– Твоя гамма.
Я тоже улыбнулся.
– А кто такой Терри? – можно было подумать, что вопрос он задал просто, чтобы не молчать, но я видел, как он отвернулся и закусил губу.
- Гитарист «Baiser», Терри Стоун-Грант. Мой друг. – мечтательно проговорил я, очень внимательно наблюдая за реакцией Шела. Он немного напрягся, а потом тихо проговорил:
- Друг. Близкий?
- Нет, просто друг. – Ухмыляясь про себя, ответил я, подал ему джинсы, темно-синие с несколькими белыми пятнами. – Оденься.
Он кивнул и, не поворачиваясь, пошел к примерочным; спина настолько ровная и напряженная, что я не выдержал и облизнулся.
- Ты похож на змея. Только не забывай, Мираж, он не добыча.
- Ад, послушай, возможно тебе кажется, что ты права и у тебя есть причины невзлюбить весь мир, но ты пойми, что мир не должен тебе ничего. И если есть люди, которые хотят тебе помочь, то помощь нужно принимать спокойно, а свою агрессию, пожалуй, ты сможешь применить на своих родственниках, когда станешь совершеннолетней.
Она покраснела.
- Прости. Я уже забыла, как это говорить нормально и не злиться.
Я улыбнулся и протянул ей нежно-голубую кофточку, она прыснула и взяла ее. – Да, нежно-голубой мой цвет. – И вдруг стала серьезной. – Мираж, не обижай его, он слишком многое прошел.
Я ухмыльнулся и, мягко растягивая слова, ответил.
- Ну, что ты… у меня на него совсем другие планы.
- Вот эти планы и пугают его больше всего, – удаляясь к примерочным и по пути беря джинсы с вешалки, проговорила она.
Мы провели в магазине около часа, за это время я сумел смутить Шела бесчисленное количество раз. Он краснел от всего и отводил глаза, когда я совал ему в руки упаковки боксеров и носков.
Но сейчас, он стоял передо мной в новой одежде и все такой же смущенный. Черные джинсы с рваными коленками, черная футболка с серебряным принтом, кроссовки, и в руках черно-серебряная куртка. Я улыбнулся и надел на него очки. Он недоуменно приподнял их на лоб.
- Что-то не так с моими глазами?
- Все прекрасно, Шел, ты вообще знаешь, как ты выглядишь?
- Как? – Я не ответил и взяв его за руку потянул к зеркалу в примерочной. Встал со спины и, запустив руку в мягкие волосы, чуть повернул его голову к зеркалу.
- Смотри. – Он снова приподнял очки и посмотрел, в его глазах, в отражении зеркала, не было ничего такого. – Не видишь?
- Что я должен увидеть, Тони?
Я чуть прижался к нему и зашептал:
- Прекрасен. Тонкий. Изящный, милый. Чуть смущенный.
- Ты смотришь на меня предвзято. – Хрипло проговорил он. Я положил вторую руку ему на талию, повел чуть ниже на бедро, левее по поясу джинсов, чуть касаясь кожи живота под слегка приподнятой футболкой. Мы тонули в глазах друг друга, я видел, как парень в моих руках уплывает.
- Возможно и так.
- Ва, Шел, ты просто великолепен! – вырвал нас из омута голос Аделаиды. Я плавно отошел от него, и он прикусил губу. Сглотнул и, незаметно для девушки, поправил ширинку. Хм…
- Вот видишь, не я один так считаю. – Я повернулся к ней. На девушке было легкое шерстяное платье с горлом и высокие сапоги из замши. Пальто она держала в руках. Я одобрительно кивнул. – Отличный выбор.
- Я еще не забыла, как это - ходить по магазинам. И кстати, Шел, я тебе тоже подобрала кое-что, включая пижаму.
- Спасибо. – Хрипло и смущенно. Интересно, он ведь не девственник, почему же так смущается? Хотя тут могло сыграть роль и то, что он делал всегда, и все не по своей воле. Я покачал головой и расплатился за все покупки, даже не глядя.
Мы снова сели в машину, и тут я подумал о том, что дети голодные.
- Есть хотите?
Шел резко повернулся и медленно кивнул, а вот Аделаида нагло ухмыльнулась и ответила:
- Покорми нас, папочка!
Я рассмеялся. Немного разряжая обстановку, не хочу, что бы Шел думал о грустном.
Мы заехали в ресторанчик, специализирующийся на европейской кухне. Меня тянуло на чизкейки. Мне иногда хочется самой обычной еды. У своих родителей на обеде я не могу позволить себе есть так, как мне захочется, не могу позволить разговор во время еды или, например, читать газету. Высшее общество. Чтоб оно…
- Вкусно? – наклоняясь, спросил я у Шела. Он лишь кивнул. Я чувствовал это напряжение, его можно было потрогать руками, оно было как патока. Вязкое и сладкое. Он тоже чувствовал, но отдавал ли отчет тому, как действует на меня его, казалось бы, простой жест. Макание картошки в соус… и мягкие губы обхватывают эту картошку. А я ловлю себя на том, что все отдам за эти губы. Вот это и страшно, и будоражит.
- Очень. – Ответила Ада, прикладываясь к трубочке. – Я хотела спросить, чем я буду заниматься в твоей группе?
- Если хочешь, можешь просто работать в одном из журналов, вакансию я найду. – Мне почему-то не очень хотелось, чтобы она крутилась под ногами. Я видел, что друзьями они не были, и Шел жутко стеснялся ее, больше даже чем меня. Интересно.
- Ты серьезно! Что это - благотворительность, может, еще мне и квартиру снимешь? – с улыбкой.
- Возможно, потому что в студии у нас больше нет свободных комнат. Было бы неплохо найти тебе жилье… А работа позволит обеспечить себя, я уверен, ты не станешь злоупотреблять моей добротой. Это что касается благотворительности. – Она кивнула и отпила еще сок из стакана. Шел встал.
- Я сейчас… - и пошел в сторону туалетов.
- Знаешь, я бы, на твоем месте, пошла за ним и уже ссосалась…
- Хорошо, что ты - не на моем месте, детка. – Усмехнулся я, вставая.
Он мыл руки, лицо сосредоточенное и немного хмурое. Он увидел меня в зеркало. Нет, я не стал бы нападать на него как голодное животное. Мне хотелось, чтобы он сам захотел этого. Чего? Прикоснуться ко мне.
- Почему она смущает тебя? – тихо спросил я.
- Это не так.
- Шел, я же вижу, ты просто замкнулся в себе после посещения приюта.
- Я просто вспомнил, к какому миру принадлежу, а она прямое тому подтверждение. То есть, она испортилась всего за полгода нахождения в этом мире. Когда ее только привезли, Аделаида была тихой и грустной, милой. Сейчас, пред тобой она вся такая, какая есть, то есть раскрепощенная и как будто прожженная грязной ядовитой иглой. Я прожил так всю жизнь и точно знаю, что такое боль и страх, но никогда не опущу голову, а она сдалась сразу. Это не слабость, это скорее защитная реакция. – Он замолчал. Повернулся ко мне. – Прости, я не должен был говорить такие вещи. Просто, мне неприятно находиться рядом с ней. Она все переворачивает и красит в черное. Мой цвет - серый. И я не хочу заляпать его ее краской.