Охранники, вытаращив глаза, всё же стояли на месте, выполняя свой долг. На вопрос Тьмы они переглянулись и промолчали. Тьма прищурилась и две чёрные нить, протянувшиеся от её вскинутой руки, обвили шею непонятливых. В итоге два трупа остались у дверей, а Тьма открыла дверь ударом чистой силы, отчего дубовые створки разлетелись в щепки, и вошла в кабинет.
- Кто? - прошипела она.
- Что кто? – Торион сделал вид, что не понимает о чём речь.
- Не зли меня, мальчик, - её голос прошипел так, словно змея пугала добычу. После ночи с Дидрейном она чувствовала бушующую в ней чужеродную злую энергию. Она наполняла тело каким-то жаром и требовала выхода. Торион не был дурак, он почувствовал опасность и решил одной Бианкой больше, одной меньше. Они не стоили его жизни. В конце концов, никто её не просил воровать камень. Надо было думать прежде, чем что-то делать.
- Бианка, - ответил он, - скорее всего, больше некому. Вряд ли бы кто-то посмел зайти в спальню и взять. А она ведьма. А ведьмы, сама знаешь, не управляемы. Но я уже послал за ней.
- Это я посмотрю ещё, как они не управляемы, - прорычала Тьма и, закружившись смерчем, исчезла из дворца.
Торион пожал плечами. «По большому счёту, ей надо пусть и скачет, - подумал он и отправился подыскивать новую любовницу». Он и не представлял, что за камень был у него в руках, поэтому его не особенно волновало, что с гематитом будет. В конце концов, у него таких в сокровищнице куча.
Миланда.
Ведьмы готовились к проведению ритуала. Наконец, появилась опаздывающая Мэгги.
- Мама! – бросилась к ней Беатрис, первая увидевшая подъезжающую карету. - Ты сегодня, как никогда, припозднилась. Что-то случилось?
- Как я не люблю трястись в каретах, - проворчала ведьма, выходя из экипажа. – Здравствуй, Беатрис, - и она подставила щёку для лёгкого поцелуя дочери, - всё цветёшь. И как всегда одна?
- Ма, ну ты как всегда. Почему я одна? У меня тут и Феодотья и Милли.
- Ты поняла про что я.
- Ма, лучше скажи, как доехала? Как дела? – она пошла вперёд, показывая служке куда нести багаж.
- Можно не отвечать, - пробурчала Мэгги, - всё равно уже никто не слушает.
- Я всё прекрасно слышу, ма.
- Беатрис, вот если ты меня слышишь, как говоришь, скажи мне, пожалуйста, сколько можно тебя просить, чтобы ты не называла меня мама, - старшая ведьма остановилась и уставилась на дочь.
- Ой, ма, прости, больше не буду, - Беатрис вдруг рассмеялась, - не надо только делать мне заячьи уши, я, правда, тебя слышу, но ма, это любя, ничего не могу с собой сделать.
- Значит, будут тебе уши, - пряча улыбку, пробурчала Мэгги.
- Я теперь буду называть тебя так на ушко, чтобы не расстраивать, - она подбежала и прижалась щекой к матери.
- Ну, девчонка, как есть девчонка, - Мэгги разулыбалась.
- Как девочки? – спросила она про остальных. - Что с Бианкой? - проницательные зелёные глаза, казалось, смотрели насквозь.
- А что с ней? – Беатрис с трудом выдержала взгляд. – Она уже здесь, всё хорошо.
- Не ври мне. Во что она влипла? Почему я чувствую беду рядом с ней?
- Да потому что эта дурёха решила стать любовницей Ториона, - Беатрис попробовала отделаться полуправдой, – а это ни к чему хорошему не приведёт. Пойдём в дом, отдохнёшь, скоро уже ритуал.
-Беатрис, я не буду напоминать тебе кто я, и сколько мне лет. Давай ещё раз. Куда вляпалась Бианка? Говори сейчас же.
Беатрис смотрела в её нереально зелёные с редкими жёлтыми крапинками глаза и видела вязь правды, что опутывала её. Это был провал, молчать она больше не сможет. Через несколько мгновений она выложила всё.
- Т-а-ак…, - протянула ведьма, - вот это подарок. Как проведём ритуал, сразу отдадите камень мне, безмозглые девчонки. Всё, молчи, я сказала отдадите, значит отдадите. Кто ещё знает?
- Только я и Би.
- Замечательно. Тогда идём в дом. Хочу видеть своих девочек.
