Утром Сандра проснулась в одиночестве. Она лежала, вольготно раскинувшись на кровати под теплым одеялом, правда, совершенно голая — все еще влажное полотенце сбилось где-то в ногах. Осознание того, что она в таком виде спала рядом с посторонним мужчиной, заставило ее покраснеть и уткнуться лицом в подушку. А когда она припомнила все, что случилось ночью, стало так стыдно, что она предпочла бы немедленно провалиться сквозь землю.
Однако, помимо стыда, кольнуло и легкое разочарование: Клайген опять ушел и оставил ее одну. А ночью… несмотря на двусмысленность ситуации и полную неспособность Сандры, парализованной страхом, к какому-либо сопротивлению, он не сделал ни одной попытки воспользоваться ее доступностью, чтобы воплотить в реальность все свои пошлые намеки и угрозы, и не позволил себе никаких фривольных поползновений в ее сторону. Безусловно, она была благодарна ему за это… но все же…
Не желая признаваться себе в том, что предпочла бы совсем другое — то, что совершенно недостойно порядочной леди, — Сандра решительно тряхнула головой.
Небрежно приоткрытая дверь в ванную комнату и полная тишина в номере убедили Сандру в том, что Клайген ушел. Вероятно, не стал ее ждать и спустился в ресторан на завтрак. Сейчас, при свете дня, одиночество пришлось кстати: Сандра могла спокойно привести себя в порядок, не смущаясь и не краснея в присутствии пусть и не совсем постороннего, но все же чужого мужчины.
Нащупав полотенце и завернувшись в него поплотнее, Сандра на всякий случай заперла номер на ключ, распахнула настежь дверь в душевую, чтобы впустить внутрь как можно больше дневного света, и освежилась под прохладной водой. Затем внимательно рассмотрела в зеркале свою несчастную шею — красные полосы, оставленные ногтями, были хорошо заметны при свете дня, и их ощутимо саднило от воды. Поморщившись, Сандра насухо вытерлась и поплелась подбирать одежду. Теперь не обойтись без вещей с высоким горлом, поэтому она выбрала мягкий розовый свитер, закрывавший шею почти до подбородка, и серую шерстяную юбку до колена поверх теплых колготок. Еще раз оценив свой внешний вид в зеркале, она осталась вполне довольна. Чтобы придать выразительности глазам, подмахнула ресницы тушью; тронула губы увлажняющим блеском, сбрызнула себя любимыми духами, обулась, взяла сумочку и вышла из номера.
Она не ошиблась: Клайген обнаружился в ресторане. Вероятно, уже позавтракал, потому что перед ним стояла лишь недопитая чашка кофе, а сам он был снова погружен в изучение записной книжки. Сандра, не колеблясь, подсела к нему за столик.
— Доброе утро, — поздоровалась она, когда он поднял на нее глаза, — не возражаете?
— Разве я когда-нибудь возражал против компании красивой женщины? — ухмыльнулся он. — Тем более женщины, которая ночью спала голой в моих объятиях.
Сандра смущенно улыбнулась и опустила глаза.
— Мне очень стыдно, — сказала она тихо, комкая уголок одиноко лежащей на столе салфетки, — я просто испугалась, и… совсем не отдавала себе отчета в том, что со мной происходит. Прошу меня простить.
В ответ она не услышала ничего, поэтому через несколько мгновений бросила робкий взгляд на Клайгена. Он внимательно изучал ее лицо, без тени привычной насмешливой ухмылки.
— Зато ты была настоящей. И тебе вовсе не за что извиняться, птичка. Фобия — довольно неприятная штука. По себе знаю.
Сандра отвлеклась на подошедшего официанта, который принял у нее заказ, а затем спросила с искренним любопытством:
— А вы разве тоже чего-то боитесь?
Клайген криво усмехнулся, пронизывая ее взглядом немигающих серых глаз.
— Посмотри на меня, птичка, и ты сразу догадаешься, если ай кью у тебя чуть выше птичьего.
— О… — Сандре даже не пришло в голову обижаться на его грубоватую речь, но она почувствовала себя неловко, когда поняла, что речь об ожогах.
Ну разумеется! Должно быть, он боится огня, ведь такие ожоги наверняка сопровождались невыносимой болью.
— Как это случилось? — спросила она чуть слышно.
