На третью новоземскую весну (конец нашего третьего года) мы возлагали большие надежды. Помните, быть может, наши размышления об инерции мышления? Так вот, с одной стороны, начало третьей новоземской весны приходилось в Иркутске на первую неделю мая второго года от открытия порталов. Самое то для переселения! А с другой — мы боялись, как бы народ не двинулся раньше, в апреле, например, и не помёрз (ну, кто не к нам, конечно — своих-то мы уж как-нибудь бы прикрыли). По этому поводу мы активно сотрудничали и с госслужбой МФЦ, и с полицией — чтобы люди были как минимум предупреждены: в Иркутске апрель апрелем, а на Новой Земле ещё зима.
За́мок в определённом смысле выстрелил: народу к нам собиралось довольно много (по нашим текущим меркам). За прошедшие два с половиной года (а для староземских — восемь месяцев) мы успели переговорить с десятками, сотнями людей. Со многими — детально, да не по одному разу. На все переговоры Вова брал с собой меня — чтобы исключить заведомую гниль. Не знаю, как долго мы сможем работать в таком вот режиме, чтобы поштучно отделять тысызыть зёрна от плевел, но пока наше поселение было слишком маленьким и уязвимым, мы старались делать всё, чтобы минимизировать возможные разрушающие факторы.
Люди были разные: разных возрастов, разных профессий, совершенно разного жизненного опыта. Одиночки, пары, родители с детьми, большие семьи и группы друзей. Мы готовились их встречать и заранее проводили определённую перестановку в посёлке. Очевидно было, что все мы в острог… не то что бы не влезем — влезли бы, если уплотниться — а нет уже в этом особенного смысла. Настало время осваивать детинец. И острог тоже бросать не будем — тут уже и хорошо обжито, и красиво — всякие клумбы-кусты, танцплощадки и качели, готовых жилых площадей вон сколько! В летних планах было подведение к домам воды и канализации. Тем более что все мы были уверены: поселение будет только расти, и через пару-тройку лет детинец и острог сольются внутри… да, наверное, го́рода?
С этой ротацией тоже возникло много вопросов, мы крутили так и сяк, судили, рядили всем колхозом — чтоб целесообразно было. И удобно. И симпатии старались учесть всякие. И — тут ведь ещё какая вещь — новеньких желательно бы расселить между старенькими, чтобы они вроде как прониклись духом и всё такое. Короче, не один вечер на ту перетасовку потратили.
И вот наступил назначенный день. Переселенцы в последний раз отметили День Победы на Старой Земле, кто-то прошёл с Бессмертным полком, кто-то съездил на кладбище — и в назначенный день (по-нашему, двенадцатого марта, как раз дороги хорошо уже подсохли) мы собирались встретить очередную группу новобранцев.
Схема была уже несколько раз обкатана. Кто может — приезжает своим ходом, с лошадьми. Если нет возможности, но есть повозки под упряжь (сейчас это уже не проблема; фирмочек, подобных той, что нам делала фургоны, в Иркутске и окрестностях уже было штук восемь) — транспортируются до портала, просовываются хоть каким-нибудь краем на нашу сторону, а тут мы уже втягиваем и запрягаем своих коников-красавцев. Если и телег-фургонов не было — тоже не беда. Тут мы работали, как с нашим Лёней-поставщиком. Он обычно сдавал на грузовике кузовом в портал, и мужики в два счёта перекидывали назначенный нам груз в наши повозки. Вот и с бестележными та же байда — только предупредить надо было заранее, уж в транспорте у нас недостатка не было. И на совсем крайний случай, если телега была, но, допустим, тракторная — красиво выходил вперёд барон и вёл её «за ручку» до самого острова.
12. НОВОБРАНЦЫ И БЕЗБИЛЕТНИКИ
ТИПИЧНОЕ СТОЛПОТВОРЕНИЕ
Новая Земля, Иркутский портал — Серый Камень, 12.09 (марта). 0003
Сегодня мы ждали огромную толпу народа. Наверное, потом я привыкну, но в тот день мне всё это напоминало какой-нибудь великий исход и миграцию варваров. И ещё Лермонтов этот без конца на ум приходил со своими людьми и лошадьми. Обыкался, наверное, на том свете, бедолага.
Хорошо, что с нами пришло тридцать помощников. Барон хотел, чтобы каждую повозку сопровождал наш человек, и иметь ещё несколько на подхвате.
Короче, в моём списке на сегодняшний переход (в моей копии, которую муж вручил мне перед порталом) значилось четырнадцать пунктов. И только один из них был одиночным. В смысле — один человек. Мужик какой-то. Вроде бы, Вова говорил, кожей занимается (сумки там, ботинки и всё такое).
Была пара без детей и родни. Такие, не сильно молодые уже. Чё-то там у них с детьми не получалось, не помню. То ли она, то ли он после какой-то болезни бесплодным остался.
И ещё одна женщина была с ребёнком, одинокая. Такое у нас, если честно, в первый раз. Обычно дамы боятся без поддержки родичей, но эта была уж очень решительная.
