Пока Белов говорил, сидевший напротив молодой человек внимательно слушал, не задавая лишних вопросов. Дело было привычным, во-всяком случае, для Бориса, но Антон еще никогда подобной грязью не занимался лично. Он, конечно, знал, что отец крепко повязан в криминале, и торговля «живым товаром» шла полным ходом, но старался не вмешиваться в это.
Проще ведь было делать вид, будто ни о чём не догадывался, чтобы хоть как-то оправдать собственные угрызения совести. Антон не хотел быть таким, как отец, и всячески это подчеркивал. До сего дня Боб не обращался к нему по этим делишкам, но, как видно, час пробил.
— Здесь координаты Демона, свяжешься с ним, он в курсе, что делать. — бросив сыну простенький кнопочный телефон, Борис прошелся по кабинету, задумчиво сверля взглядом пол. — особо не мелькайте там, чтобы всё было тихо — мирно. Девчонку упакуете, привезёте сюда, желательно ближе к ночи. Сам не лезь в это, сиди за рулём, Демон всё провернёт, ему не впервой.
Антон поморщился. Что за девушку нужно было завтра похитить, он не спрашивал, и согласился встрять в это лишь по одной причине — после косяка в клубе, когда он спьяну чуть не изнасиловал Златку, и Малой вышвырнул его из доли, Борис пригрозил лишить отпрыска наследства. Ну, а остаться без гроша в кармане Тоша не мог, и загладить перед отцом вину за то, что оказался без выгодного бизнеса, было необходимо. Само собой, о том, какие напряги возникли между Бобом и Черниковым, он не знал, и посвящать его в подробности Белов — старший не собирался.
Ладненько, это будет всего один раз, твёрдо решил парень, выходя в солнечное утро уходящего июля. Он не сутенёр, если папаше в кайф продавать девчонок, его это не касается. Деньги же не пахнут, в конце концов, а к сладкой жизни привыкаешь быстро.
Сощурив глаза, Антон осмотрелся, испытывая легкое раздражение. Сколько не предпринимал он попыток помириться со Златкой, она не желала с ним разговаривать, и Тоша искал способа вымолить у неё прощения. Она ему приглянулась с самого начала, а своего он добивался всегда.
Тут, главное, не торопиться. Спешка, как известно, хороша только при лове блох…
Первое, что увидел Малой, продрав глаза, были лица лучших друзей. Валет, скучающе поигрывая брелоком на ключах от машины, пялился в телевизор, а Генка, сидя на подлокотнике кресла, яростно курил, глубокими затяжками приканчивая сигарету. Сев на кровати, Тим поморщился от стрельнувшей в висках боли, которая тотчас растеклась к затылку, впившись острыми щупальцами в череп. Пожалуй, вчера он малость перебрал, пора завязывать с попойками.
Мгновенно вспомнив, что произошло накануне, он пихнул Вальку ногой.
— Трубу дай. Где-то там должна валяться.
Валет убавил звук, и осмотрелся. Телефон обнаружился на полу, рядом с креслом, и тут же перекочевал в руки Малому.
— Слыхали? Димку кто-то мочканул ночью. — кивнул на экран плазмы Валентин, и поочередно взглянул на друзей.
Геныч пожал плечами, с силой придавил окурок в пепельнице, и покосился на Тимофея, будто безмолвно предостерегая. Но тот и не думал говорить правду о смерти своего двоюродного брата, и, послав ему хмурый взор, снова принялся тыкать в дисплей смартфона.
— Ни хуя се… Слышь, Малой, братана твоего грохнули. — подал голос Валька, и уставился на него. — да брось ты трубу, блять! Оглох, что ли?
Тим вполголоса смачно выругался. Дозвониться до отца не получилось, его телефон находился вне зоны доступа, а ему было нужно узнать, где Златка. Он, конечно, не сомневался, что батя о ней позаботится, а может быть, она уже встретилась с Виктором, тем лучше. Но душу грызло мерзкое предчувствие, а вот набрать её номер он не мог.
После того, что он ей вчера наплёл, она сто процентов пошлёт его на хуй. И будет права. Да и нельзя ему щас контачить с ней, пока он не выяснит, какая падла висит у него на хвосте. Но, бля, как же хотелось услышать её, и от того, что теперь он вынужден держаться от девчонки на расстоянии, Малой чувствовал себя так паршиво, что в пору было снова надраться алкоголем до полного забвения.
