У Златки накопилось, наверное, миллион вопросов, пока Виктор говорил, но она молча слушала, глядя на него и не перебивая. Знакомство матери с ним было, мягко сказать, не очень продолжительным, и то, что в результате этого появилась на свет она, девушка восприняла спокойно. Сашу, которого все эти годы считала отцом, Злата всё равно не знала, ведь он погиб до её рождения, и она не понимала только одного, зачем Ирина солгала, выдавая её за его дочь.
Почему было сразу не сказать правду? Это в очередной раз доказывало, что мать была равнодушна к ней, но сейчас Златка не собиралась убиваться по этому поводу. Она смирилась с тем, что Ира её не любила, а вот вновь открывшееся обстоятельство её рождения заставило испытать радость.
У неё есть настоящий, живой папа, который очень хотел принимать участие в её жизни. Она жадно рассматривала Виктора, не отнимая руки, когда он крепко стиснул их, и улыбнулась в ответ на его теплую улыбку. Ему, пожалуй, было чуть за сорок, и выглядел он привлекательно — высокий, атлетически сложенный, с копной густых светлых волос. Ей даже чудилось, что она похожа на него, особенно глазами, такими же ясными голубыми, как весеннее небо.
— Я хочу, чтобы ты не сомневалась в моих словах, милая, и думаю, мы должны сделать тест ДНК. — на это Златка согласно кивнула, страстно желая, чтобы экспертиза оказалась положительной — Виктор ей нравился.
— А мама… Она знает, что Вы… Что ты в городе?
— Да. — он с досадой поморщился, и отнял ладони. — я встречался с ней.
О том, что Ирина потребовала у него деньги и обманула, Карамзин умолчал. Ни к чему подливать масла в огонь неприязни, которую Златка и без того испытывала к матери.
— Она даже не сказала мне… — огорчилась девушка, усмехнувшись. — а как ты догадался, что я твоя дочь?
Он коротко поведал и об этом. Людмилу, подругу матери, Златка знала давно, и поразилась, что та столько лет скрывала правду от неё. Хотя, что удивляться, если тётя Люда относилась к ней с непонятной враждебностью, и Злата старалась пореже пересекаться с той. Наверное, между Людмилой и Ирой произошло что-то, отчего лучшая подруга и ненавидела её дочь, но это было Злате неинтересно.
— Я остановился в родительском доме. — продолжал Виктор, подвинув к ней поближе пиалу с мороженым. — если хочешь, можем поехать туда. Почему ты живёшь у Коли? Я в курсе, что Ирина выгнала тебя. Пытался заставить её признаться, где тебя найти, но ничего вразумительного так и не добился.
Она колебалась, говорить ли о том, какие обстоятельства толкнули её поселиться у Николая, ибо не была уверена, что Тим посвятил отца в подробности возникших проблем. Но, с другой стороны, Виктор её папа, пусть это не доказано тестом, но сама-то она чувствовала, что они не чужие. Их сходство не заметил бы разве что совсем слепой!
— Я потом тебе расскажу, — уклончиво произнесла девушка, и задумалась, — ты не против, если я приду к тебе вечером? У меня еще есть дела…
Она должна найти Малого, и, пока этого не сделает, не успокоится. Просто убедиться, что с ним всё в порядке, и снова заглянуть в его глаза, понять, что между ними ничего не изменилось.
— Конечно, милая. — Виктор поднялся, и Златка тоже вскочила. — куда тебя отвезти?
— Нет… Не надо. — решительно запротестовала она, зябко поежившись в тонком платье. — возьми мой номер, и оставь свой, я позвоню тебе.
Они обменялись цифрами. Виктор привлек её к себе, и поцеловал в висок, и Златка, подняв голову, долго смотрела на него. Её переполняли разрозненные чувства, ей было нужно привести мысли в привычное русло.