И всё. Остальные одиннадцать пунктов содержали от восьми до (внимание!) девятнадцати имён! Почти все уже отоварились новыми пластиковыми удостоверениями личности, неотоваренные паниковали и толпились у МФЦ, создавая дополнительную сутолоку. Часть народа, торопыжки, успели перебраться на нашу сторону раньше времени, и даже уже кто-то кого-то потерял.
В довершение всего несколько семей было сугубо деревенских — с многочисленным хозяйственным скарбом, коровами, козами, свиньями, гусями и хрен знает кем ещё. И не всё это богатство добровольно было согласно перейти в мир иной, а Андле как назло где-то застряла в этой куче, и найти её не представлялось никакой возможности, хоть я и орала в мой картонный рупор. Это подлое скотство решило, видимо, что у нас местная традиция такая, и тоже начало хором орать. Ещё и петухи, о, боги…
В общем — нормальная, совершенно обычная ситуация, когда много народу одновременно хотят переместиться в другое место. На любом вокзале ежедневно можно наблюдать. Лёнька, конечно, тоже был тут — снимал для нашего блога и канала. Ещё бы — такое большое для нас событие! Ну и как бы реклама заодно будет.
Покупайте наших слонов! ©
Вова велел больше пока никого не пропускать, чтобы все остальные дожидались на Иркутской стороне, и пошёл разбираться с теми, кто уже успел просочиться, вычёркивать их в списке и потихоньку отправлять вперёд. Ну… мы стояли. Ребята взяли лавки от столов и перегородили проезд, чтобы не увеличивать сумятицу на нашей стороне. И всё равно каждые две минуты кто-нибудь подходил и спрашивал что-нибудь такое, что уже было сто раз громко объявлено. Эх, бестолковцы! Вот займусь я вашим воспитанием, будете знать!
ПОМОЩЬ ОРГАНОВ
— Добрый день, граждане! Помощь органов нужна вам?
Ой, какой знакомый голос, и такой характерный бурятский акцент!
— Капитан Самбаев⁈ — тот самый, который помогал нам с Алькой разобраться!
— Так точно!
Капитан был большой (очень большой) и внушительный. Как дядя Стёпа, только в два раза шире и бурят. Народ сразу проникся его аурой, временно перестал задавать дурацкие вопросы одно да по тому и отступил на почтительную дистанцию.
— Я была бы вам чрезвычайно благодарна! А то мой матюгальник не справляется, — я показала ему картонный рупор. Товарищ капитан выпятил нижнюю губу — скорее всего, подбирая вежливые слова для характеристики предъявленного устройства — ничего приличного не нашёл и решил пропустить этот пункт:
— Федя, принеси там это… — большие мясистые руки очертили в воздухе невнятные формы, но Федя, видимо, был понятливый, потому как мегафон появился почти мгновенно. В инструкциях к вводному слову капитан Самбаев не нуждался.
Мегафон защёлкал.
— Граждане, внимание! Соблюдайте порядок и сохраняйте спокойствие! Произошла небольшая заминка! — он немного отстранился от микрофона и пошевелил бровями, что, по-видимому, нужно было расценивать как сигнал к говорению.
Так, что сказать?
— Баронство Белый Ворон начало формирование каравана.
— Баронство Белый Ворон начало формирование каравана… — официальным тоном и очень громко повторил за мной капитан. Так мы дальше и говорили дублем:
— На данный момент проводится проверка состава семей в соответствии со списками.
— Просим вас не создавать сумятицу и оставаться пока на этой стороне!
— Не расходитесь, держитесь семьями!
— Первыми проходят группы без домашних животных!
— От каждой семьи прошу подойти одного ответственного человека.
— Только одного!
В конце капитан вопросительно посмотрел на меня. Я так много хотела ещё сказать, но решила, что сделаю это потом, в более комфортной обстановке — и помотала головой. Он внимательно обозрел площадку, заметил пытающуюся проникнуть в фургончик МФЦ козу и сурово добавил:
— И не оставляйте вещей без присмотра!
Прозвучало это так странно, как будто вещи были живые. Народ задумался.
У стола столпилось с десяток представителей, которых господин Самбаев (как же я ему благодарна!) живо выстроил в очередь.
Я делала пометки: сколько пришло народу, все ли по факту совпадают с заявленным списком, есть ли мелкие дети, которые уже устали ждать (это же ужас лютый, лучше таких вперёд пропихнуть), ну и есть ли животины (какие и сколько).
Подошёл Вова:
— Так, этих вроде разобрали. Три группы отправили, четвёртые девчонку потеряли. Я их в стороне поставил, ждут.
Капитан Самбаев встал в стойку, живо напомнив мне спаниеля, только очень большого. И в полицейской форме:
— Так! Говорите, ребёнка потеряли?
— Да, девочка, одиннадцать лет. Сима Плотникова. Не местная. Из-под Тулуна они, могла дезориентироваться.
— Сейчас объявим!.. Внимание!!! Сима Плотникова! Срочно подойди к порталу! Твои родители ждут тебя на противоположной стороне! Внимание! Сима Плотникова!.. — капитан обернулся к нам и описал рукой сложную петлю: — Я по парку пройду, может она испугалась да побежала?