- Ну, Кнопа часто забегает, - пробормотал он.
- Кнопа? Сестра?
- Нет, Кнопалия, скорее, мой хороший друг, мы учились вместе.
- Агард, ты какой-то как будто не здесь.
- Это всё из-за гематита, Лейла. Помнишь, я тебе рассказывал? – Агард оживился.
- Конечно, помню, - Лейла вся как будто подалась вперёд, - а что с ним не так?
- Понимаешь, он на самом деле меняет кровь, – мужчина пятернёй взлохматил волосы, и теперь они задорно торчали в разные стороны. - Я провёл несколько экспериментов, и каждый раз при магическом воздействие на него, он изменяет кровь, причём не важно чью.
- И что это значит Агард? – Лейла внимательно смотрела на него.
- Да всё, что угодно Лейла. Помнишь слухи о странных недугах, поражающих портальщиков? А наш король? До сих пор не могут понять, что с ним? А заправляет всем канцлер и его сын. И все молчат, потому что страшно рот открывать, болтливые долго не живут и умирают от странных симптомов.
- То есть ты хочешь сказать…?
- Я пока ничего не хочу сказать, - Агард резко замолчал, закусив губу, - пока рано о чём-то говорить, я просто несколько раз видел кровь, взятую у таких людей. Дед всегда работал с ней тогда только один, а рот он умеет держать на замке, потому и живой до сих пор. Он много, что знает, но ничего не расскажет. Но Лейла, зря я, наверно, тебе всё это наговорил, ведь это только моё предположение.
- Не переживай, Агард, я не из болтливых, - она усмехнулась, - как ты там сказал? Жив, потому что молчит, я тоже придерживаюсь этого правила. Но мне интересна сама твоя работа, можно я буду заглядывать к тебе на пару часов, тем более ты хотел и мне попытаться помочь, - она просительно посмотрела на него. Увидев её просящие глаза, от синего платья принявшие цвет яркого летнего неба, Агард не выдержал и улыбнулся.
- Лейла, я рад тебе в любое время суток, – сказал и сам смутился, как это двусмысленно прозвучало.
С тех пор Лейла стала частым гостем в небольшом доме учёного. Она приходила туда по утрам, и словоохотливая Ненси всегда ждала её с какой-нибудь удивительной выпечкой, специально для «дорогой девочки», как она любила её называть. Сердце Агарда всё больше привязывалось к очаровательной Лейле, лишь Кнопалия, случайно заставшая Лейлу у него, очень расстроилась, и не потому, что была в него влюблена, что-то она увидела в этой женщине, что жутко ей не понравилось, но тактичная девушка ничего не сказала, поняв, что Агард не готов слушать её. Поэтому она просто перестала к нему приходить, хотя он сейчас это и не заметил.
Прошло месяца два, и как-то Лейла прибежала в его лабораторию, не дожидаясь, когда он поднимется наверх. Глаза её лихорадочно блестели, грудь вздымалась, силовые вихри хлестали через край, она с трудом отдышалась на глазах у изумлённого Агарда.
- Лейла, - мужчина поднялся со стула, он как раз сидел за столом и систематизировал свои наблюдения, - за тобой что, гоблины гнались?
- Хуже, - выдавила она из себя, - это намного хуже, Агард. Я чуть не прикончила человека. Какой ужас! Ещё чуть-чуть и всё, - голос её предательски задрожал, - Агард, я не знаю, как смогла остановиться, – она подошла к свободному стулу и устало опустилась на него и тут из её глаз брызнули слёзы.
Агард опешил, он в первую минуту смотрел, как она тихо плачет, стараясь сдержать громкие рыдания, рвущиеся наружу, и потому закусывает губу. Потом его прорвало, и он, подскочив к ней, приподнял её бережно со стула и крепко прижал к груди. Теперь женщина не сдерживала себя, она плакала горько и навзрыд, а он, стараясь ей успокоить, шептал какие-то ласковые слова, уверял в своей любви, клялся, что никому её не отдаст, и, не заметив, как, начал её целовать. Он с жадностью целовал мокрые дорожки слёз по щекам, аккуратный носик и, наконец, с восторгом припал к губам. Лейла успокоилась и теперь доверчиво прижималась к Агарду, позволяя себя ласкать и утешать. Немного помолчав, она словно на что-то решившись, спрятала лицо на его груди.