Сожженный уголок его рта слегка дернулся, и жесткие губы исказила некрасивая гримаса. Он медленно обвел глазами зал, заполненный оживленно беседующими посетителями, и ответил:
— Не слишком приятная тема для разговора за завтраком, птичка. Напомни мне, чтобы я рассказал об этом, когда мы будем одни, только проследи, чтобы перед этим я хорошенько напился.
Сандре некстати припомнилось, как он дышал на нее запахом виски, когда шептал непристойности, и щеки тут же запылали жаром.
— А напиваться обязательно? — вырвалось у нее.
Клайген негромко рассмеялся, все так же внимательно рассматривая ее лицо.
— Значит, первая часть условия тебя не смущает?
Сандра покраснела еще гуще, но отрицательно покачала головой. Бог свидетель: после того, как вчера она опозорилась перед ним, а он отнесся к этому с пониманием, ее уже не смущала его компания. Напротив, как ни странно, она искала общения с ним…
Но Клайген был озадачен ответом настолько, что даже не стал осыпать ее вполне ожидаемыми насмешками.
Желая увести разговор в сторону от щекотливой темы, Сандра спросила:
— Вы не спрашивали у администратора, почему ночью отключили свет?
— Экономия, — ответил он, переводя взгляд на официанта, принесшего Сандре овсянку, посыпанную мелко нарезанными фруктами.
— Но мне говорили, что экономить будут только днем, — удивленно возразила Сандра.
Алекс пожал широкими плечами, наблюдая, как она аккуратно перемешивает овсянку, и одним глотком допил остатки кофе.
— Затишье. Ветряки встали, и теперь запасы энергии не могут покрыть даже ночные потребности. Ее расходуют только на тепло и приготовление пищи. Кстати, меня предупредили, что уже с этого дня меню может стать менее разнообразным.
Разнообразие меню Сандру не слишком заботило: в еде она была неприхотлива — чем проще, тем лучше. А вот то, что свет могут отключать даже вечером и ночью, ее встревожило не на шутку.
— И… долго это продлится? — чувствуя, как липкий страх сковывает сердце, тоскливо спросила она и ковырнула ложкой в тарелке.
— Пока ветры не задуют снова, — задумчиво ответил Клайген, продолжая наблюдать за каждым ее движением.
Сандра заставила себя проглотить немного овсянки и подумала о том, что ждет ее вечером. Телефон Клайгена наверняка разрядился за ночь, а заряда ее собственного телефона надолго ли хватит? От тревожных мыслей снова разболелась голова, и Сандра нервно потерла виски.
— Не волнуйся, птичка, — сказал он с неожиданной теплотой в скрипучем голосе, — администрация позаботилась о своих постояльцах: мы теперь счастливые обладатели внушительного запаса свечей.
Клайген криво усмехнулся и проследил за реакцией Сандры.
— О… это лучше, чем ничего.
— Значительно лучше, — продолжая усмехаться, кивнул он, — мы можем расставить свечи повсюду, как в фильмах про все эти розовые сопли, и ты повторишь свое дефиле в полотенце — ночью я так и не смог тебя как следует рассмотреть.
Сандра укоризненно посмотрела на него, но не смогла удержаться от легкой улыбки. К нему, очевидно, вновь вернулось желание острить и смаковать ее смущение, только теперь это почему-то не раздражало.
— Нет-нет, ничего подобного не будет, — просто возразила она, покачав головой и пряча смущенную улыбку.
— Чего не будет? Полотенца? Ладно, уговорила. Выходи сразу без него — тебе и правда есть что показать.
Сандра снова вспыхнула и опустила глаза в тарелку, вспоминая, в каком виде проснулась утром. Неужели он все-таки видел ее наготу? Святые угодники, теперь он забросает ее пошлыми колкостями — не отвертеться. А ведь день только начался.
— Хм… — только и смогла произнести Сандра и опять потерла виски.
— Голова болит? — участливо спросил Клайген, и серые глаза его странно блеснули. — Я знаю одно хорошее средство от головной боли.
— Какое? — спросила Сандра, радуясь, что сумела отвлечь его от смущающей темы, и проглотила ложку овсянки.
— Качественный секс. Можем попробовать, если хочешь, сразу после твоего променада в полотенце. Ну или без полотенца.
Сандра точно подавилась бы овсянкой, если бы не проглотила ее прямо перед его словами. Приложила ладони к полыхающим щекам. Но хуже всего было то, что его слова заставили ее нервничать, и вовсе не от страха, что он продолжит словесные нападки. На миг перед глазами предстала странная картина: она, совершенно обнаженная, лежит под ним, тоже обнаженным, трогает его тело… сердце бешено заколотилось, в висках запульсировало, а в нижней части живота расползлось приятное, теплое и тягучее желание.