— Тимоха… — позвал Генка, легонько тронув Черникова за руку, и тот окончательно разъярившись, рявкнул:
— Я уже, бля, тридцать лет как Тимоха! Чё доебались?! Харэ штаны протирать, езжайте, займитесь делами! Няньку захочу, позвоню какой-нибудь бабе, ясность полная? Не хуй меня опекать, как будто я беспомощный ребёнок!
Накинулся-то на друзей он, конечно, зря, и тут же осознал это. На лице Валета отразилось обиженное недоумение, а Геныч, скривив губы, рывком сдернул со спинки кресла черную джинсовку, и начал натягивать.
— Малой, ты, в натуре, чего… — осторожно заметил Валентин, пригладив длинные, собранные в хвост, волосы, и бочком подвинулся к Геннадию. — слышь, братуха, кончай быковать, мы-то с Генычем в чём, блять, виноваты?
— Поехали. — коротко обронил Генка, двумя руками толкнув его к выходу из спальни.
— Пацаны… — опомнился Тим, но Гена его опередил:
— Отдыхай, понял? Корона не жмёт тебе, Тимоха, нет? А то могу обтесать, ты только скажи, с-сука! — сказано это было тихо, но с явной угрозой, и смысл фразы долетел до Малого сразу, снова заставив впасть в бешенство.
Но драку предотвратил Валет, моментально прикинув, что пора развести «деток» по разным углам, во избежание мордобоя. Сейчас был самый неподходящий момент, чтобы собачиться между собой, хотя он искренне не догонял, какая муха укусила Малого и Генку. Они явно что-то недоговаривали, и Вальке это не нравилось. Он решил вытрясти из Геныча правду по дороге в клуб, но уходить, оставляя Тима таким психованным, было в лом.
Вытеснив Гену в коридор, Валя прикрыл дверь, и громким шепотом спросил:
— Малой, чё за хрень происходит, а? Вам бы щас по пушке в руки и пиздец, продырявили бы друг друга!
Тим хмуро отвернулся к окну, упер ладони в подоконник и опустил голову, с трудом сдерживая рвущуюся ярость. Мало ему, что ли, напрягов с бизнесом, так теперь еще и с Димкой такая хуйня приключилась. Но наряду с этим он страшно переживал за Златку, и от неопределенности едва мог соображать здраво.
— Нормалёк всё, Валет. Иди, успокой этого камикадзе, пока он херню не натворил. У меня дело есть, смотаться к отцу надо.
— Так это… Чё делать-то? В ментуру сгонять бы, на опознание ж дёрнут тебя или дядь Колю.
— Разберёмся. — буркнул Тим, и, глубоко вдохнув, похлопал друга по плечу. — Генку не трогай, окей? Пусть попсихует, не лезь ему в нутро. Я тебе позже всё расскажу.
Они коротко обнялись, и Малой остался один в пустой огромной хате. Тишина давила, сводила с ума, а мыслям было не найти пристанища. Он смертельно устал, и хотел лишь одного — обнять свою нежную блондиночку, и хоть ненадолго забыться, не думать о навалившихся проблемах, а просто побыть рядом с нею. Где она, его малышка, что с ней? Как она, наверное, его презирает… Он заслужил это.
Но Валька прав, нельзя расклеиваться. Не сейчас, мать вашу! Последние слова Димки жгли каленым железом душу, и Малой знал, что отныне не сможет жить спокойно, пока не увидит своего неведомого врага с дырой в черепе…
Настойчивый стук в дверь заставил Злату приподняться на локте. За задернутыми шторами было темно, но вечер сейчас или раннее утро, она не знала. Как и то, сколько дней провела взаперти этой большой комнаты.
— Злата, дочка! — это был Виктор, он периодически приходил и пытался уговорить её выйти. — Злата! Открой, пожалуйста! Тебе нужно поесть, слышишь! Прошу тебя, открой!
Она не хотела есть. Упав на кровать, надвинула на голову одеяло, и свернулась в клубок, поджав колени к груди. Всё, что ей было необходимо, это темнота. И тишина.
Боль уже притупилась, но последние, жестокие слова Тима до сих пор терзали душу, и Златка мечтала только об одном — уснуть и больше ничего не чувствовать. Просто отключиться от происходящего, забыться, перестать быть живой, потому что она не могла справиться со страданиями сердца.
Если любить так больно, лучше вообще быть бесчувственной…
— Злата, это несерьёзно! Будь благоразумной, девочка! Нам нужно поговорить!