-Агард, - тихо проговорила она, - ты должен мне помочь, - она глубоко вздохнула и продолжила, - понимаешь, за это короткое время, ты стал для меня очень близким человеком. Мне не к кому больше обратиться, как ты, наверно, догадался я здесь совсем одна, - она всхлипнула и ещё крепче вцепилась в мужчину, - и потому я расскажу тебе, что тогда случилось на балу, потому что если мне не помочь, то я погибну, утащив за собой не одну жизнь. А я не хочу, Агард, - она опять расплакалась, - я так этого не хочу.
- Не плачь, любимая, не плачь, - шептал мужчина ей в волосы и нежно гладил по плечам, - мы решим с тобой все проблемы, успокойся.
Вскоре Лейла взяла себя в руки и смогла рассказывать.
- Я родилась в семье магов. Мой отец был сильным магом земли, очень сильный физически, он был суров со всеми, потому и женился поздно. Его жена, слабенький маг жизни, была нежная и ранимая, как первоцвет ранней весной и очень юная. Она родила ему двойняшек. Двух маленьких девочек, ставших для отца смыслом всей его жизни. Так появилась на свет я и моя старшая сестра Розалинда. До пяти лет родители не делали между нами никакого отличия. Мы были для них абсолютно одинаковыми детьми, которых любили нежно и крепко.
Но в пять лет у Розалинды проснулся уникальный дар. Она оказалась магом света, как раз из тех, на ком ранее пробуждение дара ставило свой отпечаток. Её голубые глаза стали светиться, как голубые алмазы, пепельные волосы заметно посветлели, она обещалась стать платиновой блондинкой и необыкновенной красавицей. Родители, естественно старались делать вид, что ничего не изменилось, но я-то чувствовала, что это не так. Они не могли надышаться над Розалиндой, и практически не обращали внимания на меня, тем более, что у меня не проявилось пока вообще никакого дара, как тогда думали. А дальше случился самый страшный день в моей жизни, повлекший за собой череду ужасных событий.
К отцу тем летом приехал какой-то очень злобный мужчина, оказавшийся чернокнижником - отступником, они закрылись в кабинете и долго о чём-то говорили, а потом страшно ругались. Он выскочил от отца весь взвинченный и ужасно злой, проклиная всех, кого вспомнил. Я в это время гуляла по саду, ничего не подозревая, когда он пробегал мимо меня. Маг уже ушёл, но вдруг развернулся и уставился на меня жуткими чёрными глазами, от которых у меня по телу побежала дрожь от ужаса.
- А… Маленькая дрянь…, - зашипел он, направляясь ко мне, - вот ты-то мне и поможешь. Пора поставить твоего папашу на место. – Он схватил меня сильными крючковатыми пальцами и стал произносить какое-то заклинание. Я сначала от страха не могла пошевелиться, но через минуту оцепенение спало, и я, вцепившись двумя руками в его руку, державшую меня, чтобы оторвать её от себя, рванула её со всех сил и от страшного напряжения то ли закричала, то ли зарычала. А дальше стало происходить невероятное, мага затрясло, злость в глазах, сменилась удивлением, потом ужасом, и он рухнул на колени, а затем и лицом в пыль. А меня переполнила непонятная для меня энергия, которая раздирала меня от злости и ненависти на весь мир и, не выдержав этот шквал новых для меня эмоций, я потеряла сознание.
С этого дня пропала кроткая Лейла, а появился маленький, озлобленный на мир демонёнок. Я стала огрызаться, могла не делать того, о чём меня просили. Если отец наказывал меня, то я злилась ещё больше, и что-нибудь обязательно делала назло. Отец не знал, что со мной делать, и решил отправить на лето семью в загородный дом, подальше от города и его суеты, надеясь, что на природе я успокоюсь. Знал бы он, чем это закончиться…
А я получила простор для своей тёмной сути, что поселилась во мне. Я сбегала, через дырку в заборе и носилась как угорелая по лесу. Стыдно говорить, но животным и птицам тогда досталось. А потом в моей голове поселилась идея скомпрометировать мою безупречную сестру Розалинду. И я подбила её сбежать с собой через ту злосчастную дыру в каменном и, казалось, капитальном заборе, и потащила её на болото, чтобы попугать, как следует. Мы залезли в самую топь, и Розалинда стала тонуть. Я смеялась над ней и хохотала, а она просто смотрела на меня своими огромными сверкающими глазами, когда же я попыталась вытянуть её из трясины, то ухватила за руку, забыв, что я от страха вытягиваю силу. По руке полился свет, и я как завороженная смотрела на него, а когда поняла, что творю, оказалось, что поздно, топь основательно затянула обессиленное тело, и хрупкая девочка очень быстро исчезла в глубине. Я же, вся мокрая и дрожащая, осталась на кочке, смотреть на пузырьки и руку, что всё ещё торчала из грязной воды. Потом у меня, от ужаса произошедшего, началась истерика, и я бросилась домой. Я так кричала, что мать не сразу поняла, что случилось, а когда до неё дошло, она как-то разом посерела лицом и стала оседать на пол. Отец организовал поиски, но болото никогда не отдаёт свою добычу, искали долго, но так ничего не нашли.
