она должна быть нежной, гладкой и должна пахнуть лимоном, как его волосы.
– Мираж?
- Значит, в пять ты попал в приют?
- Да.
- В тот, в котором ты познакомился с Марсом?
- Нет. С Марсом я познакомился в девять. – Он говорил отрывисто, нехотя.
- Почему он назвал тебя «мышь»? – тут Шел улыбнулся.
- Он называл меня Шелковый Мыш. – Он так улыбнулся, что я не выдержал. И притянул его к себе, он не сопротивлялся, даже тогда когда я устроил его на себе и запустил руку в волосы. – Когда я его спрашивал почему, он всегда отвечал одно и то же.
- Что?
- «Ты слишком нежный для этого места».
Мне вдруг стало как-то странно и я, помолчав минуту, понял, что это злость. – Ну, а «Мыш» - это наверное оттого, что я был тихим и всегда предпочитал быть в стороне от всех забав. – Он расслабленно лежал на мне, но я чувствовал, он готов сбежать в любой момент.
- Шел, удобно?
- Не знаю. Это странно. Но я бы не сказал, что неприятно. Энтони, ты пытаешься приучить меня к себе как маленькое домашнее животное? – он приподнялся, и мы встретились взглядами. В его темных, непроницаемых глазах было лишь любопытство. В моих, я знаю, только желание.
- Нет… - я нежно уложил его на кровать и накрыл собой, мягко поцеловал в губы. Он снова не сопротивлялся, но и не проявлял инициативу, даже не обнял меня. Я старался удержаться от грубого желания разодрать на нем одежду и ворваться в это тонкое тело, перешел на шею. Нежно провел по гладкой коже губами чуть левее, обрисовал языком кадык. Прикусил, Шел запрокинул голову, его дыхание сбилось, и он впервые уперся руками мне в плечи и попытался оттолкнуть.
В другой ситуации, с другим парнем, меня бы это только раззадорило, но с ним… я медленно приподнялся и взглянул в шальные глаза.
- Не надо. – Хрипло прошептал он. Я не стал вставать с него, а просто оперся на локти и внимательно посмотрел в глаза мальчишке, которого я безумно хочу. Приподнял руку и провел по контору его лица, обвел большим пальцем чуть припухшие губы, прямой, чуть вздернутый носик, лоб, брови. Кончиками пальцев по длинным как у куклы ресницам, они затрепетали, и он прикрыл глаза. – Тони, пожалуйста.
- Неприятно? – После моего вопроса он покраснел.
- Ты всегда задаешь своим любовникам такие вопросы?
Я хмыкнул и наклонился, поцеловал его в щеку.
- Ты мне не любовник, поэтому я могу задавать тебе любые вопросы. Да и будь ты им, я бы вообще с тобой не разговаривал, а занимался бы самым приятным делом…
- Это приятное дело… сейчас упирается мне в бедро.
Я вздохнул.
- Ну, чего ты хотел, ты же потрясающе сексуальный мальчик, и мое "дело" просто не может жить спокойно.
Он хихикнул:
- Я не предложу помощи.
- Я не просил.
Он открыл глаза и печально посмотрел на меня, вздохнул.
- Тони, что мне сказать, чтобы ты понял, что я не игрушка?
- Просто не будь ей. Знаешь, только одному человеку за всю мою жизнь удалось избежать моей постели и моего члена.
- Терри Гранту? – с улыбкой спросил он.
- Да, Терри.
- И ты до сих пор жалеешь об этом?
Вообще разговор был странный, хотя бы тем, что я лежал на нем и хотел его сейчас больше чем разговоров, но так же я понимал, что он не даст мне осуществить свое желание. И это немного злило. Совсем чуть-чуть.
- Нет, я жалею о том, что не могу быть грубым сейчас. – Я почувствовал, как он подо мной напрягся. И мне, почему-то, не стало от этого приятно, как обычно бывало в таких ситуациях, мне захотелось, чтобы он расслабился снова. И я, немного сместившись на кровать, погладил кончиками пальцев его плоский животик, он отвернулся от меня и прикусил губу. – Малыш, я предпочитаю жесткий секс, люблю, когда партнер подчиняется беспрекословно, когда я могу делать с ним все, что мне хочется.
- Зачем ты мне все это говоришь? – прошептал мальчишка в моих руках.
- Потому что это важно, я хочу, чтобы ты знал это. Ты все равно, рано или поздно, окажешься в моих руках. – Я встал и уже от двери проговорил. – Прими душ и ложись спать, моя комната напротив, я пойду, скажу Аделаиде, чтобы она готовилась ко сну. Да и ребят разогнать нужно.
Я вышел и прикрыл дверь, прислонился к ней спиной. И что я, интересно, делаю, у меня столько проблем, а я нахожу все новые, он ведь будет теперь шугаться меня. И правда, Мыш.