— Живой еще… — присев на корточки рядом с Михаилом, вынес вердикт Генка, и взглянул снизу на Златку. — слышь, дышит он. Кровищи, конечно, много потерял, выживет ли, хуй знает…
— Я… Не убила его? — запнувшись, спросила она, сделав шажок к телу отчима.
— Хошь добить? — усмехнулся Гена, и она, приняв шутку всерьёз, с ужасом замотала головой. — щас Малой подрулит, решим, чё делать. Не ссыкай, иди, дверь запри пока. Соседи у тя любопытные?
— Они… С нами не общаются. — она попятилась в коридор, переваривая услышанное, и снова возникла на пороге спальни. — ты сказал — Малой?!
— Ну, да, и чё? — осклабился Генка, выпрямившись, — вижу, не очень-то ты рада новой встрече с ним. Да не трясись, никто тебя не тронет, солдат ребенка не обидит.
— Я не ребёнок! — топнула она ногой. — и хватит говорить со мной, как со слабоумной!
— Не ори. — предупредил он, подошел к окну, и толкнул раму. — во, подкатил. Тут будь, я щас вернусь. Ничё не хватай руками, усекла?
— Я с тобой! — взвизгнула Златка, которой совсем не хотелось оставаться наедине с Мишкой.
Она и смотреть-то на него боялась.
— Бля, детсад, в натуре, — со вздохом изрек новый (не) знакомый, вытащил мобильник, и оттеснил девчонку из спальни, — короче, Тимоха, ты давай, сам поднимайся. Наша птичка тут в истерике, чего б не выкинула лишнего… Номер квартиры какой?
Это было адресовано Злате. Она назвала, и начала ходить взад — вперёд, с силой закусив разбитую губу, и не чувствуя боли. Значит, возмездие близко, сейчас Малой ей задаст трепку. Мало того, что слиняла от него, так унизительно послав на фиг, так еще и мента из его ствола чуть не замочила! Бежать нет смысла, да и куда? К Стёпке и ребятам?
Нет, они же тоже попадут под раздачу из-за неё.
В прихожей раздались голоса, тяжелые шаги, и Златка съежилась, присев на корточки в уголке. Малой вслед за своим дружком прошел в её комнату, бросив на девушку холодный взгляд.
— Чё за перец? — кивнул на Михаила, который надсадно харкал кровавыми сгустками.
— Отчим мой. — пискнула жалобно Злата, расширенными глазами взирая на Тимофея, — мент он. Участковый.
— Ну, и чего ты его так приласкала, блять? — привалился Малой плечом к косяку, задумчиво глядя на Мишку. — воспитывал, что ли, не по понятиям? Всыпал за позднюю прогулку?
— Он… — ком в горле мешал говорить, и Златка прокашлялась, — он изнасиловать меня хотел. Козлина!
Пристально оглядев ее зареванное лицо со ссадинами и припухшей щекой, Тим присвистнул, переглянулся с Генкой, и от его слов она оцепенела:
— Добей мудака. Один хер, не жилец, легкое, видно, зацепила. Только тихо, без шума. — и, ухватив едва живую от страха девчонку, рывком поднял на ноги, — пошли-ка, подруга, отсюда. Перетерть надо кое с кем. По-хорошему, тебя бы за такие фокусы…
— А что же теперь… Со мной будет? — срывающимся шепотом спросила она, семеня впереди него в кухню. — меня же обвинят в убийстве! А если бы он выжил еще, зачем вот так…
— Рот закрой. — рявкнул Малой, толкнув её к раковине. — и мордаху вымой. Если б он выжил, тебя бы точняк закрыли. Знаешь, дура, сколько за мента бы впаяли? И плюс ты его грохнула из моей пушки, а мне щас зону топтать не время. Мозгами поработай, блять! Сиди тихо и не лезь, ты свое дело уже сделала.
Перечить она не решилась, села на подоконнике, и подобрала колени к груди, невидящим взором обводя улицу. Голова разламывалась, и понемногу наваливалась полнейшая апатия. Златка устала, не физически, хотя силы почти иссякли, её мучила душевная слабость.