Виски при этом запульсировали еще сильнее.
— Обдумываешь? — вкрадчиво спросил он, прожигая ее глазами. — Брось, чего тут думать? Соглашайся, хорошее же предложение.
— Не дождетесь, — выдохнула Сандра, убирая ладони со щек и потирая виски, — и перестаньте меня рассматривать!
— Ты стоишь того, чтобы тебя рассматривать.
— Еще недавно я была вам неприятна.
— Еще недавно я не знал тебя так близко, как сейчас.
— Вы меня вовсе не знаете, — слабо возразила Сандра, возвращаясь к овсянке с намерением все-таки доесть.
Он долго молчал, все так же изучающе скользя по ней глазами, и Сандра с некоторым трепетом ждала его ответа.
— Возможно, — сказал он наконец, — хотя, как мне кажется, я знаю о тебе уже достаточно, чтобы делать кое-какие выводы.
Его фраза заставила ее призадуматься о том, что она действительно слишком открылась этому человеку, который, в сущности, ей чужд и даже неприятен.
Был неприятен некоторое время назад…
Он знает, что она рассталась с мужчиной. Знает, что она боится темноты. И, пожалуй, знает, что ее отношение к нему тоже изменилось. К тому же, он видел ее практически голой и в таком состоянии, в котором ее нечасто видели даже близкие. Боже, она спала с ним в одной кровати, в его объятиях!
Но как он воспользуется этой информацией? Станет ли порочить ее имя после того, как они выберутся отсюда? Станет ли трепать языком всем своим друзьям и знакомым о том, что провел несколько ночей в компании дочери нефтяного магната Сандры Ларсен?
— Что-то ты погрустнела, птичка, — произнес вдруг Клайген, глядя как она ковыряет ложкой овсянку, — ладно, я смотрю, что вконец испортил тебе аппетит. Прости, не хотел. Ты ешь, а я пойду, не буду мешать.
— Вы мне не мешаете, — возразила она тихо, глядя в тарелку.
Он уже поднялся из-за стола, намереваясь выйти, но после ее слов на мгновение задержался, наверняка воззрившись с удивлением — она все еще не решалась поднять глаза, чтобы убедиться.
— Я не ослышался? Ты хочешь, чтобы я остался?
Он задал ей прямой вопрос, на который Сандра предпочла бы не отвечать. Ответить «нет» она не могла, ведь это было бы, как минимум, невежливо, да еще после того, как сама намекнула, что не возражает против его присутствия. Но ответить «да» — означало бы признать свою капитуляцию. Сандре пришлось волей-неволей дать довольно обтекаемый ответ:
— Уж лучше проводить время за беседой, чем скучать в одиночестве. Но, конечно, если вы заняты…
Клайген хохотнул, присаживаясь обратно.
— Занят? Чем я могу быть занят в этой дыре, птичка? Разве что сокрушаться о призрачных доходах, которые утекают у меня из рук с каждым новым дюймом этого гребаного снега. Впрочем, ты права: беседа, конечно же, лучше… Только беседой наше общение сложно назвать, согласись.
— Ваш клиент, — Сандра неторопливо доедала овсянку и запивала ее кофе с молоком уже в гораздо лучшем настроении, — с которым у вас сорвалась встреча… он не из столицы?
— Нет, он из обычной провинциальной задницы на самом краю северного округа.
— Почему вы не полетели самолетом?
— Решил сэкономить деньги на дороге, — Клайген подпер рукой подбородок, едва заметно улыбаясь.
— О… понимаю, — сказала Сандра, удивляясь своей бестактности.
Ей как-то и в голову не приходило, что люди могут экономить на своем комфорте. Сама она в деньгах никогда не нуждалась — отец с радостью поддерживал любые идеи и задумки своих детей. А уж экономить на транспорте им бы и в голову не пришло…
Клайген лишь коротко хмыкнул в ответ.
Сандра допила кофе, положила расчет на стол и неуверенно поднялась. Клайген не замедлил последовать за ней.
— Чем теперь займемся, птичка? — весело подмигнул он.
— Может быть… погуляем на улице?
— Погуляем? — казалось, он слегка опешил от такого предложения. — Хм… да, отчего бы не погулять — погодка-то как нельзя располагает.
