- Тони, это должно быть твое решение… - мягко улыбаясь, ответил мне он. Я повернулся и обвел взглядом моих парней.
- Нам все равно где, главное с тобой, ты прекрасно знаешь это. – Ответил за всех немного нервный Кот.
Я кивнул.
- Прекрасно! Я вам всем такие комнаты подготовила! – воскликнула моя мама, я шокированно смотрел, как она подпрыгивает и подлетает к Коту, тянет его за руки и начинает кружиться по гостиной. Папа хохочет.
Это мой дом?
Возможно ли такое, что мы немного ошиблись адресом?!
Глава 20. Все как всегда.
Я перевернулся и устроился поудобнее на мягкой перине. Улыбка самопроизвольно появилась на моих губах. Шел озадаченно смотрел на блюдо с омаром.
- Тони, я все понимаю, но я никогда не ел это животное.
Я улыбнулся шире. Мало того, что мы были в королевских покоях наследника фамилии Максвелл в начале третьего после полудня, так мы еще устроили пикник на кровати.
– Что оторвать у него? – озадаченно спросил Ноэль.
Я указал на клешни и провел пальцем по панцирю.
Мы были в пижамах. На Ноэле, правда, была еще пижамная куртка, но расстегнутая мной несколько минут назад.
- Ладно. – Хмурясь, ответил он, потом отставил блюдо и, улыбаясь, немного съехал и перекатился ближе ко мне. – Не хочу я этого бедного омарчика.
Он лукаво улыбнулся и тихо промурлыкал:
– Ты нарочно злишь свою маму?
Я кивнул.
– За прошедшие недели она уже свыклась с шумом и вечно лохматым Котом… Кстати, ты видел, как они с Итоном ругаются? Ух…
Я протянул руку и провел двумя пальцами по его плечику к шее. Ноэль зажмурился и отклонил голову, открывая мне шейку. Я медленно вел пальцами по пульсирующей венке, мягко обвел тату.
За этот месяц, что мы живем в поместье моих родителей, многое произошло. Я почти сразу понял, чего добиваются мои родители. Сначала это были невинные разговоры о политике и играх на фондовом рынке. Я, в силу своей немоты, участвовал в них вяло, тогда мама решила, что я могу читать. И они на пару с отцом начали подсовывать мне журналы и всякого рода литературу, где главным объектом обсуждения, конечно, была Максвелл-корпорейшен. Я аккуратно складывал макулатуру в уголочке, просматривая ее только тогда, когда умирал от скуки. Правда, уже на третьем журнале я понял примерное положение дел. У отца все идет прилично, и по продажам и по закупкам мы стоим на первом месте, и даже строительство удается отцу на удивление просто. Тогда я «задался» вопросом, для чего ему я в президентском кресле? Отец отмолчался.
Ответ, как ни странно, я получил от дяди Итона.
Он рассказал мне немного о том, что узнал из своих источников, информация оказалась интересной – мой папа устал. Да, все банально, он просто хочет уйти на отдых, а отдавать корпорацию в чужие руки он не желает и все надеется, что его сын дорос до финансовой политики и сможет держать в руках дочернюю компанию и управляться с остальными хвостами этой огромной гидры.
Я знал, что мой отец не мечтатель, но это выглядело как настоящая розовая мечта.
Я говорил ему не один раз, что его дела меня не интересуют, и если он хочет уйти на пенсию, то должен искать себе преемника, на что отец с печалью в глазах говорил, что я его наследник. Глупо.
Я слишком привык к свободе, я не смогу тратить время так глупо, так однообразно, и пусть кожаное кресло наследника Максвеллов находится на двадцать восьмом этаже стеклянно-бетонного комплекса с видом на закат и воды пролива.
Все это не свобода, а клетка для моей души. Я много раз говорил отцу, что умру без музыки, она для меня как воздух. На что он отмахивался и говорил мне, что это всего лишь хобби, и оно, по сути, ничего не значит.
Если бы я не потерял голос, они бы с матерью не оставляли попыток затащить меня на двадцать восьмой этаж в золотую клетку.
Сейчас же они решили действовать по-другому. Мягко. Хотя уже поздно. Но они все равно уверены, что я поддамся их уговорам, ведь отец считает себя дипломатом, а мать еще той прожженной интриганкой.
Поэтому в ход пошли уловки.
Например, с парнями. Они приняли моих парней, хотя раньше вообще не выносили моих увлечений и сторонились круга моих знакомых.
Я улыбнулся своим мыслям, а Шел повернул голову и обхватил мои пальцы губами.
- О чем ты думаешь? Хотя не отвечай, я сам догадаюсь… - он отстранился и оседлал мои бедра, наклонился, прошептал в губы.
– Забавно смотреть, как твоя мама пытается не морщиться, когда я прохожу рядом.
Я улыбнулся и положил ладони на его талию, погладил кожу.
– Или смотреть, как твой отец пристально смотрит на Бета, чтобы тот не украл серебряные ложки за обедом.
Он усмехнулся.
– Хотя я точно знаю, что мы с Майлзом намного искуснее в воровстве, чем все остальные… мммм… повыше. – Тихо прошептал он. Я улыбнулся и приподнял руки, повел по коже ладонями, до сосков. Бусинки были напряжены, и я знаю, он жаждал прикосновения к ним. Я медленно обвел ореолы большими пальцами. Пресытиться им было невозможно, он был как лакомство, самый любимый нежный десерт, который сколько бы ни пробовал - так и не наелся.
Я медленно привстал и опрокинул его на кровать, она была больше, чем в студии, и тут вполне могли уместиться все ребята, Шел выдохнул. Накрыл мои руки на своих сосках и тихо простонал, нажимая на мои ладони.
За этот месяц мы с ним перепробовали столько всего и даже остановились на полу-агрессивных ласках, и выбрали почти нежный секс. Хотя ему нравилось, когда все начинается вот так - он немного провоцирует, а я потом полностью забираю инициативу в свои руки. Так и должно быть. Он для меня.
- Тони, хочу что-нибудь новое.
Я навис над ним и прикусил с силой сосок.
– Мнгммм... Тониии…
А еще я понял, что молчание не всегда плохо, Ноэль говорит за двоих, но в то же время только по делу.
Легкая пижама не скрывала нашего возбуждения, и я развел его ноги и прижался к паху своим членом. Он лишь обхватил меня ногами, я зализал укус и снова прикусил, сосок стал темно-красным, а Шел дышал через рот, приоткрывая влажные пухлые губы. Закрыл глаза, темные ресницы с загнутыми кончиками заслонили от меня самые любимые глаза, и я в отместку за это больно прикусил кожу под соском. Ноэль подкинул бедра.
- Знаешь, я чувствую тебя всем существом и даже одежда уже не мешает. Помнишь, вчера мы занимались сексом прямо на том шикарном диване в белой гостиной. Я представил лицо Шорта, когда он стирал сперму с обивки… - он открыл глаза и сладострастно облизал губы. Я замычал и впился в эти сладкие губки моего мышонка. Он заерзал подо мной и выгнул спинку.
– Как же я люблю тебя, и обожаю, когда ты реагируешь на мои слова, да!
Мы оба начали сдирать его штаны, и я совершенно не нежно шлепнул его по ягодице и укусил за тату. Он вскрикнул и ввел в себя свои пальцы.
- Хочу тебя, хочу… - стоны и почти истерический шепот, и мое сопение, я прикусил себе язык до крови, чтобы не заорать от восторга. Немного отсел и схватил его за лодыжки, расставил ноги сильней, он совершенно не сопротивлялся, а продолжал растягивать себя.
– Тони, давай.