Что она скажет матери? Если эти страшные люди сейчас помогут ей избавиться от трупа и замести следы, что взамен? Ведь Малой так просто вряд ли уже отпустит, и по всем параметрам выходило, что она собственноручно подписала себе приговор.
Да нет, глупости, если бы хотел убить её, она бы здесь уже не сидела. Из спальни грянул приглушенный хлопок, и она вздрогнула, сильнее обхватив колени дрожащими руками.
— … не перебивай, дай сказать! — между тем, с раздражением гаркнул Малой, придерживая мобильник плечом, и наливая в кружку воды из-под крана. — тема такая, один ваш кореш попал в напряг с какими-то отморозками, ему череп продырявили и кишки выпустили в заварушке… Ага, сдох… Да не, свидетелей нет…
При этих словах Тим оглянулся на Златку, и она ощутила холодок внутри.
— Короче, щас мы тебе трупака подбросим, а дальше уже сам думай, чё и как обставить… Не нервничай, Юрик, ты же мент, сука, мне чё, учить тебя делать грязную работу?! Жди, мы выезжаем.
Сунув телефон в карман кожанки, Малой коротко бросил:
— Приберись в хате. И не реви, слышь…
Она посмотрела на него, не зная, что сказать. Тим шагнул к ней, оперся ладонями о подоконник, и произнес:
— Мамке своей ни хрена не говори. Этого мудака не видела, когда домой пришла. Где он был, не знаешь. — она молчала и мужчина неожиданно протянул руку, коснулся её спутанных волос, налипших на щеки, убрал с лица. — давай, подруга, выше клюв и хвост пистолетом. Сопли подотри, помойся. И ротик свой на замке держи, уяснила?
Его большой палец прошелся по её нижней губе, задержался в уголке рта, и Златка замерла, совершенно сбитая с толку. Никто бить ее не собирался, и, тем более, убивать. Она часто заморгала, чтобы снова не зареветь, и Малой, усмехнувшись, подмигнул ей.
— Дверь за нами запри. Сочтёмся еще…
В квартире давно царила тишина, а Злата не могла сдвинуться с места. Она не знала, который час, город за окном притих, и лишь изредка по дороге проносились автомобили. Перед мысленным взором возникал Малой, вернее, то, что она случайно заметила, когда он разговаривал по телефону.
Он стоял к ней вполоборота, и Злате была отчетливо видна татуировка на шее — дракон, в пасти которого находился его же хвост. Девушку пробрал озноб, и она опустила голову на колени, вспоминая прошлое лето, когда старая цыганка привязалась к ней на улице и ошарашила странными словами:
«— Бойся человека с драконом… Все беды у тебя будут от него!»
Тогда она, придя в себя, посмеялась, и рассказала о забавном случае Стёпке. Он сказал, что цыганкам верить нельзя, они только притворяются, что могут видеть будущее, а на деле без зазрения совести пудрят людям мозги.
И вдруг предсказание оказалось реальным.
После того, как сдали труп Михаила знакомому мусору, отправились в клуб, где сегодня тусовались пацаны. Генка порывался о чём-то спросить, но так и не проронил ни звука всю дорогу, а Малому было не до разговоров. Он напряженно размышлял над случившимся, а из головы не выходила златоволоска.
Он поверил ей, когда она призналась, за что грохнула отчима, весь её вид был доказательством правоты слов. Да на её месте он тоже бы разделался с этим ушлепком, но дело было в другом. Ствол-то приобретён нелегально, с этой стороны напрягов не будет, и занимало мысли Тимофея иное.
Девчонка оказалась толковой, даже смертельно испуганная, она не растеряла воинственности, и ему это понравилось. Блять, это было омерзительно, он повёлся на малолетку, а такая развлекуха была его принципиальным табу.