— Я рада, что ты нашёл меня. — искренне прошептала она, обхватив его за спину обеими руками. — у меня никогда не было отца, и вдруг…
— Теперь я тебя никуда не отпущу. — ласково провел по её спутанным волосам мужчина, и снова прижался губами ко лбу, не желая выпускать из объятий…
Ему уже давно хватало, да и накачиваться спиртным Малой себе не позволял со времён юности, но сегодня было настроение как раз «то самое». Генка укоризненно поглядывал на него, поддевая ногой валяющиеся у дивана бутылки, но выражать своё мнение вслух не решался, уж больно взвинченным был Тим. Сидели они в квартире Черникова, разбитое стекло еще днем заменил мастер, хотя сейчас Малому было плевать на всё.
Он никогда не бежал от опасности, об этом знали все, кто его окружал. Но теперь в этом-то и была его главная слабая сторона. Инстинкт самосохранения в этот раз почему-то притупился, хотя причиной тому была Златка, и Тим проклинал себя за то, что поддался чувствам к блондиночке, что и дало оружие против него в руки врагов.
— Чё ты торчишь тут со мной, Геныч? — прикончив очередную порцию коньяка, усмехнулся Малой. — вали на хрен… Я на время потеряюсь, понял? Реши там любые тёрки по бизнесу, меня не дёргай.
Генка стоял у окна, и, сдвинув штору, пристально рассматривал улицу. День выдался тоскливо — дождливым, в такую погоду нападала апатия, и он был не прочь тоже надраться до усрачки.
— Заканчивай жрать это пойло. — посоветовал Гена, оглянувшись на друга, растянувшегося полулёжа. — мыслишка одна есть… Дай сюда трубу.
— На хуя? — равнодушно осведомился Тим, но телефон всё же бросил ему в руки. — ты чё, заделался экстрасенсом, Генарёк? Щас просканируешь запись и выяснишь, какая мразь мне её прислала?
— Не, в эти блядские экстрасексовые штучки я не верю. — хмыкнул Генка, размышляя, на верном ли он пути по поводу догадки, кто так нелепо решил припугнуть Малого. — короче, мне отъехать надо. Перетереть кое-с кем один вопрос. Слышь, Тимоха, мобилу не вырубай, я тебе брякну часика через два. И вообще…
Генка обернулся, прежде чем выйти из гостиной.
— Ты бы задницу поднял и мотанул куда-нибудь отсюда. Дать тебе ключи от моей хаты? Там точняк никакой ворошиловский стрелок не объявится.
— Не. — возразил Тим, опрокинув голову на спинку, и устало смежив веки. — два раза не сдохну, Геныч, не ссы. Дверь захлопни.
Звонок раздался спустя минуты три после ухода Генки, и Малой, вполголоса выругавшись, тяжело прошлепал в прихожую. Хотел выдать чего-нибудь насмешливое в адрес друга, возомнившего себя его нянькой, но увидел на пороге Златку, и тут же упер ладонь в стену, преграждая ей путь.
Пьяным его она видела впервые, и ей это явно не понравилось. На хорошеньком личике отразилась растерянность, а в кукольных глазах мелькнула грусть. Она столько лет видела пьяную мать, и её мужиков, что на дух не переносила людей в подобном состоянии. Да что же происходит, почему Тим напился?!
— Ну, и чего тебе надо? — осведомился Малой, криво усмехнувшись.
Она, еще не подозревая ни о чём, вздрогнула, услышав его равнодушный вопрос. Потеребила воротничок старенького черного плащика, и неуверенно сказала:
— Тим… Что с тобой?
— Ничё. Всё айс, крошка. Говори, зачем пришла, я занят.
Она вытянула шею, пытаясь заглянуть через его плечо. У неё закралась мысль, что в квартире он не один, а с какой-то девушкой, ибо весь его вид подсказывал именно это — рубашка была расстёгнута, и он стоял босой, с взъерошенными волосами. Златка ощутила, как кольнуло в груди то ли от ревности, то от обиды, а может, эти чувства смешались в одно целое.
— Я войду? — тихо спросила она, сделав к нему шаг, но Малой не сдвинулся с места, и девушка с силой закусила губу.