Сандра поспешила оправдаться.
— Ну, я не имела в виду дальние прогулки. Снег возле мотеля постоянно чистят, — она вспомнила, как он сам вчера приложил к этому руки, — но мне бы хотелось посмотреть на горы, пока еще светло. Да и сидеть в номере весь день как-то…
— Согласен, — кивнул Клайген, галантно пропуская ее вперед к выходу из ресторана, — давай прогуляемся.
Они ненадолго зашли в номер, чтобы одеться — он удивил Сандру тем, что помог ей надеть короткую шубку, словно и впрямь ненадолго превратился в джентльмена, — а затем спустились в холл и прошли к выходу мимо приветливо улыбнувшегося портье.
Снаружи и впрямь была расчищена большая площадка на парковке. Но рабочие трудились непрерывно: теперь их оранжевые куртки мелькали у дороги, которую замело снегом почти в человеческий рост. «Сколько же понадобится техники и времени, чтобы разгрести эти заносы?» — удрученно подумала Сандра, окидывая взглядом нескончаемую белую гладь.
А небеса неумолимо сыпали снежные хлопья, и те падали на землю по идеальной вертикали, устилая ее будто мягким пуховым покрывалом. Сандра уже не знала, радоваться или печалиться отсутствию вьюги, ведь ветер, по крайней мере, приводил в движение лопасти ветряков.
— Даже не скажешь, что уже конец зимы, — зябко поежилась Сандра, осторожно ступая на высоких каблуках по хорошо утоптанной площадке перед мотелем.
— В горах такое случается чаще, чем в городах, — заметил Клайген, следуя за ней на расстоянии шага. — А ты почему решила ехать через этот перевал? Ведь есть объездная дорога, южнее.
— Хотела побыстрее добраться до аэропорта и успеть на первый рейс домой, — ответила она. — Но теперь думаю, что полечу в другую сторону, на север. Давно уже не видела родных, очень соскучилась. Все время работа, работа…
Она попыталась разглядеть за густой белой завесой верхушки скалистых гор, но это было невозможно: в пределах видимости находилась лишь ближайшая каменная гряда, к которой примыкала дорога. Сложно было даже понять, насколько далеко ввысь уходили ее вершины, теряющиеся в непроглядной пелене.
— Ну, в отпуск-то ты выбралась, — хмыкнул Сандор позади нее, — только странно, что предпочла именно горы.
— Джефф настаивал. Он заядлый лыжник, а на южных склонах местного курорта есть очень неплохие спуски.
— Ты тоже каталась? — Клайген как-то незаметно поравнялся с ней, и Сандра увидела, как он скептически смотрит на ее сапоги.
— Нет, — она улыбнулась, — я уже говорила, что ненавижу зиму и горы, хотя и родилась на севере. Я бы предпочла уехать куда-нибудь в теплые края. Когда я была маленькой, родители часто возили нас на южные острова — там вовсе не бывает зимы.
— И что бы ты там делала, на южных островах? — лениво поинтересовался Клайген.
Сандра украдкой бросила на него взгляд — непохоже, чтобы он насмехался. Наоборот, его взгляд был теперь устремлен вдаль, словно он рассматривал что-то, укрывшееся за густой рябью падающего снега.
— Целыми днями лежала бы под большим зонтом на пляже, пила холодные коктейли и купалась в море, — мечтательно ответила Сандра.
— М-да… Твоему Джеффу не мешало бы прислушиваться к твоим желаниям. Глядишь, и сделал бы тебя счастливой.
— Он уже не мой, — сухо возразила Сандра.
— Жалеешь?
— Нисколько.
— Но счастливой все-таки не выглядишь.
Сандра вздохнула.
— А какой я выгляжу?
— Потерянной. Запуганной. Нервной.
Сандре не понравились его слова, и она, словно оправдываясь, ответила:
— Ну еще бы. Я действительно потерялась в этих горах, и мне было страшно, что никто не поможет. Поэтому и нервничала.
— Кто-нибудь все равно бы проехал, — сказал он скучающим тоном.
— Вы говорили, что любите правду, а сами лжете, — сказала она жестко, поражаясь собственной резкости. — Вы же видели, что никто так и не проехал.
— Видел, — ответил он вдруг со злостью в голосе. — Поэтому и вернулся.
— Вы не хотели возвращаться…
— Не хотел.
— Вы ненавидите меня, — тихо сказала Сандра, сама не понимая, зачем ей это нужно.
