Вторая, с большой пышной шишкой на голове (которую мне про себя всё хотелось назвать гнездом) согласно покивала:
— Невозможно же! Восемь человек за месяц!
— У нас двенадцать! — всплеснула руками третья.
— Извините, — перебил эти излияния барон, — общее количество перебежавших на Новую Землю детей?..
Соцработница перебрала пару листков:
— Пятьдесят четыре. В основном — десять-тринадцать лет.
Херасе.
— У нас четверо, — вслух подумала я. — Местоположение остальных известно?
Тётка вздохнула:
— Ещё шестнадцать точно знаем где, по хуторам. Плюс из показаний этой вашей девочки…
— Жени.
— Жени, да… известно что ещё двадцать два ребёнка ушли в цыганский табор. Остальные… — она развела руками.
Яс-сно.
Четвёртая директорша, с элегантным тёмным каре, угрюмо подпёрла щёку рукой:
— Я уже не знаю, что делать. Мы и волонтёров привлекаем, и стараемся всякими кружка́ми-мероприятиями отвлечь, охрана уже как церберы… А они бегут! — видно было, что все они издёрганы и очень, очень устали. — Что вы предлагаете?
Вова задумчиво подкрутил ус:
— Дети бегут и будут бежать. Потому что запретный плод что?.. Правильно, сладок! Как говорил Суворов: «Если ты не можешь предотвратить безобразие, нужно его возглавить».
— То есть вы нам предлагаете?.. — недоумённо начала та, что с гнездом.
— Мы предлагаем вам объединить усилия, — барон сложил пальцы домиком. — Баронство Белый Ворон в крайней степени не заинтересовано в организации в непосредственной близости от нас любого вида притонов. Что будет с детьми, которых воспитывают цыгане, я думаю, никому объяснять не надо? — вся иркутская сторона досадливо вздохнула. — Ваши бегунки имеют весьма странное и фантастическое представление о мире, в который бегут. Розовые пони, феи и волшебные за́мки, в таком духе. Попадая сюда, они разочаровываются — здесь же ничего такого нет. Здесь дикие зе́мли, нужно жить жизнью фронтира, нужно много работать и защищаться. Нужно множество навыков выживания в тайге, которых у этих детей нет — им просто взяться неоткуда… И тем не менее, мы готовы их принять. Конкретно тех, кто изъявит собственное желание на переселение и конкретно к нам, на наших условиях. Учить, растить, воспитывать. Если необходимо — с официальной передачей опеки мне и супруге как главам баронства. Желательно, конечно, чтобы процедура оформления документов была максимально упрощена, — лица у пятерых дам сделались кислые. Видимо, оформить опеку — тот ещё геморрой…
— И… с какого возраста вы предлагаете предоставлять детям… выбор? — обескураженно спросила соцработница.
Вова посмотрел на меня. Что — я??? М-кхм…
Я судорожно прокрутила в голове варианты.
— Ну, давайте так: каков возраст самого маленького бегунка?
Директрисы переглянулись:
— Восемь.
— Да, восемь.
— У нас девять.
— Да семь же! Эта ваша, как раз, Женя Новикова.
— Ну вот, вы и ответили на свой вопрос! — я максимально располагающе улыбнулась. — Раз могут бежать — значит должны иметь возможность и выбрать. С семи лет.
Это предложение вызвало у дам согласный ропот. Семь лет?.. Вы серьёзно⁈.. Это ж малявки совсем!.. Давайте хотя бы десять… Двенадцать, я считаю!.. Кто-то уже сказал: четырнадцать…
Капитан Самбаев решительно и громогласно вмешался:
— Уважаемые, вы, конечно, можете обсуждать, сколько хотите, но у меня, вот тут, — он раскрыл планшетку и потыкал пальцем в заламинированный листок, — указ президента — президента! — согласно которому я обязан пропускать всех лиц от четырнадцати лет и старше вообще без вопросов, а младше четырнадцати… — капитан приподнялся и навис над столом, разом вдвое повысив градус давления на весь наш совет, — если любой, любой взрослый подтвердит, что согласен взять его под свою опеку. Просто устно. Вы понимаете⁈ Ни о каких комиссиях и пачках документов здесь и речи нет! Что вы решаете⁈ Если завтра любая цыганка, любая бичиха даже ребёнка с той стороны поманит… — мощный палец ткнул нам за спины, — и ребёнок захочет с ней пойти — вы понимаете, что я обязан буду его пропустить⁈ Иначе есть риск что я прямо отсюда в реанимацию уеду!!! И такие случаи уже были! Эта вот большая дверь, — толстый палец очертил над головой полукруг, — это божественный дар и право свободного прохода для каждого! Понимаете⁈ Мы не о том с вами сейчас говорим! Вы обсуждаете, как их туда не пустить. А мы, — палец обозначил треугольник из барона, меня и самого́ товарища капитана, — как сделать так, чтобы дети после перехода не погибли, чтобы не попали в дурную компанию, не сделались преступниками, понимаете⁈ Люди на себя такой груз берут!!! Ответственность берут!!! За десятки детей, добровольно!!! — капитан Самбаев всё больше горячился. — И вы ещё хотите их заставить перед какими-то комиссиями доказывать право на это⁈ Завтра цыгане придут, в глаза вам смеяться будут! Думаете, спросят вас о чём-то⁈ Они вон на вокзалах мужиков взрослых задуривают, что им дети!!! Как побегут ваши ребятишки — глазом не успеете моргнуть!!! — полицейский надулся и замолчал. Придавленные его выступлением дамы сконфуженно перебирали свои бумажки.
