Я улыбнулся, видя, как Шел внимает консультанту, а тот рассказывал, как содержать экзотику, что с ней делать, чем кормить.
Конечно, это у них незаконно, и в клетке было всего две особи, которых мы и купили, собственно, вместе с клеткой и системой, условились с мастером и отбыли.
Шел сидел в машине в обнимку с клеткой и совал между прутьев кусочки яблока.
- Спасибо, Тони. Они так восхитительны…
- Я рад, что у тебя теперь есть питомцы, я могу надеяться, что не наступлю на одного из них ночью?
Он улыбнулся, и от этой улыбки мне самому стало тепло, и я ощутил себя вот этими контрабандными мартышками, которые еще не знают, какие у их хозяина теплые руки. А я знаю, завидуйте…
Я высадил Шела с его животными около ворот, на которых красовалась надпись «Черный ирис». Я был так горд, что мы почти уже все закончили, перевезли дом, обжили, и ремонт в главном корпусе тоже закончен, остался только бассейн и проводка… и так, по мелочи.
Это было самое мое заветное желание, после Шела, конечно, сделать это старое ранчо чем-то подобным, сделать из него цветок, дом для детей.
- До вечера?
- Мыш, ты меня не жди, ладно? Я пока не знаю, чем может закончиться мой визит в родные пенаты.
- Ладно, но мы с обезьянками будем ждать тебя.
- Придумай им достойные имена, мышонок.
Он наклонился и поцеловал меня, мягко проскальзывая языком мне в рот. Обезьянки притихли. Он отстранился и улыбнулся, облизывая свои блестящие розовые губы.
Я надел солнечные очки и развернул машину, в зеркало заднего вида я видел, как к Ноэлю подошел Бетховен и хмуро осмотрел приобретение, потом улыбнулся и помог Шелу занести все за ворота.
Я подъехал к дому, снаружи было удивительно много народу. Мелкими кучками, парами разгуливали по газону гости, что было удивительно, ведь моя мать не выносит такого по отношению к своему ровному, зеленому газону.
Я поставил машину в ряд с остальными и прихватил букет лилий, который не забыл купить по пути сюда, направился по парадной лестнице в белый зал.
Мама была восхитительно прекрасна, как и должна быть любая леди в свой день рождения.
- Мама, поздравляю тебя с этим знаменательным событием. – Спокойно и улыбаясь проговорил я. Она тоже улыбнулась и тихо проговорила:
- Отец в кабинете, просил тебя подойти.
И всё. Ни «спасибо», ни «здравствуй, сын»?
Собственно, ничего другого, кроме как дань семье, я и не ожидал, она для меня мать «как бы, между прочим».
Я коротко кивнул и вышел из зала.
Создавалось впечатление, что я здесь последний раз, что вся эта роскошь - с самого первого года моего рождения - только иллюзия, подделка действительности. Я должен быть благодарен моим родителям за свое сладкое детство, я должен восхищаться красотой матери и благоговеть перед отцом.
Я остановился перед дубовой дверью и вспомнил один эпизод. Мне было семь, я играл в саду и поранился, пошел за помощью, зная, что папа в кабинете, а маму найти сложно, так как она могла быть где угодно в доме. Но мама и папа были здесь, они разговаривали на повышенных тонах. И моя мать говорила, как устала от своей жизни, как ей надоело вечно следить за мной, как она хочет отдохнуть… На следующий день меня отправили в мою первую школу для мальчиков.
Любовь к семье? Уважение?
Тогда, в таком юном возрасте, я еще не знал, что можно ненавидеть, тихо глотая слезы.
Я открыл дверь.
Первое, что бросилось в глаза, это молодой парень в сером костюме и бежевом галстуке. Отец стоял около окна, повернулся на звук.
- Энтони, рад, что ты не опоздал, мама очень волновалась… - но улыбка сразу сошла с его лица. Я ухмыльнулся и зацепил зубами пирсинг, поиграл им.
Прошел в кабинет и присел на край стола. Почтение?
- Я приехал, потому что ты меня лично позвал, папа. Ты сказал, что у тебя есть разговор, я тебя внимательно слушаю. – Я не смотрел на этого парня, я уже прекрасно представлял все, что мне хочет сказать отец. Новость?
Нет.
- Энтони, прошу, сядь в кресло.
- Зачем, мне и тут удобно. – Я заулыбался шире, когда этот парень передернул плечами. Отец лишь вздохнул.
- Хорошо. Позволь тебе представить, это Филипп Ромою, мой очень хороший друг и коллега. – Отец показал рукой на кресло около окна, там восседал, по-другому и не скажешь, старик. Он хмуро смотрел на меня, я же не среагировал на его ауру власти, сам такой, а может даже лучше.
– А этот молодой человек - его младший сын Сильвестр. Господа, мой сын Энтони. – Отец улыбнулся.
Я продолжал спокойно сидеть на столе. Младший сын, у которого наверняка даже наследства нет, отличный приемник, отец.
- Папа, ты позвал меня сегодня, чтобы познакомить с твоими друзьями? Мог бы так не утруждаться, да и у меня полно дел, знаешь, сегодня купил своему мальчику отличных контрабандных обезьянок, редких и дорогих. Хотел провести прекрасный вечер с ними наедине…
- Тони!
Я видел, как с каждым моим словом лица этих «друзей» вытягивались, у старика даже задергался глаз, а вот парень покраснел.
- Что, папа? Ты думаешь, раз я не участвую в твоей хваленой жизни, то ничего не понимаю?.. Могу тебе сказать, что все прекрасно понял. – Я встал со стола, повернулся к старику Филиппу.
– Мистер Ромою, поздравляю Вас с хорошим вложением денег, но не забывайте, даже если я не занимаюсь делами своего отца, я не позволю Вам захапать мое состояние. Сильвестр, смотри, чтобы кресло моего отца не вскружило тебе голову, ты молод и мог бы сделать свое личное имя, не зависеть от своего старика…
Я посмотрел на них и покачал головой, направился к двери, мне не было совершенно никакого дела до них, я, почему-то, был уверен, что мой отец уговорит этого Филиппа подписать договор. Пусть.
Они не остановили меня, не окликнули, и я свободно спустился обратно в зал. Потанцевал с мамой один танец, выслушал ее домыслы о моей личной жизни и карьере в частности, и с облегчением оказался на своем любимом балкончике.
Все детство я верил, что меня любят, юность - я заблуждался, и сейчас я окончательно понял, что недостоин даже уважения.
Почему?
Я никогда не смогу ответить себе на этот вопрос, может они бы смогли мне ответить, но мои родители подчас совершенно забывают о том, что я их сын.
Я поставил так и не тронутый бокал шампанского на каменное ограждение балкончика и вышел из своего укрытия - чтобы столкнуться нос к носу с Сильвестром.
Он отпрянул и, не сказав ни слова, быстро покинул место столкновения, я ухмыльнулся.