К вечеру лёгкая прохлада опустилась на землю. Из дома вышли четырнадцать женщин, одетых в лёгкие белые одеяния, и отправились к поляне «Откровения». Время ритуала стремительно приближалось. На ночном небе зажигались первые звёзды, всё вокруг было как обычно. Выполз полный диск луны и осветил всё вокруг синеватым светом. Ведьмы приступили к проведению ритуала. На поляне один за другим зажигались костры по кругу, от них побежали дорожки к центру, запели высокими голосами женщины старинную песнь на неизвестном языке и медленно пошли по кругу. Убыстрялся ритм песнопений, всё быстрее передвигались ведьмы. Вспыхивали в их руках букеты синим потустороннем светом. В центре поляны начал проявляться облик матери-хранительницы Тариньольской троицы. Прошла вперёд Мегги, протянула руку, и клинком рассекла кожу. Собрались по разрезу капли, наполнились, и вот уже струйка крови побежала по ладони и закапала в ритуальную чашу, превращаясь в бурлящую голубую энергию на её дне, следом пошли её дочери и повторили обряд. Когда последняя из ведьм отдала свою кровь, из чаши вырвалась чистая сила каждой ведьмы, и, сплетаясь между собой, понеслась по поляне, завихряясь вокруг Хранительницы, стремясь слиться в один непрерывный круг, чтобы потом разойтись от него потоками чистой энергии обратно к ведьмам и образовать своеобразный шатёр из голубых потоков.
Не успели ведьмы дойти до заключительной части обряда, как затрещало разрываемое пространство, заклубилось чёрным вихрем, и сквозь него шагнула злая до предела Тьма. Чёрные дорожки пробегали под кожей её лица, шеи и рук, что указывало на то, что она не просто зла, а в бешенстве. Это чувство не покидало её с того момента, как она покинула спальню своего любовника. Прошло всего мгновение, а она уже стояла перед Бианкой, в её чёрных глазах проносились красные всполохи. Бианка, не на шутку испугавшаяся, отпрыгнула назад.
-Камень, - то ли прокаркала, то ли прохрипела Тьма.
- Какой камень? – Бианка продолжала пятиться, вокруг неё бушевали клочья тьмы, что отрываясь от хозяйки, пытались наброситься и обжечь непокорную ведьму.
- Тот, что взяла, убогая, не прикидывайся непонятливой овцой, - Тьма приближалась, в её руке взвился чёрный кнут.
Ведьмы, завязанные на неоконченном ритуале, не знали, как помочь Бианке, вылетевшей из ритуала. Её нить оборвалась и медленно рассеивалась в воздухе. Ведьмам надо было закончить начатое, но без сестры всё надо было проводить по-другому или начинать сначала, но в таком случае они не знали, хватит ли у них сил. Милли, наблюдавшая за всем этим со стороны, бросилась к сёстрам, схватила кинжал, лежавший у чаши.
- Милли, стой, не режься зря, ты же не обладаешь силой, - вскрикнула стоявшая рядом с ней Кэтти, но поздно, кинжал уже рассёк кожу, и кровь полилась в чашу, мгновения ничего не происходило и Беатрис, желая приободрить свою приёмную дочь и догадывавшаяся об её истинном происхождение, стала напевать песнь. Но вот кровь забурлила и стала преобразоваться в энергию, ещё пара секунд и из чаши вырвался ослепительно белый свет, вплёлся в общий круг вокруг Хранительницы и вернулся к Милли, восстанавливая шатёр. Хранительница полностью материализовалась, улыбнулась, протянула руки и втянула через ладони круг, бушующий энергией вокруг неё, потоки, идущие к ведьмам, медленно истончались и исчезали. Вот та, что напиталась силой ведьм, взвилась в воздух и рассыпалась миллионами искр, возвещая всем живущим, что плата принята, и они могут спать спокойно. Твари бездны, мор, землетрясения не будут тревожить живущих на этих территориях. Ведьмы, наконец, освободившись, смогли помочь Бианке. Она, всё это время, пока сёстры проводили ритуал, уворачивалась от ударов кнута, наседавшей на неё ополоумевшей от злобы женщины. Правда, на какой-то момент Тьма отвлеклась, увидев законченный шатёр и последовавшую за этим иллюминацию. Потом, вспомнив, зачем она здесь, крутанулась в сторону отбежавшей Бианки, и быстро настигла её.
- Куда это собралась? – рявкнула она. - Ну что так ничего и не вспомнила? – увидев всё такой же мятежный взгляд, зашипела и стеганула её кнутом.
Мегги, быстро прошептав заклинание, подставила под удар валяющееся неподалеку бревно. От удара оно разлетелось в мелкие щепки, часть вообще осыпалась трухой. Ведьмы быстро взялись за руки и стали обступать Тьму со всех сторон. Магически они были ослаблены, отдав много сил ритуалу, но все вместе всё равно представляли собой достойного противника. Клочья тьмы кидались на них, обжигали руки и лица, но они, не обращая на них никакого внимания, начали строить вокруг Тьмы непроницаемый барьер.
- Ах, значит, так! - заорала Тьма, как только поняла, что они хотят сделать. – Ну, тогда попрощайтесь друг с другом! – продолжая орать, она открывала портал при помощи артефакта. – Сдохните, мерзкие твари, - прошептала, выписывая последнюю руну и вызывая псов всей стаей.
