- Тони, я люблю тебя. – Слезливо, почти рыдание. И я только понял - парень в истерике, оттого ли, что у него получилось просто заняться со мной любовью, оттого ли, что он сверху, я сам не понял. Но притянул его к себе и, гладя по спинке, медленно покачивался. Чтобы не потерять ту ниточку наслаждения, что была между нами.
- Тебе хорошо?
Если бы мои поклонники услышали это, это была бы новость года. Но мы были одни, и я мог вести себя как человек, потому что мне, черт возьми, было важно, что он чувствует, когда я в нем!
- Да. Пожалуйста, не нужно меня ненавидеть. Я не специально. Я не хотел, просто ты такой красивый, заботливый, добрый, мой… - с каждым словом истерика усиливалась, и он начал рыдать.
– Не останавливайся… - прорыдал он мне в шею и сам насадился на меня.
Вцепившись мне в плечи, он приподнялся и начал двигать бедрами. Я такого никогда не видел, он плакал и стонал, двигался и пытался еще что-то сказать. Я мягко перехватил инициативу, и он снова оказался прижат ко мне.
- Тихо, я понимаю, тихо. Ты мое солнышко, мышонок мой, сладкий, тихо, вот так… так хочу в тебя врываться сильней… позволишь показать тебе, как ты мне нужен? – я пока не мог просто шлепнуть его или укусить. Мне казалось, что так с ним поступали все его бывшие насильники. Да, именно насильники, потому что назвать их его любовниками у меня язык не поворачивался.
Он поцеловал меня, прикусывая кожу на шее, и я принял это как знак согласия. Немного подождал и шлепнул его по нежной ягодице. Шел застыл.
Я не убрал руку с места удара и немного сжал кожу, подбросил бедра. Он шокированно раскрыл ротик и вдруг улыбнулся, наклонился и прошептал:
- Значит, слухи не врут?
Я ухмыльнулся. Он был зареванный, красный от смущения, но шальные глаза блестели лукавством.
- Почти.
Я обхватил его ягодицы и стиснул, прижимая его к своему паху сильнее, и резче задвигал бедрами. Он не был узкий или тугой, но он подходил мне идеально.
И его глаза говорили о восторге. И я ловил каждую перемену на его лице после своих действий. И был обрадован, когда Шел запрокинул голову и гортанно застонал, кончил мне на живот.
- Сейчас - сейчас… - прошептал я, переворачивая его на бок и сходя с ума от пульсирующих стеночек. Я кончил в презерватив и накинулся на его припухшие губы, простонал в его рот.
- Je t'aime, мышонок.
Конечно, я понимал, что нужно поговорить, что так все оставлять ни в коем случае нельзя.
- Шел… - мягко начал я. Он лежал и обнимал меня своим тонкими ручками за шею. Сопел.
- Это было здорово. – Тихо ответил он.
- Я не это хотел услышать.
- А что? – также тихо.
- Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит?
Он спрятал свое лицо у меня на груди и прошептал:
- Попа.
Я в шоке открыл рот. И вдруг услышал смешок.
- Что болит? – насмешливо.
- Попа, в которую ты так страстно меня отымел. – Он поднял свое, все еще заплаканное, личико и улыбнулся. – Все в порядке, Тони, правда.
- Я рад это слышать. – Я смотрел на него и вдруг заметил этот странный взгляд. – Все же, что
не так? – я видел, как он пытается закрыться, защитить что-то, но не может.
- Я правда люблю тебя. Ты слишком много значишь для меня, и… - он вздохнул и вдруг немного отстранился, открыл верхний ящик моей тумбочки, а я с замиранием сердца смотрел на флакон микстуры, смягчающей горло, в тонких дрожащих пальцах. И запоздало вспомнил, что забыл его в ванной утром, когда собирался к родителям.
- …Вот.
Он сел рядом и посмотрел на меня уже серьезно. Правда, всю серьезность портили дорожки слез на щеках.
- Шел, это просто для смягчения голосовых связок… - я попытался сказать это беспечно, но меня сильно схватили за волосы, запрокинули голову и прошипели.
- Ты можешь эту глупость Марсу рассказать, Коту, Майлзу или…
Я смотрел, как он злится. Перехватил его пальцы в моих волосах и переплел их со своими, Шел отпустил мои волосы и припал к губам.
- Я волнуюсь, вот и всё. – Прошептал он. Я поднес его тонкие пальчики к лицу и поцеловал.
- Не стоит, я разберусь сам.
- Когда потеряешь голос?
Какой же он все-таки мальчишка. Настырный, маленький, упрямый и своевольный, но умопомрачительно красивый и страстный, заботливый.
- Шел, я не…
- Не нужно мне врать! Мираж, в конце-то концов, ты же взрослый мужик! И что тебе стоит обратиться к врачу?!
Флакон полетел на пол, и он упал на меня, уткнулся в живот и затараторил:
– Я переживу без музыки, я буду играть только для тебя, ты только, пожалуйста, пой, я не могу без твоего голоса, я, когда тебя увидел, узнал сразу… я наврал, да, я знал кто ты. Я хотел к тебе в группу, но даже не надеялся, что так повезет. И еще знал, что Марс меня узнает, я шел на такой риск, когда ты предложил мне поехать с тобой, я знал, что Марс знает, что меня продали и что я теперь как шлюха, и он был удивлен, но пощадил мою гордость. А ты выкупил, ты не представляешь, что для меня это значит! И если ты сейчас потеряешь голос - я не смогу без твоего голоса, я так люблю тебя, ты спасал меня в те минуты, когда я думал, что умру, ты, только ты, Мираж. Тони, я так люблю тебя! – последнее он закричал и разрыдался снова.
А я лежал на кровати, прижимая к себе плачущий комок, и анализировал…
- Знал, что это я?
Он кивнул.
– Спасал тебя своими песнями? – снова кивок. – И Марс знал, что тебя продали?
- Да. Не вини его, что он не сказал, я просил не говорить. – Хрипло от слез прошептал Шел.
- Твое имя…