— Fuck! — ругалась шатенка, нервно дергая замок на сумочке, который по всем известным в мире законам подлости решил заесть именно в момент, когда она так нервничает, а позади собралась нехилая очередь. В мировой истории вообще зафиксированы случаи, чтобы такое происходило с подлинником сумки именитого дизайнера?
— You're all right, miss? (у вас все в порядке, мисс?) — холодно поинтересовалась женщина по ту сторону стекла, ожидавшая паспорт из рук нерадивой путешественницы.
— I am okay. (Я в порядке) — Нервно отозвалась Лола.
Замок, наконец, поддался, хотя, надо признать, сумке теперь конец, и девушка вынула дрожащими пальцами паспорт. Ведь знала, что будет контрольно-пропускной пункт, могла подготовиться заранее, как она делала это всегда. Но узнав, что твой отец перенес инфаркт, и сейчас находится в тяжелом состоянии, вряд ли кто-то сможет оставаться хладнокровным и собранным.
Слез как таковых не было, скорее отупение, неверие, страх. Они не виделись шесть лет, не считая общения по Скайпу в редкие свободные минуты успешного бизнесмена. Сколько себя помнила, Лола знала, что работа всегда на первом месте у отца. И всегда будет. Это то детище, которое, действительно, удалось, не чета его дочери, которая не могла похвастаться блестящим математическим умом отца или, на худой конец, литературным талантом своей матери, имеющей к тридцати уже более семи успешно изданных произведений.
Правильно говорят, на детях природа отдыхает. Вот и Лолу она решила тихонечко обойти стороной, немного, правда похлопав по плечу со словами: “ну, хоть дедушка твой рисовал, лови ответочку”. Правда это умение в семье Штернов не особо поддерживалось, скорее считалось блажью и снисходительно разрешалось. Поняв, что ничего выдающегося от своего ребенка они не получат, на нее перестали тратить свое драгоценное время.
Сначала отец, и так не радующий ее своим ежедневным присутствием, сократил совместное времяпрепровождение до одного раза в неделю. А потом и мать окончательно ушла в себя, не забыв уйти от отца, и поселилась в небольшом домике у моря. Как всегда мечтала. Лола, названная при рождении Ольгой, осталась расти неким подобием сироты при живых родителях, при этом, всем обеспеченной.
Ближе к окончанию школы отец неожиданно стал проявлять больший интерес к своему второму детищу, всячески поощряя ее выбор профессии. И даже стал вводить в свое бизнес окружение, подпитываемый надеждой, что когда-нибудь, дочь проникнется стилем его жизни и станет его надежным партнером в бизнесе, а затем и преемницей. Надежды, она конечно, не оправдала, решив после окончания университета в забугорье пополнить ряды иммигрантов, но все же некое подобие родительской привязанности между двумя родственниками завязалось.
И отец старался, правда старался идти с Лолой на контакт, о чем говорило финансирование ее дорогой жизни в Лондоне и ежемесячные созвоны через Скайп. Но работа по-прежнему стояла на несколько ступеней, если не этажей, выше собственной дочери. Он не брал отпусков, практически забыл о выходных и праздничных днях и личной жизни. Так стоит ли удивляться, что в свои сорок восемь он оказался на больничной койке?
Обо всем этом Лола успела подумать ещё до того, как ее самолёт набрал высоту и погас сигнал “пристегните ремни”. И ко времени, когда пассажиры стали свободно перемещаться по салону, она была уже в совершенно других воспоминаниях.
Шесть лет назад.
— Так, так, не думал, что кому-то ещё взбредет в голову спрятаться на заднем дворе, когда в доме царит такая праздничная атмосфера. — Глубокий, мягкий голос мужчины заполнил собой идеальную тишину, царящую в укрытии Оли.
— Я не любительница шумных компаний. — Тихо произнесла девушка не поднимая взгляда на непрошенного гостя.
— Да я, собственно тоже.
