— Соломон Моисеевич! Как хорошо, что вы приехали! Нашему сложному обществу положительно не хватало живительного влияния литературы! Не пригласите нас в свой магазин?
Ну да, Остапа понесло немного. Могу я иногда себе позволить?
— Конечно, конечно, дамы и господа, я приглашаю! Наше знакомство случилось при неприятных обстоятельствах, и чтобы смягчить горечь этого ощущения, я предлагаю каждому из вас выбрать себе книгу в подарок. С величайшей благодарностью от Соломона!
Лавочка и впрямь была крошечная. А чего желать от магазина, расположенного внутри фургона? Тёмный полированный прилавок отделял совсем уж микроскопическую жилую часть от основной нежилой, заполненной стеллажами с книгами, между которыми были вделаны узкие окошки — ради света. При желании, сюда можно было набиться и ввосьмером, но перемещаться вдоль полок становилось очень неудобно. Так что мы разбились на группочки. И только Вася, пристроившись у прилавка с книгой про очередных фантастических тварей (они с Галиной воспринимали их практически как методички по превращениям), светила всем.
Свет Соломона Моисеевича впечатлил почти также сильно, как превращение в тигра. А мы уж начали привыкать. На нашем острове магия света была одним из распространённых навыков среди первопоселенцев и давно вошла в обиход. Почти как свечи и керосиновые лампы.
Хозяин лично провёл «экскурсию» для нас с бароном и пригласил за прилавок, выпить чаю. Комнатушечка была совершенно крохотная. Диванчик (на который по-джентельменски усадили меня), пара табуретов, стол, буфет. За бархатной шторой с балаболками по краям скрывались, видимо, «удобства». Во всяком случае, умывальник.
Чайник был заварен заранее, большой (книготорговец, видимо, был любитель чаи погонять), а вот кипяток к нему был из массивного термоса со стеклянной колбой. Сто лет таких не видала. В небольших вазочках стояли сухофрукты, печенюшки, конфеты. Хозяин-то сладкоежка, понятно… Мы чинно завели светскую беседу о планах, перспективах и прочем подобном.
— Я, господин барон, признаться, не ожидал, что меня ограбят так быстро и так беспардонно — посреди бела дня, в прямой видимости от других жилищ, — седые кустистые брови хозяина с изумлением и беспомощностью поднимались домиком, на лбу закладывался целый нотный стан морщинок. — Хотя, тот случай с пропавшей инспекторшей должен был меня насторожить.
— А что, — незамедлительно полюбопытствовала я, — кто-то пропал?
— Да, да. Инспектор соцзащиты, дама. Они, конечно, никаких заявлений не делали. Да и где их тут делать? Но всех опрашивали, называли приметы женщины. Я, по мере сил постарался помочь.
Слово за слово, Соломон Моисеевич пересказал нам историю о Татьяне Филипповне.
— Вы знаете, я так понял, её товарищи склоняются к версии ограбления и убийства, однако я думаю, что женщина осталась жива.
— Почему? — Вова был обманчиво равнодушен.
— Да потому что пару раз наблюдал этих самых цыган. Ещё до сегодняшнего дня. В их глазах слишком много алчности. А убийство — это же какой бессмысленный расход ресурса! Я думаю, на убийство они пойдут только ради выгоды.
— И куда же её дели? На органы продали?
Шутка у Вовы получилась ужасная.
— Вы знаете, я думал. На органы — вряд ли. Нужно оборудование: медицинские инструменты, холодильники. Это ж не свинью разрубить. В конце концов, медицинское образование хоть какое-то нужно, иначе кому такие органы будут нужны, — вот так вот, а это вовсе и не шутка… — Предполагаю, что всё гораздо прозаичнее. Вывезли её. У себя оставлять — резона нет. А вдруг её товарищи исхитрятся её найти, привлекут сторонников? Такой конфликт цыганам не нужен, это же шумиха и прочее. Так что… наши предприимчивые соседи, скорее всего, постарались быстро — и с прибылью, это важно — от неё избавиться. Продали её кому-нибудь. Читая новости с разных концов Новой Земли, приходишь к выводу, что работорговцы вездесущи.
Мы с мужем переглянулись:
— Что-то я пока у нас такого не слышала…
Соломон задумчиво отхлебнул из чашки:
— Всё когда-то случается в первый раз. Да… — старый еврей вздохнул. — Вы знаете, я, наверное, покажусь вам меркантильным, но меня очень волнует собственное будущее.
Барон поставил чашку на стол:
— Опасаетесь, что цыгане вернутся?
— Ну, вы же понимаете, что такой исход весьма вероятен…
— И?
— Забота о собственной шкуре, как бы жалко это ни звучало, заставляет меня искать покровителя. Могу я обратиться к вам, и какова будет цена?
Владимир Олегович сложил пальцы шалашиком.
— Во-первых, забота о собственной безопасности — это нормально. Иначе мы получаем истории наподобие той, что вы нам сейчас рассказали. Во-вторых, чтобы не быть голословным, я приглашаю вас на пару дней остановиться в нашей местной усадьбе. Там есть все наши документы: Манифест Белого Ворона, условия принятия подданства, список имеющихся законов. Даже если вы с ними знакомы… — еврей степенно кивнул, — пообщаетесь с народом, посмо́трите, как у нас всё устроено изнутри. В ночь на восьмое июня мы подъедем и переговорим с вами повторно.
— Мне придётся переехать к вам? Я слышал, у вас довольно большое поселение на острове?
— Не обязательно. Вы хотели обосноваться здесь?
— Вы знаете, да. Я не могу логически объяснить свой выбор, но…
— Значит, так будет лучше. В этом мире сто́ит слушать интуицию. Однако, если вы не планируете быть бродячим торговцем…
— Почему-то мне кажется, что для этого пока рановато…
— В таком случае, вам нужно что-то посолиднее. Дом. Магазин.
— С большими окнами, чтоб светло было! — подсказала я. — На ночь ставни придумать или что-нибудь в этом духе. Всё равно укреплённый двор нужен. Склады, сараи. Конюшня…
— Что-то вроде усадьбы, — согласился Вова.
— Вэй из мир*, да я же и хотел строиться! — всплеснул руками хозяин. — У меня отложена некоторая сумма на строительство, однако нужна бригада. Сам я, увы… могу разве что немножечко шить… — мы посмеялись.
*Буквально: больно мне (евр.).
Я так понимаю, выражает экспрессию.
— Будет бригада, — барон слегка прихлопнул ладонью по столу, — это мы можем обещать независимо от вашего решения: стать нашим подданным или нет.
— А цена?
— По цене — с архитекторами и плотниками. Заламывать не будем. А в случае, если вы принимаете подданство, всё, так скажем, пойдёт по себестоимости.
— И каков будет мой вклад в процветание баронства?
— Десять процентов. Как и у всех.
— И поставки книг и прочих сопутствующих товаров для нужд баронства без накруток, — вклинилась я, — с нас оптовая цена плюс логистические затраты.
Соломон Моисеевич посмотрел на меня с уважением:
— Мадам, скажите честно: в вашем роду таки были евреи?
— Вроде бы нет. Хотя… кто его знает? Сибирь, батенька — тут кого только не намешано.
— Это да.