— Этим бегункам, что в палатках жили, повезло, — негромко сказал барон. — Место тут уже довольно торное, зверь подальше ушёл. Так бы вы могли наблюдать, как стая волков ест толпу беспризорников. Причём некоторых — ещё живыми.
— Или вон как к нам приходил… пещерный лев. Который Ваську-то чуть не съел, — чё-то вдруг вспомнила я.
Директорша с каре не выдержала и прижала пальцы ко лбу:
— Что вы такое говорите… Боже мой! Я же ночами не сплю, лежу в потолок таращусь — думаю: куда они побежали? Как? Сыты ли? Живы ли вообще? Или их уже какие уроды изнасиловали-съели… — она сильно зажмурилась, вытащила из сумочки платок и громко высморкалась. — Извините, нервы… Знаете, я не хочу, чтоб дети как в тюрьме жили — а мы ведь к тому идём. Нельзя же так! Что вы предлагаете? Давайте попробуем! Пусть не все, только наш детский дом. Посмотрим, что получится? Будем, — она криво улыбнулась, — экспериментальной площадкой.
«ИЗ ВСЕХ ИСКУССТВ ВАЖНЕЙШИМ…»
Ролик получился лоскутный. Тут тебе и наша повседневная жизнь, и отдых, и всякие сферы нашего феодально-народного хозяйства. И опасности, между прочим — звери, люди…
Картинки и иллюзии представлены были с разных ракурсов, даже с высоты птичьего полёта. Ради этих кадров Лэри (ещё бо́льшую трусиху чем меня) пришлось к седлу на шее дракона верёвками привязывать*.
*После этого, кстати,
кожевенники получили заказ
на сдвоенное драконье кресло
с полноценными страховочными ремнями.
Зато видеоряд получился — конфетка просто!
Потом мы с Вовой на камеру записались. Фактически — это был тот же наш беловоронский манифест, только адаптированный к детско-подростковому восприятию.
Потом сняли Женьку. Отмытая, она смотрелась гораздо лучше, чем в день нашего знакомства. Женька приехала к порталу вместе со своим отрядом рейнджерят. Ради такого случая наши юниты разрядились в пух и прах (по их собственным представлениям), все поголовно нацепили ножны с ножиками, луки, мечи (тренировочные, конечно — но в ножнах-то не видать))), похватали копья и даже алебарды — ну чисто толпа пиратов. Я когда их увидела, сперва начала безудержно ржать, потом позвала Вову. Он, к его чести, выдержал это зрелище с каменным лицом и сказал, что можно взять одно оружие. Одно! Ну ладно, ещё нож. И что-то одно!
Хорошо, они поснимали свой арсенал со скрежетом зубовным, но зато у пацанов появились за поясами топорики (аргумент: ну это не оружие же, а инструмент!), потом они набрали удочек, морд, каких-то силков и хрен знает чего ещё — это всё нужное! Даже лодку надувную припёрли. Даже палатку и спальники! Они же, видите ли, хотят показать, что они умеют и всё такое… О, боги… Ну ладно, раз уже было обещано…
Женька, оказавшаяся девкой толковой и за прошедшие дни успевшая задружиться с отрядом, всех, включая своего вожатого, представила поимённо как своих новых друзей, похвасталась подаренным ножом (как же в тайге без ножа?) — а потом в дело включились рейнджерята (зря пришли, что ли?) и пошла агитация в духе «вступайте в наш славный легион!» — всё там было: и как они рыбачат (с надуванием лодки), и как охотятся (это вот силки на тетеревов, обратите внимание), и как в лесу ночуют в палатках (с постановкой палатки, разведением костра и скоростным укладыванием в спальники), и фрагмент мечной тренировки, и стрельба из луков… Женька сидела за столом и лучезарно светила лицом. В конце рассудительный Нифредил (старший отряда) пояснил, что такая лафа бывает только летом, и что помимо этого дети помогают и на кухне, и в огородах, и на фермах — да везде. И даже в свою очередь несут боевое дежурство на смотровой площадке мэллорна. А, и ещё учатся. И всё равно, блин, получилось сильно завлекательно. Хотя… для девочек, мечтающих о гламурных феях, может, и не очень?
Вова в конце ещё раз сурово выступил, что каждый — каждый! — житель баронства Белого Ворона обязан выполнять свои обязанности, трудиться и неукоснительно слушаться барона и командиров, соблюдать законы, не воровать и жить в мире. Иначе можно огрести наказание — от ремнём по жопе до изгнания. За воровство — от розог до рабского барака, смотря по ситуации.