После этого происшествия родители отвернулись от меня, отец, позвав меня в кабинет, долго смотрел на меня через какой-то странный артефакт, поворачивая по кругу, потом всё понял, его затрясло, и он закрыл глаза. Я попыталась прижаться к нему, как раньше, но он отослал меня, не дав прикоснуться к себе. Он не простил меня, не попытался помочь, он просто вычеркнул меня из своей жизни. Вскоре он определил меня в престижный пансионат с тотальным контролем за такими, как я, девочками. В ночь перед отъездом в спальню тихонько зашла мать и долго беззвучно плакала, потом поправила одеяло, погладила меня по голове и, молча, вышла из комнаты. Провожать меня она не стала, сославшись на плохое самочувствие. Они исправно оплачивали обучение, но видеть меня больше не желали. Не знаю, как на такое согласилась мать, но больше я её не видела. Она прожила несколько лет и тихо угасла от горя. Отец стал затворником и живёт сейчас один за городом, никого, не подпуская к себе. Он, правда, оплатил мне частные уроки владения магией, маг, преподающий мне, сам нашёл меня. После пансионата мне было выделено небольшое денежное содержание и скромный домик в черте города.
Лейла замолчала, молчал и Агард, продолжая обнимать её и нежно поглаживать по спине. Лейла, рассказывая свою историю, слегка лукавила. Она так часто преподносила свою версию, что уже сама поверила в неё. Они побежали на болото, Лейла, смеясь, подзадоривала Розалинду, рассказывая какие там растут удивительные цветы. Розалинда обожала их, и чтобы посмотреть, могла отправиться хоть куда. Когда они залезли в топь, Розалинда заподозрив неладное, решила повернуть назад, а Лейла ей назло, пошла вперёд и попала в трясину. Розалинда бросилась на помощь, она тянула Лейлу, и сама тоже начала погружаться. Но спасти Лейлу она не могла, девочка стремительно тонула. Дальше стало происходить странное, вцепившись в руки Розалинды двумя руками, Лейла уставилась в её глаза, странная дрожь начала сотрясать тела обеих девочек, от этого Лейла совсем ушла под воду, а Розалинду вдруг откинуло назад и, ударившись головой об торчащую корягу, она потеряла сознание.
Пришла в себя и открыла глаза уже Лейла, с ужасом вспоминая, как грязная вода заливала рот и нос, не давая дышать, и осматривая с удивлением своё новое тело. Домой она вернулась, решив для начала прикинуться Розалиндой. Но отец очень быстро её раскусил, а дальше для неё был пансионат. За обман её не простили, как и за то, что пойти на болото была её идея.
Ночью Розалинда пробивалась в её подсознание, упрекая за обман, а потом и за мелкие пакости, став её совестью. Повзрослев, Лейла научилась её блокировать и не слушать, однако, Розалинде иногда всё же удавалось на секунды вернуться в своё сознание, когда Лейла о чём-то сильно задумывалась или напивалась. Странно, но с Агардом любила бывать именно старшая сестра, и Лейла ей разрешала, ей был нужен этот наивный дурачок для определённых целей, самой ей он нисколько не нравился. Она презирала слабых физически мужчин.
А Агард был счастлив, как никогда, и когда Лейла снова потянулась к его губам, он, потеряв голову и все свои здравые мысли, приник к её устам, как страждущие от жары, припадают к родниковой воде.
- Спаси меня, любимый, - прошептала она ему в открытые губы, - иначе я погибну.
- Да что случилась, Лейла? - он отстранился, внимательно заглядывая в её глаза, - Ты мне так и не сказала.
- Я бы тебе никогда не сказала об этом, это ужасно, - она снова всхлипнула, а он прижал её к себе, - канцлер отобрал у меня артефакт, сделанный отцом для стабилизации магических потоков, и переданный мне в день окончания пансионата. Этот артефакт блокировал магические всплески, и пока я его носила, никто не догадывался, кто я, - она отодвинулась от Агарда и встала, обхватив себя руками, подошла к окну. Агард молчал, давая ей время выговориться.