— Ненавидел.
Он сказал это… Сердце Сандры оборвалось, но тут же подскочило к горлу.
Он сказал это в прошедшем времени!
— А сейчас?
Он молчал, пронизывая ее тяжелым взглядом серых глаз.
— Что-то изменилось? — прошептала Сандра, замирая от страха услышать ответ.
— Слишком много вопросов, птичка, — наконец произнес он скупо, — и не на все из них у меня есть ответы.
— Алекс, — она впервые назвала его по имени, и удивилась, увидев, как он вздрогнул, — мне действительно очень жаль, что я так поступила с вами тогда. Это было неправильно и… очень глупо. Я… если вы еще заинтересованы в контракте…
— Не заинтересован, — ответил он жестко, — и твоя жалость мне нужна меньше всего, птичка.
— Что же вам нужно? — растерянно спросила Сандра, чувствуя, как замерзают ноги и по телу пробегает дрожь.
Клайген смотрел на нее очень долго, серьезно и молча. А затем тронул ее подбородок пальцами — удивительно теплыми — и тихо сказал:
— Эх, птичка… Мороз и правда не для тебя. Не прошло и пятнадцати минут, а нос уже красный. Возвращайся в номер.
— А вы?
— Я не замерз.
Сандру вновь кольнуло разочарование: она ожидала, что в номер они вернутся вдвоем. Но настаивать не решилась. С головой хватило и ночной вылазки: припомнив, как заявилась в гараж и увела его, будто сварливая жена, она покраснела. Правда, щеки уже и так наверняка красные от мороза.
— Как хотите, — только и сказала она. — Я, пожалуй, и правда пойду. Красиво, но… слишком уж холодно.
Она направилась ко входу в мотель, спиной чувствуя взгляд Клайгена, от которого по телу пробежала горячая волна.
Температура в номере ощутимо упала. Сандра сняла шубку и разулась, но раздеваться не стала, а с ногами забралась в кресло и попыталась дочитать вчерашнюю книгу. Однако смысл прочитанного ускользал от нее: все мысли из головы вытеснил Алекс Клайген.
Она никогда бы не подумала, что будет ждать его прихода. Не хотела себе признаваться в том, что хочет видеть его рядом, скучает по его грубым выходкам, по его хамским речам, по его губам, хрипло шепчущим непристойности. По его сильным надежным рукам, которые ночью обнимали ее, прогоняя все страхи. По биению его сердца и ритму дыхания… по широкой груди, на которой она заснула сегодня ночью.
Вздохнув, Сандра отложила бесполезную книгу и подошла к окну. Снег, снег, снег… ничего кроме снега. Снег запер ее в ловушке в этом мотеле, не давая возможности вырваться. Поэтому она и нервничала — Клайген был прав. А стоило ли? Быть может, это вынужденное бездействие было ниспослано ей небесами, чтобы она научилась спокойно принимать превратности судьбы? Быть может, ей действительно следовало отвлечься от бесконечной вереницы дел и увидеть красоту вокруг себя? Ведь даже на отдыхе с Джеффом она постоянно нервничала и не могла расслабиться хотя бы для того, чтобы полюбоваться величественной красотой горного пейзажа… Почему-то внимание постоянно концентрировалось на том, что досаждало ей в этой поездке: холод, снег, неудобная одежда, необходимость вместо привычного домашнего интерьера видеть гостиничный номер, приноравливаться к ритму жизни отеля.
А может быть, эта пауза ниспослана ей для того, чтобы она разобралась в себе? Чтобы перестала зацикливаться на раздражающих мелочах, а смогла бы плюнуть на них и наслаждаться каждым прожитым днем? И Джефф… зачем, в сущности, ей нужен был Джефф? Потому что все считали их парой? Потому что родители уже давно соединили их вместе, не заботясь об их чувствах и желаниях? Сандра вдруг поняла, что он никогда по-настоящему не нравился ей. Он красив, да… его красота ласкала взор и удовлетворяла ее эстетическую потребность в гармонии. Но он подавлял ее, вынуждая прогибаться под себя, не давая возможности жить собственной жизнью.
Она с некоторым трепетом осознала, что теперь совершенно свободна в выборе, в желаниях и мечтах, которые сама в состоянии исполнить.
Мысленно пообещав себе, что как только погостит в родительском доме, сразу же отправится на южные острова, к теплому морю, белому песку и пальмам, она услышала щелчок входной двери.