Он чувствовал себя последней сволочью, но другого выхода защитить девчонку не было. Она должна держаться от него подальше, только в этом была гарантия, что его ебучий враг, которого Тим пока не мог вычислить, не тронет её.
Бля-я, но как же хотелось обнять златоволоску, уткнуться носом в её нежную шею и вдохнуть запах кожи. И от того, что делать это было нельзя, чтобы ненароком не рухнул план действий, Тимофей злился еще пуще. Пора была ставить точку, и он хотел покончить с этим.
— Слушай, чё ты за мной таскаешься, а? — грубо бросил он, собрав остатки самообладания. — бля-ять, серьёзно думаешь, если мы с тобой покувыркались в койке, то ты вправе от меня чё-т требовать?! Давай, развернулась и свалила отсюда, и не хуй меня искать, ясность полная? Гордость у тебя есть, не? Запомни, кроха, я не люблю доступных баб!
Она молчала, глядя ему в глаза, и в волнении прижимала пальчики к задрожавшим губам. Су-ука, как еще вдолбить Златке, чтобы отстала от него, чтобы поверила, что не нужна ему?! Малой впал я бешенство, но больше-то, конечно, ярился на самого себя за то, что вынужден был так поступить с любимой.
Он выпрямился, и насмешливо подмигнул ей, пятясь обратно в квартиру.
— Короче, бэби, всё было супер, ты просто прелесть. Не кисни. Доставила мне удовольствие, с этим не поспоришь, ага… Ты слышала, чё я щас сказал? Проваливай, и больше мне не звони. Поняла? Не. Звони. Мне. Ты мне надоела, бля, я принципиально не трахаю малолеток, ну, а ты была исключением. Давай, до свидания. И не грузись, терпеть не могу бабские нюни.
Она медленно отступила, всё ещё глядя на него, и надеясь, что Тим сейчас рассмеётся, скажет, что это была дурацкая шутка. Но он оставался таким же чужим и незнакомым, агрессивным, совершенно не тем, кого она безумно любила. Златка споткнулась на верхней ступени, и развернувшись, бросилась вниз, беззвучно глотая жгучие ручейки слёз.
Она не видела, как Малой прислонился лбом к стене, и с силой саданул кулаком по двери. Так паршиво он еще никогда себя не чувствовал. Погруженный в мысли, он не слышал позади быстрых шагов, и очнулся, только когда в затылок уперлось холодное дуло пистолета.
Не видя, кто стоял за спиной, Тим ухмыльнулся, и сквозь зубы процедил:
— Как-то не по понятиям, мудак… Пришел, чтобы снести мне башку? Стреляй, сука… Стреляй прямо щас, потому что это твой шанс. Единственный шанс, усёк? Если упустишь его, тебя, выродок, по кусочкам будут собирать в гроб! Я тебе это гарантирую!
— Уже бою-юсь, брат… — с усмешкой вдруг произнес знакомый голос, и Малого втолкнули в квартиру. — поговорить хочу, Тима. Но ты ж психованный, с тобой только так — дулом в рыло, ты по-другому не понимаешь. Еще благодарить меня будешь, да.
Тимофей, в общем-то, не был удивлен, и даже в какой-то мере разочаровался. То, что Димка давно был обижен на него, он знал. Знал с их юности, и всячески старался быть для него хорошим братом. Да, тот Тим еще не держал в руках оружия и глупо верил, что мир можно изменить.
Димка рос оторвой, хулиганом, воровал без зазрения совести, якшался с плохими компаниями, долгое время сидел на коксе, и это при богатом папаше, который безуспешно пытался сделать из него достойного члена их семьи. Пожалуй, семья была главным для Черниковых — старших, а вот они с Димкой подпортили предкам не только репутацию, но и нервишки.
— Ну, и чё теперь? — подытожил Малой, когда Дима пихнул его лицом в стену, и вдавил дуло между лопаток. — бля, Димон, тебе не остопиздела эта комедия? Ты меня не грохнешь, сука, и мы оба это знаем.