Девушка с раздражением вздохнула, и резко села. Что здесь делал Николай, она догадывалась, небось, Виктор попросил его приехать, чтобы вразумить её! Сердито поджав губы, она кое-как пригладила спутанные волосы, и прошлепала босыми ногами по мягкому ковру. Провернула ключ в замке.
Это был родительский дом Виктора, дом её бабушки и дедушки, которых она уже никогда не узнает. Что у неё за судьба! По сути, не было матери, но появился родной отец, и Златке бы радоваться, что она обрела близкого человека, но внутри у неё была пустота.
Это всё из-за него…
— Я в порядке. — опередила девушка Николая, шагнув за порог. — Вас послал Виктор? Всерьёз думал, что я начну травиться или порежу вены?
Называть Карамзина папой она пока не решалась. Он прав, чем скорее они сделают тест ДНК, тем проще им будет общаться друг с другом. Но Златка не находила в себе сил никуда ехать, и что-то делать, она вообще с трудом пересиливала дикое желание целыми сутками лежать на кровати, прячась под одеялом от внешнего мира.
Николай взял её за плечи, и взгляды их встретились.
— Всё пройдёт, девочка. — твёрдость его убеждения она не разделяла, но промолчала. — перемелется и это, перегорит. Ты молодая, талантливая, нужно жить дальше!
— Хорошо. — апатично отозвалась Златка, опустив глаза, воспаленные от бессонницы и слёз. — я постараюсь.
— Витя очень переживает за тебя.
— Я разочаровала его? — горько усмехнулась она, неожиданно ощутив потребность выговориться. — мама тоже меня никогда не любила. Что во мне не так, дядя Коля? Почему все только пользуются мной, и бросают меня?
Он уловил её намек на его сына, и порывисто притянул к себе. Успокаивающе погладил по остро выпирающим лопаткам, отметив, что она совсем исхудала. Что он мог возразить на это? Тим поступил очень некрасиво, но ведь именно этого Николай и ожидал. И он пытался предостеречь Злату, но она не прислушалась, и вот результат — разбитое вдребезги сердце и душевная боль.
— Вот что… ты сильная, я уверен, и запомни, нельзя загонять себя в безысходность, нужно преодолевать трудности. Спустя время ты посмеёшься над своими глупыми переживаниями, встретишь нормального парня, и будешь счастлива! Значит, так… Сейчас примешь ванну, наденешь что-нибудь красивое и прогуляешься вместе с Витей. Хватит себя мучить. У него для тебя сюрприз, тебе обязательно понравится! Ну, беги, приведи себя в должный вид, девочка, и приходи в кухню. Чай стынет.
Златка недовольно поморщилась. Никуда идти у нее не было желания, а еще она хотела спросить про Тима, но так и не решилась. Её раздирали противоречия. С одной стороны, она запрещала себе думать о нём и даже, наверное, ненавидела его, но всё же страстно мечтала снова увидеться с ним. Для неё так и осталось загадкой, как мог он быть настолько жестоким — ночью шептать о своей любви, а потом бросить ей в лицо те ужасные слова.
Как оказалось, она его совсем не знала…
Глядя, как у дочери округлились глаза, Виктор не смог сдержать улыбки. Коля не ошибся, когда предположил, чем можно отвлечь её, а сам он был приятно поражен, узнав, что Златка питает страсть к музыке. Он молча стоял в сторонке, пока она обходила новое фортепиано, накрытое черной тканью, и, уже догадываясь, что это за сюрприз, невольно заулыбалась.
Обернулась, взглянула на отца, и он ободряюще кивнул, призывая посмотреть на подарок. Девушка медленно потянула за края накидки, и прижала ладошку к губам, жадно разглядывая инструмент.
— Ты купил его для меня? — тихо спросила, с трепетом коснувшись полированной крышки.
— Конечно, для тебя, родная. Угадал?
Она радостно бросилась к нему, прижалась, и чмокнула в щеку. Виктор испытал облегчение, видя, как засияли потухшие глаза девчонки, и подтолкнул её к фортепиано.
— Сыграй что-нибудь, а мы с Колей побудем зрителями. — предложил мужчина, незаметно обменявшись с Николаем довольным взглядом. — за ужином обсудим еще кое-что. Хочу, чтобы ты приняла важное решение, дочка.
Она насторожилась, не спеша садиться на высокий изящный табурет.
— О чем поговорим? Какое решение?