Дальше было побоище. Женщины, не успев достроить барьер, были вынуждены защищаться от смертоносных клыков. Крики, боль и ужас наводнили поляну. Феодотья, сидевшая у кромки леса на пеньке, чтобы не мешать проведению ритуала, не выдержала и бросилась к своим воспитанницам. После своего опрометчивого шага она прожила всего пару минут. Ровно столько, сколько понадобилось огромному псу, чтобы увидеть бегущую по поляне женщину и броситься с размаху ей на спину, смыкая челюсти на её шее, и ломая, ставшие уже хрупкими, позвонки.
Мэгги билась с другим исчадием тьмы, одним из самых крупных кобелей в стае. Она не давала коснуться себя, уворачиваясь почти так же молниеносно, как он нападал, от его страшных зубов. В руках у неё мелькал заговорённый черный кинжал, закалённый в крови огненного дракона, подарок от благодарных орков за спасение проклятого ведьмой сына вождя. Этот клинок был очень древним артефактом, и тот, кто владел им в честной схватке, не знал поражения. Кинжал дотягивался до противника даже тогда, когда от него пытались увернуться. Клинок мгновенно удлинялся и рассекал плоть. Пёс был изранен, но в пылу злобы и битвы продолжал нападать. Ещё один взмах и у пса оказалась рассечена шейная артерия. Минуты жизни собаки были сочтены, обливаясь кровью, он начал шататься и вскоре завалился на бок. Мегги торжествующе улыбнулась и пропустила удар сзади по спине. Шансов ей больше не дали. Чёрный клинок она до последнего вздоха так и не выпустила из рук, даже когда сердце отсчитывало последние удары, но стоило ему замереть и клинок начал истончаться, вскоре покрылся туманной серой дымкой и исчез, отправляясь к истинному хозяину. Договор благодарности был исполнен.
Средние сёстры Матильда и Гертруда, стоя спина к спине отбивали атаки, ошалевших от крови животных, успешно сплетая между собой заговор твёрдого кулака. Это когда слабый женский удар по силе ощущался равным удару наковальней. Но псы были не простые, и эти удары просто отбрасывали собак, которые тут же соскакивали и вновь бросались на своих жертв. Силы сестёр были на исходе. И вот ошиблась Матильда, связывая вязь слов и энергию, и это стоило им жизни.
Тильда, чуть старше Бианки, отбивалась кнутом, ловко управляясь с ним и не подпуская к себе двух псов, но когда она в очередной раз замахнулась своим оружием, появился третий противник, с кем-то уже покончивший и освободившийся, и сбоку бросился на её руку, перекусив как веточку.
Милли наблюдала за всем, расширенными от страха глазами, остолбенев от ужаса. Псы почему-то её не трогали. Умерла в страшных муках Беатрис, растерзанная на части. Красавица Бианка, залитая кровью, убегала от играющегося с ней хищника, пока не упала от потери крови. Тьма, заметив, что Милли не трогают, указала на неё кнутом, натравливая свободного пса. Тот ринулся на девушку и нанёс ей несколько относительно лёгких укусов, когда же она, наконец, сбросив с себя оцепенение, в котором находилась, и в ужасе побежала, прыгнул ей на спину и рванул клыками плечо. От жуткой боли девушка закричала и попробовала встать, пытаясь сбросить собаку. Пёс, недолго думая, вцепился ей в бедро и снова рванул. Сознание пробила белая вспышка, не желающий терпеть это мозг отключился. Она уже не чувствовала, что зверь, схватил её за шею, но словно передумав, отпустил, отказавшись перекусывать тонкие позвонки.
Тьма.
Тьма стояла и с наслаждением наблюдала, как уничтожают этих гадких созданий. Ведьм она не могла терпеть с юности, с тех давних пор, когда она была простым, не очень сильным магом. Как-то она зашла к такой одной погадать, та долго на неё смотрела, а потом заявила, что такой мерзости, как она, в жизни не встречала и выставила её за дверь. То чувство, когда тебя с брезгливостью чуть ли не вышвыривают за порог, Тьма помнила до сих пор. Поэтому, когда она заметила, что псы не трогают самую молодую из ведьм, которая и в ритуале вначале не участвовала, и волосы не распускала, как остальные, она удивилась, и лично натравив на неё пса, стала смотреть, как он её треплет. В момент, когда девушка упала, с её волос, собранных сзади в узел, соскочила невзрачная сеточка и по спине рассыпались непослушные пряди. Тьма внимательно пригляделась, не показалось ли ей, что они разноцветные? В это время пёс, куснув ещё пару раз обмякшее тело, потерял к нему всякий интерес и убежал. Тьма подошла к Милли, боясь испачкаться в крови, кончиком кнута приподняла волосы и, убедившись, что она не ошиблась, предвкушающе улыбнулась. «Ну что ж, Дидрейн, я нашла твою девчонку», - и, захохотав, достала артефакт перехода, после чего открыв, ушла в портал.
Выйдя на базе, сразу отправилась в лабораторию. Агард что-то химичил в пробирках, увидев Тьму, опешил.
- Лейла, что ты опять собрала, у тебя глаза красным светятся?