- На балу он подошёл ко мне, - продолжила она, - и заявил, что я ему кое-что задолжала, а, чтобы не забыла вернуть, сорвал с шеи артефакт, - она опустила голову и уткнулась лбом в стекло. - Прости Агард, но я была его любовницей, - пробормотала еле слышно она, - но ты же знаешь, ему нельзя отказывать. Хотя откуда тебе знать? – она помолчала, словно собираясь с мыслями, - Он предложил на выбор или любовница, или изгой, без права въезда в королевство. А я всего лишь слабая женщина, - она снова всхлипнула и быстро закусила губу, чтобы снова не зарыдать, - куда мне было ехать?
- Подлец, - мрачно констатировал Агард, - никогда не задумывался, что он так может.
- Ты ещё не знаешь, как он может, - хмыкнула Лейла. Она развернулась от окна и теперь внимательно следила за мужчиной. Будь Агард не таким наивным, он бы заметил её оценивающий взгляд, никак не вязавшийся с её речами.
- Не переживай, мы что-нибудь придумаем и обязательно вернём твой артефакт, - заверил он её, о чём-то задумавшись.
- Правда? – встрепенулась женщина, с надеждой уставившись на него. - Повтори мне ещё раз, пожалуйста, я не могу поверить, что ты согласился помочь.
- Мы вернём твой артефакт, Лейла, - твёрдо сказал Агард, - и больше никто, слышишь? Никто ни посмеет тебя обидеть, любимая.
С этих пор их жизнь была связана одной целью. Агард всё сильнее привязывался к этой неординарной женщине, часто замечая, что по смене настроения, его знакомая напоминает хамелеона. Она могла быть весёлой и необычайно нежной, и неожиданно становилась холодной и колючей, однако, чувственный мир любви, открытый для мужчины этой женщиной, стирал все её странности, превращая их в мелочи, а её в идеал. Теперь без неё он уже не мог себе представить свою жизнь. Все свои разработки он бросил на решение её проблемы. А по вечерам, сидя в уютной гостиной в доме Агарда, они болтали о всяких мелких приятностях и нежностях, но однажды Лейла стала рассказывать о мире, откуда везут гематит.
- Откуда ты это знаешь? – удивился Агард, сидя на диване, и пробуя схватить, проходившую мимо него от окна Лейлу. Она, смеясь, увернулась.
- А ты что, считаешь меня глухой пустышкой? – наиграно удивилась она. - Ты знаешь, но уши при входе во дворец не затыкают, а слушать, мой мальчик, я умею, - Агард всё же схватил её за руку и дёрнул на себя.
- Иди ко мне, моя девочка, я уже соскучился, - и закрыл ей рот поцелуем.
- Вообще-то, если серьёзно, этим я заинтересовалась давно, - отодвинувшись, наконец, от Агарда сказала она, откидываясь на спинку дивана и поправляя растрёпанные волосы, - как-то один знакомый контрабандист, ну, Агард, - взвизгнула она, - зачем ты щипаешься, я же серьёзно, честной женщине тоже надо жить.
- И что я ещё не знаю о тебе, моя честная женщина? - Агард прищурившись, смотрел на женщину.
- Вот только не надо строить из себя папочку, - Лейла обиделась и демонстративно отвернулась от Агарда, - на какие деньги я, по-твоему, содержу дом в центре столицы? Или ты думаешь, мой отец даёт мне их? Он даёт ровно столько, чтобы не умереть с голоду. Остальное его не интересует. Мужа, который заботился бы обо мне, у меня нет. Так, что мне приходится думать, как заработать себе на жизнь, - она встала с дивана и, обхватив себя руками, стала мерить комнату шагами, - поэтому я стала торговать гематитом, - она резко развернулась и посмотрела на Агарда. - Нет, ну что ты сделал такие глаза? Вот, что я должна была, по-твоему, делать? Магией пользоваться не могу, преподавать детям? Агард, где я и где дети? Кто меня к ним подпустит? – она махнула рукой и словно, что-то вспомнив, сразу оживилась. - Но я не про это хотела рассказать. Так вот один из контрабандистов здорово рисовал, ну я и попросила порисовать для меня.
- И что? – подпрыгнул Агард. - У тебя есть рисунки? Лейла, - он всё же соскочил с дивана, - что же ты молчала?