Я открыл глаза и сразу же улыбнулся, потому что перед глазами были темные пряди. Я вдохнул и тут же пожалел об этом. Потому что все внизу живота свело от приятного возбуждения. Свежий аромат от волос и теплая рука на моей груди, все это вкупе просто сносило крышу.
Я немного повернулся, и он плавно соскользнул на мою руку, я любовался этим безмятежным выражением его лица. Провел кончиками пальцев по контуру, задел губы. Он спал и не реагировал, дышал ровно и размеренно. А я задыхался от восторга, что спокойно могу касаться его. И не видеть в глазах страх и отчужденность.
Он вздохнул и нахмурился, когда мои пальцы нежно прошлись по шее к ключицам.
- Мир… - прохныкал Шел. Я вообще-то не люблю, когда мое сценическое имя склоняют, уменьшают или сокращают, но ему можно. Я улыбнулся, и припал губами к его незащищенной шейке. Вчера я решил, что буду действовать мягко, но сегодня мне это уже не казалось актуальным, он так сладко вздохнул от моих губ. Я обнял тонкое тело и прижался к нему.
– Мираж, ты же обещал. – Сипло со сна.
- Я выполняю свое обещание, ты же не спишь.
- Я сплю. – И его ручки уперлись мне в грудь. – Что, пора вставать?
- Нет, я бы хотел, чтобы у тебя встало совершенно другое. – Промурлыкал я в его шею. А он вдруг толкнулся мне в пах бедрами.
- Это? – ехидно спросил он. Я отчетливо чувствовал через тонкую ткань пижамных штанов, что у него прекрасная утренняя эрекция.
- Кто-то хочет поиграть? – мягко спросил я. Он застыл на мгновение, а потом покачал головой. – Я так и думал, но ты прав, нам пора вставать, потому что разбудить оболтусов это целая миссия, и повезло Тому Крузу, который выполняет свои невыполнимые миссии, его бы сюда да ранним утром.
Шел тихо рассмеялся.
- Мираж… - это было сказано так, что я чуть-чуть отстранился и взглянул в блестящие черные глаза. В них было столько всего сейчас, что я боялся утонуть в этих эмоциях. – Спасибо, я впервые за очень долгое время выспался.
- Этому поспособствовала кровать или я?
Он улыбнулся.
- И то, и другое. – А потом выскользнул из моих объятий и побежал в ванную.
Я лежал и думал, что я все же меценат. Потом вздохнул и пошел в общую ванную, все равно все еще спят, но, открыв дверь, я увидел картину маслом - перед зеркалом стояла Аделаида и чистила зубы.
- Доброе утро. – Не растерялся я, девушка была в полотенце. Она вскрикнула и повернулась, наставила на меня зубную щетку, с которой капала паста.
- Энтони, ребята сказали, что у тебя в комнате своя ванна! – И так это звучало, как будто я не могу почистить зубы здесь. Я ухмыльнулся.
- Да, но там сейчас Шел.
Ее глаза сверкнули, и взгляд просканировал меня, остановился на ширинке пижамных штанов.
- И судя по этому, ты провел жуткую ночь. – Голос слегка завибрировал. – Помочь? – Мне тридцать, но поверите, я не снимаю шлюх и не использую людей, если, конечно, они сами этого не хотят, а Ад хотела. Это видно по глазам. Что, интересно, наговорили ей ребята, что она вдруг взглянула на меня так и отложила щетку, сполоснула рот и сделала шаг ко мне? Я не двигался.
Она подошла почти вплотную и уже садилась на колени, когда я сжал ее руку, и в проеме двери появилась фигура Кота.
- Тони, ты что тут делаешь, у тебя же своя ванная и… - зеленые глаза сузились.
- Доброе утро, Кот. – Спокойно поприветствовал я.
- Доброе. – Так же спокойно ответил он. Аделаида смутилась и вырвала руку из моей хватки.
- Моя ванная занята, я хотел воспользоваться этой, пока все спят, а тут такое милое создание. – Последние слова я сказал с таким ядом, что и Кот и Ад округлили глаза. – Пойду, потороплю Шела и приму душ у себя, - я вышел из ванной и покачал головой. Так не должно быть. Это неправильно.
В комнате было тихо, но из ванной все еще доносился шум воды, я застелил кровать и открыл ноутбук, проверил почту. Вода все шумела. Включил музыку и пошел подобрать что одеть, когда в ванной что-то упало.
Я, не думая, дернул ручку двери, она поддалась. Шел сидел в кабинке, на него лилась вода, и первое, что я понял - он плачет. Взяв полотенце, я открыл дверку кабинки и подхватил ребенка на руки, завернул в полотенце.
- Тони? – и так он это спросил, как будто не узнал.
- Эй, это я. Что случилось? – я посадил его на край кровати и только сейчас заметил кровь. – Что это? – Он не понимая хлопал ресницами. Я аккуратно убрал край полотенца и взял в руку его тонкое запястье, оно было чистым, второе тоже. А потом я понял, что мальчишка порезался, когда брился. Я вздохнул.
- Я крови боюсь. – Тихо ответил он, глаза прикрыты, и дрожит. – А там зеркала нет.
- Конечно нет, я электрической пользуюсь и бреюсь здесь. – Я присел на корточки и уголком полотенца вытер кровавый подтек со скулы. – И зачем тебе бриться?
- Надо значит. – Он был бледный, но если дерзит, значит, уже начинает приходить в себя.
- Так, в общей ванной есть зеркало, но я думаю, что подарю тебе бритву. Раз надо.
Он покраснел.
- Ты подумал, что я перерезал себе вены? – и смотрит так затравлено. – Мираж, я не дурак, который, получив первый раз в жизни что-то действительно стоящее, перережет себе вены из-за того, что его хотят.
- Шел, ты пойми, я увидел кровь на полотенце, и первое, что мне пришло в голову - это вены, потому что бриться тебе рано. – Я улыбался, и он тоже, в глазах наигранный гнев.
- Я взрослый.
- Да. Все, иди, одевайся, а я пока приму душ. А то там Кот встал уже, а эта катастрофа на ножках с фонарями вместо глаз может испортить любой продукт, если голодный. – Я оставил его сидеть на кровати, включил музыку погромче и, танцуя, отправился, наконец, в ванную. Что-то утро затянулось.
Одевшись в синие джинсы и черную футболку с зеленым принтом, кожаные митенки и мои любимые сапоги, я спустился вниз. Кот был на кухне.
- Да ё-маё! – Услышал я. Надеюсь, эта не очередная банка консервов? Нет, это оказался батон хлеба и масло.
- Кот, мне иногда кажется, что ты дикарь, не знающий, для чего предназначены нож и вилка.
Он отбросил на стол нож и искромсанный батон хлеба, который выглядел так, как будто взорвался. Я вздохнул, Кот проплакал:
- Тони, я научусь, отрежь мне кусочек, а?
Я взял нож и другой батон.
- И как ты живешь, когда я уезжаю к родителям?
- Майлза запрягаю. – Ухмыльнулся он. И поставил две чашки на стол, положил в них пакетики чая и налил кипяток. С этим он справился, и я улыбнулся.
- Еще две налей, для Шела и Аделаиды.
Он кивнул, но я видел, что он что-то хочет спросить.