Тачка тормознула на набережной, и Генка, повернувшись к другу, осторожно пробил почву:
— С пушкой чё будем решать, Тимоха? Надо от неё избавляться. Менты не лохи, вычислят, из какого пистолета был этот говнюк застрелен. Пальцы Златкины сотрем, хрен с ними, а калибр, номер и остальная лажа это прямое доказательство.
— Есть мыслишка, — остудил его пыл Тим, барабаня по рулю. — ствол скинем одному мудиле, только ему о таком подарочке знать не хуй. Накачаем его наркотой, «пальчики» на рукоятке засветим, и всё, пусть берут тепленьким, Юрец в курсе.
— Ты не обижайся, — отвернулся Гена, скривив тонкие губы, — не по нутру мне твоя дружба с этим мусором. Я по жизни оборотням в погонах не доверяю, сдаст он тебя, если чего не поделите.
— Должник он мой. — невозмутимо отозвался Малой, и тронул джип с места, — жизнью своей поганой обязан, понял? Такие крысёныши не предают, у них даже толстая кишка, и та тонка. Не дрейфь, Генарёк, щас зарулим к братве, смотаемся по одному адреску, и дело, как говорится, закрыто.
— А Златка? — решился-таки задать вопрос о девчонке Генка. — ты уверен в ней на сто процентов? Рот не откроет?
Златка, значит… Малой усмехнулся, мысленно вызвав образ белокурой бестии. Имя отпадное, ей под стать. Сколько проблем из-за какой-то мелкой красотки, сука! Да плюс ко всему прочему, она не только не выходила у него из головы, но и в штанах болезненно ощущался дискомфорт, стоило вспомнить, как эта дерзкая девица стояла перед ним на коленях, робко пробуя ласкать член. Конечно же, думая сейчас о ней, всё же взбесился, и, прибавив скорость, сквозь зубы процедил:
— А ты чё, Геныч, предлагаешь мне еще и малявку грохнуть?! Всё, спрыгнули с темы! Пучком всё будет.
Сам-то он далеко не испытывал такой уверенности, но твёрдо знал, что встреча с блондиночкой была точно не последней…
Златка проснулась от громкого крика матери, и поначалу тупо смотрела в стену, сев в постели. Будильник показывал, что уже почти десять утра, и девушка откинула одеяло. Лицо саднило, она подошла к зеркалу, и дотронулась до губы. Видок, блин, суперский, нечего сказать…
Думать о том, что вчера тут творилось, ей страшно. Покосившись на пол, где ночью лежал Михаил, а сейчас был постелен вязаный коврик, Златка решительно заправила кровать, и выглянула в коридор.
Мать возилась на кухне, гремя чем-то, туда-то она и направилась.
— А, проснулись, Ваше Высочество! — грозно свела тонкие брови Ирина, бухнув на плиту чайник. — и где шлялась, окаянная?! Позвонить могла мне, бегай, ищи её по городу! Неблагодарная! Что, если восемнадцать исполнилось, дак взрослая охуенно стала?! Вот сейчас как возьму ремень да всю дурь-то вышибу!
— Мам, не ори. — поморщилась Злата, и плеснула в лицо воды из-под крана. — мне что, уже с друзьями нельзя видеться?
— Это они? — подбоченилась Ира, разглядывая её, — друзья тебя так отмудохали? Что накосячила, признавайся! Залезла куда? Воровала вместе с этими гаденышами?!
Как же девушке хотелось вывалить всю правду о том, что на самом деле произошло! Ох, как бы она насладилась при виде её шока, когда бы Ирина узнала, с кем жила много лет! Но её останавливал страх перед Малым, ведь, совершенно точно, мать молчать не станет, и весть об убийстве её муженька разлетится по городу в считанные дни!
Куда, интересно, увезли труп Мишки?
— Не выдумывай, я что, когда-то воровала? — сердито отрезала Златка, встав у окна, — просто в темноте споткнулась, упала и ободрала лицо о камень. Как отработала?
— А Мишка где? — не слыша её, и больше не проявляя внимания, осведомилась женщина, и принялась выгружать из клетчатого баула принесенную водку. — шляется тоже по собутыльникам? Он хоть дома был?