Виктор уклончиво сказал, что она всё узнает позже. Он собирался уехать в Москву, и забрать Злату с собой после того, как они пройдут экспертизу на установление его отцовства. Ей восемнадцать, а значит, она вправе сама решать, что делать со своей жизнью, и не спрашивать мать, которую категорически не интересует дочь. Он, разумеется, немного опасался, что Златка откажется ехать с ним, но был настроен убедить её, что в столице ей откроются отличные перспективы развивать талант.
В этом захолустье было абсолютно нечего ловить в плане учёбы. Он не принимал участие в судьбе своего ребёнка долгие годы (неважно, по чьей вине), но теперь всё изменится. Нельзя губить то, что дано природой, и Злата непременно должна поступить — в Гнесинку или в другой престижный музыкальный колледж.
Вещи Златки всё еще оставались у Николая, и она решилась, наконец, съездить за ними. Забирать их Виктор не стал, рассудив, что ей это может не понравиться — вроде как навязывал свою волю, заставляя дочь перебраться к нему, а он хотел, чтобы она захотела этого сама. Злата не планировала задерживаться долго, но предупредила отца, что ей нужно увидеться с друзьями, и он не возражал. Его радовало, что она перестала сидеть в одиночестве, ни с кем не разговаривая, и он надеялся, что кризис миновал.
Узнав от Николая причину хандры дочери, бизнесмен, естественно, был неприятно удивлен. Меньше всего он желал видеть Златку рядом с человеком, который попирал закон, несмотря даже на то, что Тим был сыном его близкого приятеля. И потому твёрдо решил, что должен уговорить её уехать с ним в Москву, ведь расстояние, как давно известно, разрушает всякие чувства…
Когда Злата спускалась вниз, во дворе раздались громкие мужские голоса, а потом в дом ворвался Малой. Еще не заметив её, стоявшую на лестнице, он бросился к кабинету отца, окликнул его, и распахнул дубовую дверь. Николай выглянул из гостиной, явно обескураженный вторжением, и вышел навстречу гостю. Златка же, воспользовавшись моментом, торопливо сбежала вниз, надеясь, что успеет выскользнуть из дома, не столкнувшись с Тимом, но он её увидел.
Она сверкнула глазами, в то же время жадно его рассматривая. Боже, как же соскучилась, и, не смея обнять, с силой сжала пальчиками гладкие перила. Под веками предательски защипало, и девушка часто заморгала, не желая расплакаться перед ним. Этого только не хватало, чтобы он понял, как ей больно и обидно!
Малой выглядел ужасно, в помятой футболке и с взъерошенными волосами. Глаза его лихорадочно блестели и казались почти черными из-за темнеющих кругов, и весь вид подсказывал, что вчера он снова основательно приложился к бутылке спиртного.
Тим приближался, и она запаниковала. Говорить с ним после того, что было, Златка не хотела, но и сбежать, дав ему понять, как она задета, тоже не вариант. У неё пока оставалась гордость. Николай, немного подумав, скрылся в кухне, и девушка мысленно чертыхнулась. Ну, зачем он бросил её наедине с Тимом?!
— Ты куда это? — требовательно спросил Малой, преградив ей путь, и отрезав дорогу в холл.
Не идти же обратно наверх!
— Тебе какая разница? — огрызнулась Златка, старательно отводя взгляд.
— Я задал вопрос. — холодность в его тоне заставила её вздрогнуть, и на глаза снова навернулись слёзы.
Делая вид, что нет ничего интереснее, чем рассматривать собственные туфли, она пожала плечами. Тим пристально смотрел на неё, и ей было неуютно, от него это не укрылось. Он понимал, что блондиночка очень обижена, однако, быть с ней ласковым сейчас не мог. Если поддаться на чувства, всё полетит к чертям, а он не имел права подвергать её опасности из-за своих напрягов.
Она стояла, гордо держа голову, и у Малого болезненно сжалось в груди. Такая близкая и такая далекая, его девочка. Каких усилий ему стоило держаться независимо и не коснуться нежной щечки… Её пухлые губы подрагивали, а пальчики нервно теребили лямку сумки, и Тим стиснул зубы. Его сводила с ума невозможность обнять любимую, утешить, раскаяться и шепнуть, что он безумно любит её.
Блять, как его угораздило попасть в это дерьмо и по уши втюхаться в девчонку?! Он знал ответ…
Ведь в его гребаной жизни не было ничего светлого, только искушенные бабы, зарившиеся на его толстый банковский счёт, на лоск его бандитской притягательности, а эта невинная красавица своим наивным мировоззрением разрушила все барьеры. Она доверилась ему, несмотря на то, что он был далеко не принцем, о котором в её возрасте грезили все девочки. Она полюбила его таким, каким он был — жестоким, психованным, порочным…
— Отойди… Пожалуйста. — чуть слышно произнесла златоволоска, впервые за эти минуты заглянув в его лицо.