— Рот закрой! Мне осточертело не это, а совсем другое, Тим! — заорал, будто ему в штаны сыпнули жгучего перца, Димка, и склонился к Тиму, тяжело дыша в его шею. — мне вечно ставили тебя в пример, отец, мой отец… Мой отец тыкал меня носом в каждый твой успех, а это было обидно! Тима у нас молодец, Тима то, Тима сё… Сука, знаешь, как меня это всё бесило?! А?! Я не хотел быть таким правильным, как ты! Любимчик семьи, будущий офицер, с-сука! Да меня тошнило от тебя!
— Не ори. — с хмельной невозмутимостью произнес Малой, не делая никаких попыток отпрянуть. — чё-т я не въехал, Димон. Какие у тебя ко мне предъявы щас-то? Мы вроде как в одном дерьме барахтаемся. Ты зенки разуй, придурок, я чё, бля, оправдал надежды отца? Н-е-ет, Дима, пиздишь ты чё-т…Кому продался ты, шепни-ка по секрету? Кто заказал мои потроха?!
Дмитрий коротко рассмеялся, сильнее впечатав Малого в стену.
— Дурак ты, Тима… Я не вещь, чтобы меня покупали. Предупредить хочу, а чё уж там дальше делать будешь, твои проблемы. Крыса рядом с тобой завелась. Зря ты слепо доверяешь своим дружкам закадычным, понял, нет? Придёт срок, тварь эта тебя замочит, и глазом не моргнёт. Думай, брат, думай! Мне твоя голова не нужна. Не я твой палач! А меня крысеныш виноватым выставит перед тобой, это ж ясно, как белый день. Не верь ему, Тима. Он тебе петлю на шее затянет т-у-у-уго.
— Кто? — яростно прохрипел Малой, скрипнув зубами. — имя назови мне! Ну?! О ком, мудак, речь ведёшь, или слова твои пустозвон?!
Тут оглушительно грянул выстрел, и в первую секунду Тим интуитивно нырнул вниз, но, как оказалось, это была лишняя мера предосторожности. Неловко завалившись на бок, Дима сполз на пол, выронив «глок» и, нелепо взмахнув руками, затих на пороге. Малой с трудом поднялся, пошатываясь, повернулся к двери, и нахмурился, переваривая случившееся. Генка деловито присел на корточки, приложил к яремной вене Димки пальцы, и вздохнул.
— Готов, гнида… Тимоха, ты как?
— Да ничё, Геныч… Живой. — Тим потер подбородок и щеки, липкие от брызг крови.
Хмель делал свое дело, его развозило всё больше, и происходящее он осознать пока не мог.
— На хуя ты его… — привалившись к стене, Малой уставился на труп брата, — он не стал бы меня убивать, Геныч, а ты его…
Выпрямившись, Генка пожал плечами, и посмотрел на мертвого Дмитрия.
— Подстраховался я. — Тим не спросил, зачем он вернулся, и Генка был этому рад, меньше вопросов, значит, больше шансов убедить Черникова в своей правоте. — короче, ты иди, ска, проспись. Толку с тебя счас, что с козла — молока. Я сам тут…
— В лесочке прикопаешь? — вдруг недобро усмехнулся Малой, отказываясь верить, что предателем был Димка. — он же мой брательник, с-сука! Мозги вруби, ебать…
— Тише ты. — предостерёг Генка, настойчиво подталкивая его к спальне. — сказал же, сам тут управлюсь. Всё чин чинарём будет, не бзди, Тимоха. Чё я, совсем без понятий? Проспишься, брякни на левую трубу мне. И пушку его я заберу, не хрен светиться лишний раз.
Тим тяжело прошлепал по коридору, остановился в дверном проеме комнаты, и обвёл глазами темное помещение. Во всём этом была какая-то блядская лажа, он нутром чувствовал, что Димка ему не враг. Вернее, не тот, кто упорно жаждет увидеть его в гробу.
Но алкоголь брал своё, мысли путались, и Малой, добредя до кровати, рухнул лицом вниз, мгновенно бухнувшись в вязкий сон…