- Мираж теряет голос. – Вдруг проговорил Кот.
В коридоре стало еще тише.
- Ты рехнулся, четырнадцать песен! – воскликнул Терри.
- Это последний концерт, я хочу, чтобы меня и моих ребят помнили.
- Фанаты тебя сожрут. – Спокойно ответил на мою фразу Даниэль.
- Максвелл, это так не делается, нужно собрать журналистов…
- И объявить о том, что этот концерт последний…
- И вообще, как-то все скомкано и неправильно…
- Ты же можешь не дотянуть до последней песни… - начали они все вразнобой, а я уткнулся в волосы, пахнущие лимоном, и просто молчал. Что я мог сказать им на это все?
Что мы уже все решили.
Что журналистами занимается Ханна.
Что я ужасно устал и хочу скорее прокрутить все и отрепетировать.
И завалиться в кровать до завтрашнего вечера.
Что?
- Ладно, хватит. – Спокойно и сдержанно оборвал все дебаты Мак. – Ором и причитаниями не поможешь. Мираж, я бы, как продюсер продюсеру, посоветовал петь под фонограмму. Но зная тебя, я могу сказать точно, что ты этот совет проигнорируешь. Поэтому мы должны просто упростить все до минимума. Сыграть - чисто и слаженно.
- Я согласен. И ты прав, совет я проигнорирую. Это последний концерт, и я хочу, чтобы он был на высшем уровне, поэтому будет все по вот этому сценарию.
Марс раздал листы.
- С ума сойти… - прокомментировал Лоф.
- Большая программа, большие затраты, но это красиво и достойно тебя. – Ухмыльнулся Мак.
- Я артист, я должен взаимодействовать со своими зрителями. Я должен удивлять. И я хочу, чтобы они запомнили меня таким. Ярким.
- Вызывающим. – Марс.
- Хищным. – Майлз.
- Восхитительным. – Кот.
- Экстравагантным. – Бетховен.
- Настоящим. – Прошептал Шел.
- Идиотом. - Услышали мы за спинами голос моего дяди.
Репетиция с декорациями прошла великолепно, я не зря потратил почти месяц на продумывание всего этого действа.
- Шикарно! – подпрыгнул Марио. – Мне нравится! Мак, хочу такие же лампочки и свет!
- Хорошо, будут тебе лампочки.
Он обернулся ко мне, я стоял, облокотившись об ограждение. Глаза прикрыл, потому что у меня плыло все.
– Устал?
Репетировали все же под фон, но двигаться приходилось самому. Да и отдаваться публике нужно было всем и сразу.
- Немного.
Рядом встал мой мальчик.
- Выпей. – И лбом мне в плечо. Я открыл глаза, передо мной был стакан с моей микстурой, разведенной в теплой воде.
- Не надо, я же почти не пел, только рот открывал.
- Все равно. – Упрямо. Я взял стакан и опрокинул в себя.
– Завтра будет сложно.
- У нас еще перед концертом конференция.
- Что?
- Ханна звонила, сказала, что без этого нельзя. Будем объявлять о том, что концерт последний. – Серьезно ответил я. – Не хотел, если честно, но придется. Она там рвет и мечет. После статьи в журнале о прошедшем концерте, там бум в редакции. – Я вытащил пачку сигарет и вытащил одну, прикурил. Шел нахмурился.
К нам подошел Итон и отнял у меня сигарету.
- *….*, ты что, с ума сошел, еще и траву, давай напейся и уйди в нирвану! – гаркнул он. Я скривился.
- Да они у меня перемешаны тут, не ори.
- Курить тебе вообще нельзя. – Не унимался дядя. Ноэль взял пачку из моих рук и сунул себе в карман.
– Вот, даже ребенок понимает всю значимость момента!
- Итон.
- Что?
- Прекрати нервничать.