Малого прошиб холодный пот, столько горечи и печали было в её кукольных глазах. А самое противное, он вновь ощутил прилив жара к паху, и желание обладать этой девчонкой могло сравниться с мощью урагана.
Его мучили воспоминания о их последней ночи, о первой тоже… Нутро жгло, словно туда влили жидкий огонь, и Малой чувствовал безнадежность, граничащую с сумасшествием. Он порвёт мудака, кем бы тот не оказался, порвёт за то, что у него отняли самое дорогое. Тим опустил голову, с невероятной силой воли поборов искушение послать всё на хуй и открыть Златке правду.
Нет, нельзя… Пока он не снесёт врагу башку, она должна держаться от него на расстоянии. Бля-ять, только бы потом не было поздно всё исправить.
— Ладно, крошка, не грузись ты так. — усмехнулся Малой, и она вздернула подбородок, медленно обходя его. — у тебя всё окей?
— Не твоё дело! У тебя ведь всё хорошо, да?! Вот и радуйся, я больше не буду тебе надоедать! — отрезала Злата, и, прибавив шагу, направилась к входной двери, обернулась, и громко сообщила Николаю, что будет ждать его на улице.
Тим не оглянулся, ибо, сделай он это, всё его самообладание треснуло бы по швам. Николай укоризненно взглянул на него, и кивком предложил пройти в кабинет…
— Что происходит? — осведомился Николай, едва Тимофей шагнул следом за ним.
— Да ничё не происходит. — отмахнулся тот, скривив губы. — приехал узнать, как у вас дела.
— Не пытайся уйти от разговора Тим! — сурово сдвинул брови мужчина, ударив кулаком по столу. — что происходит между тобой и этой девочкой? Она ходит, как потерянная, ты куда-то исчезаешь, ничего не объяснив! У тебя проблемы?
— Есть немного. — признался с неохотой Малой, присев на подлокотник дивана, — слушай, не начинай, а? Мне и без твоих выволочек хреново. Короче, если всё нормально, я поеду. Дел полно.
— Ты явился, чтобы увидеть её? — начал злиться Николай, пытливо взирая на сына. — тебе совсем не интересно, что с ней?
— А чё с ней? — пожал плечами Тим, избегая его взгляда, и подбрасывая на ладони ключи от джипа.
На самом-то деле, ему очень хотелось услышать, что Златка в порядке, и на него ей плевать. Это, конечно, было бы больно, да, но он хотя бы знал, что она не станет искать его, а следовательно, будет в безопасности. Но он понимал, что девушка очень расстроена, весь её убитый вид кричал об этом, и Тим чувствовал себя мудаком.
— Она встретилась с отцом, — продолжал говорить Николай, наблюдая за его реакцией, — живёт сейчас у него. Поэтому и забрала вещи отсюда. Я не вправе её удерживать, ты же не станешь с этим спорить!
— Я рад за неё. — хмуро бросил Малой, поднявшись, и собираясь уходить.
В дверях его застали слова, от которых у него подпрыгнуло сердце, тут же бухнувшись куда-то под ребра:
— Витя хочет увезти её в Москву. И я считаю, это правильно.
Тим обернулся.
— Ей нужно учиться, а здесь нет никаких перспектив. В этом городе её ждёт только разочарование.
— Ты щас намекаешь на меня? — усмехнулся Малой, с трудом пряча внезапно обуявшую ярость.
Новость заставила его содрогнуться. Если Злата уедет, он лишится всякого смысла жизни, ибо рядом с ней вдруг начал ощущать себя кому-то по-настоящему нужным.
— Оставь её в покое, Тим. — жестко произнес Николай, опустившись в кресло за столом. — она же совсем еще ребенок, не трогай её! Не ломай ей будущее…
— Знаешь, папа… — с горькой усмешкой отозвался Малой, прежде чем покинуть кабинет, и стоя спиной к отцу, — тут ты, как ни странно это признавать, бля, прав! Можешь уже вздохнуть спокойно, она мне не нужна.
Но Николай был вовсе не уверен, что Тим сказал правду. Как бы ни печально это звучало, но его сын был недостоин такой чистой и невинной девочки, как Злата. Кому же, как не ему, его отцу, знать об этом…