— Откуда мне знать. — стараясь говорить равнодушно, отозвалась Злата, и обхватила себя руками, почувствовав озноб. — напился, наверное, и спит где-то. А может, в участке уже.
Ирина схватила телефон с разделочного стола, и, как доказательство, сунула под нос дочери. Златка похолодела. Это же «нокия» Михаила, а он никогда не уезжал из дома без мобильника!
— Он был дома! — повысила голос Ира, и в тоне проскользнули истеричные нотки. — куда он подевался, скажи мне! Ты когда сама-то явилась, отвечай быстро!
— Ночью. Его не видела. — прямо встретила её взгляд девушка, — мам, ну, чего ты так переживаешь? Он же не ребенок!
— Миша без телефона не уходит.
Подавив желание выхватить злосчастный аппарат из рук матери, Златка принялась составлять грязные кружки в раковину. Ирина продолжала копаться в контактах, и, бормоча себе под нос нечто неразборчивое, начала названивать кому-то. Трубку, видимо, долго не брали, и она в сердцах выругалась, не стесняясь дочери.
Маленький телевизор, стоявший на низенькой «бирюсе», привлек внимание обеих в момент, когда голос диктора сообщил:
«— Срочный выпуск новостей! Сегодня ночью в районе новостроек близ привокзальной площади был обнаружен труп сотрудника полиции…»
Ирина опрометью бросилась к холодильнику, дотянулась до видавшего и лучшие времена «каскада» и прибавила громкости.
«… по версии следственных органов, участковый инспектор стал жертвой уличной разборки между криминальными структурами. Его застрелили, выпустив две пули, одна из которых пробила голову, что и послужило причиной смерти. Представитель ОВД по Забайкальскому краю, подполковник Слепцов Юрий Владимирович предоставил нам следующую информацию…»
— Мам… — осторожно дотронулась до плеча осевшей на стул женщины Злата, но та не шелохнулась, глядя на пыльный экран.
Там показывали кадры, сделанные, судя по качеству, кем-то на камеру телефона. Мертвый Мишка, распластавшись на мостовой, лежал в луже крови. Златка прижала кончики пальцев к губам. Значит, её никто не станет обвинять, Малой сделал так, что менты каким-то образом поверили в бредовую версию убийства участкового.
— Ты… — внезапно повернулась к ней Ира, и, медленно встав, грозно двинулась на неё. — это всё ты… Это ты его убила! Ты! Ты!!!
Златку парализовало от ужаса. Первой её мыслью было, что мать чудом догадалась о том, что на самом деле произошло ночью, но та, вытаращив обезумевшие глаза, с завыванием заорала, смахивая со стола посуду:
— Это ты убила его-о! Он же тебя, дрянь, поехал искать, тебя!!! Из-за тебя он… Из-за тебя, маленькая тварь! Вон! Пошла вон из этого дома, вон с глаз… Вон с глаз моих!!!
— Мама… — испуганно пролепетала Злата, попятившись в коридор.
Но Ира совершенно спятила. Пихнув её в спину, она, захлебываясь воплем, завизжала:
— Выметайся, я кому сказала! Все беды у меня из-за тебя! Да лучше бы я аборт… — голос сорвался, и она сипло прохрипела, — аборт бы сделала…
Эти обидные слова резанули по сердцу острее ножа. Закусив губу, чтобы не зареветь, Злата метнулась в спальню, сгребла в кучу немногочисленные вещи, спихнула в пакет. Слезы душили, но она не плакала. Услышать такое от родной матери было больно. Да, лучше бы Ирина тогда пошла и сделала аборт, раз ей не нужна была дочь!
Когда девушка молча вышла в коридор, мать сидела, сгорбившись, на кухне, и смотрела в пол. Но ни капли жалости не проснулось в душе Златки. Она поедет к бабушке, и пусть только эта жестокая тётка (еще вчера называвшая себя её мамой) посмеет туда сунуться.
Ира не окликнула, и Злата, тихонько захлопнув дверь квартиры, сползла по стене, борясь с рыданиями…