Мужчина присел рядом и принялся снимать галстук. — Как и этих удавок. — Отшвырнул его в сторону. — Ну, ребенок, расскажи мне что-нибудь интересное! — хлопнул он в ладоши и потянулся к бутылке, которую вынес с собой. — А то этот вечер обещает быть одним из самых скучных в истории планеты Земля.
Оля невольно захихикала. Мужчина отпил из горла крепко пахнущий алкоголь.
— Если я скажу, что на этом самом крыльце организатор торжества и хозяин вечера чуть не занялись сексом каких-то три часа назад, чему стала свидетелем его собственная дочь, вечер станет интереснее? — беззастенчиво протянула Оля, подняв на мужчину свои голубые глаза, точь-в-точь, как у отца.
— Ну, тот факт, что ты, малышка, очевидно, и есть дочь Дмитрия Николаевича, определенно делает вечер более томным. — Произнес мужчина глядя прямо в глаза девушке, не забывая прикладываться к бутылке. — Я — Вадим. Правая рука.
— Оля. — Просто произнесла она и добавила — Дочь.
— Ну что ж, дочь, и сколько нам лет? — взгляд Вадима опустился с глаз на губы, затем на плечи, грудь, и остановился на острых коленях, выглядывающих из под модного платья, подарка отца. Вернее, его секретарши, которая знала вкусы Лолы куда лучше собственного родителя. Вадим тяжело выдохнул, ощутив странный интерес к его случайной собеседнице и протянул ей бутылку бренди, захваченного из личных запасов его босса.
Оля покачала головой.
— Нет, спасибо.
— Значит, восемнадцати нет… — задумчиво протянул Мистер Правая Рука, как мысленно обозвала его Оля.
— А Вам?
— Какая любопытная малышка, — улыбнулся Вадим. — Ну, допустим, тридцать два. Много?
— Да нет, норм.
Они замолчали. Каждый о своем. Оля пыталась скрыть свое смущение разглаживая невидимые складки на пышной юбке, не понимая, что тем самым не только выдает все свои чувства, но и еще больше будоражит Вадима. Эти ее тонкие пальчики, перебираются серебристую ткань, это неровное дыхание…
— Не думал, что ты такая взрослая. — Прервал молчание мужчина.
— Почему же? — снова подняла свой взгляд Ольга.
— Твой отец нечасто говорит о тебе. А если и говорит, то только в контексте: моя малышка учиться в художественной школе, моя малышка получила сегодня грамоту… Вот я и подумал, что тебе лет восемь.
— Пожалуй, я выпью. — Неожиданно произнесла девушка и протянула руку к бутылке.
Их пальцы встретились на холодном стекле и обоих окатило волной мурашек покрывающей затылки. Вадим разжал пальцы, позволив бутылке перекочевать в изящные руки собеседницы.
Оля сделала глоток и закашлялась от неожиданных ощущений, будто из лёгких выбили воздух. Глаза заслезились, но она не была уверена, что это из-за крепкого алкоголя. Ее спутник молчал и не пытался забрать алкоголь. Оля сделала ещё один глоток поменьше. Затем ещё. И ещё. Пока не произнесла:
— В этом весь отец… — и так ужасно горько это прозвучало, что даже самой стало неуютно.
Жесткие длинные пальцы легли ей под подбородок, разворачивая лицо к Вадиму. Он обхватил ее лицо ладонями и большими пальцами стер мокрые дорожки с щек.
— Он любит тебя. — Уверенно произнес Мистер Правая Рука.
И тогда Оля впервые поверила, что так оно и есть.
— Пожалуйста, пристегните ремни и верните кресла в исходное положение. Самолет начинает снижение. — Эта фраза, прозвучавшая для Лолы на двух родных языках, вернула ее в настоящее.
То, где ей предстояло встретится лицом к лицу со своим прошлым. И только мокрые дорожки на щеках могли выдать как она этого боялась.