- Куда проводишь? – удивилась, наконец, она. Интересно, кто соглашается отсюда уйти, здесь так спокойно, тепло, и удобно. Никуда больше не хочется, зачем уходить?
- Провожу к чертогу, - голосок опять рассмеялся. – Ты смешная.
-К чертогу? – что-то шевельнулось в памяти, вызывая сожаление. – Я что, умерла?
- Ты? Нет пока. Висишь. Ни туда, ни сюда. Хочешь, покажу астральный мир.
- Хочу, - сказала она, и что-то коснулось её руки.
- Теперь лети, посмотри, гора там впереди. Это Сердце Гристании и Тритинопсиса, его называют и так, и так, мир - Тритинопсис, но если бы он был не захвачен. Посмотри, ты увидишь.
И Миланду выкинуло высоко в небе, среди белых, величественных облаков. Они громоздились друг на друга, строя замки, пирамиды, и горы. Девушка рассмеялась, тело было лёгким-лёгким, на душе светло, хотелось петь, она так соскучилась по полету.
- И-я-я-я, - закричала Миланда и, кувыркаясь в воздухе, полетела сквозь облака. Облака были мягкие, она врезалась в них как в большое пуховое одеяло, и, визжа от счастья, пролетела сквозь них. Наконец, она опустилась ниже и увидела под собой землю. Необыкновенной красоты леса стелились по ней, виднелись круглые голубые озёра различных форм, из которых втекали и вытекали крупные реки и небольшие речки, образуя причудливые узоры на местности. Вдалеке высились горы с белыми шапками снегов – величественные и прекрасные. Миланда не удержавшись, изменила зрение и замерла поражённая. Весь мир покрывали тончайшие золотые нити, образуя кружево очень тонкой работы, как будто выплывало оно из станка и оплетало весь мир, но все нити уходили в одну точку, в горы. К ним Миланда и рванула. Пролетая над одной из многочисленных полянок, она замедлилась, увидев парня, который в это время пересекал открытое пространство, чтобы через минуту вновь скрыться под густыми кронами деревьев. Высокий, стройный юноша, с волосами светлой весенней зелени, собранными сзади в хвост, гибким натренированным телом, одетый в странную, для Миланды, одежду - узкие тёмно- зелёные штаны и ярко-жёлтую рубаху, расшитую крупными белыми цветами, подвязанную зелёным поясом. Он быстро шёл, насвистывая песенку, а потом резко побежал. Миланда даже залюбовалась, глядя, как быстро и легко он бежит. И вдруг он подпрыгнул, схватив на лету птицу, остановился, осмотрел её, и, убедившись, что с птицей что-то не так, расположил над ней руку. От руки полился зеленоватый искристый свет. Через пару минут птица затрепетала на ладони и, вспорхнув, улетела. А парень побежал дальше. Он опять быстро бежал по одному ему ведомому маршруту, а Миланда сверху наблюдала за ним. Внезапно он вновь резко затормозил возле крупного, давно засохшего ствола дерева. От сильного ветра крупные верхние ветви давно обломились, и теперь высокий сухой ствол, когда-то могучего дерева, торчал из земли. Молодой мужчина обогнул его по кругу, нежно гладя мёртвую древесину. Затем вытащил из сумочки на поясе какой-то инструмент и начал обтёсывать кору. Миланда зависнув над ним в воздухе, заворожено следила за его работой. Он стянул с себя рубаху, аккуратно повесив её на ветку, и весь ушёл в работу. Сильные руки крепко держали инструмент и быстро двигались, каждое движение было выверенным и вскоре Миланде стало казаться, что из древесины пытается пробиться на свет юная девушка, тонкая, как лозинка с копной густых роскошных волос. Древесина под инструментом звонко пела, и из-под серой неприглядной коры пробивалась на свет золотистая суть чеширского дуба, очень редкого и ценного во всех мирах. Прошло не так много времени и вместо неприглядного погибшего ствола, стояла теперь посреди яркой зелени молоденькая фигурка девушки в коротеньком платьице, прижимая к груди букетик полевых цветов, а ветерок играл, как в живую, её золотистыми волосами. Парень с нежностью погладил её лицо, отошел и полюбовался, а потом присев на соседний пенёк и стал ждать. Миланда поднялась повыше в небо и стала просматривать округу. Вскоре она увидела девушку, бегущую к ним сквозь лес. Волосы какого-то необычайного золотисто-зелёного цвета развивались у неё за спиной, коротенькое платье обхватило стройную фигурку, и она легко бежала, иногда, раскидывая руки, словно подражала птицам и хотела взлететь. Добежав до парня, со смехом бросилась в объятия, ждущего её мужчины. Потом они любовались вместе золотой скульптурой, рождённой умелыми руками из мёртвой древесины, он что-то шептал ей на ушко, она мило краснела, а потом смеялась вместе с ним. Чуть позже он припал к её губам, лаская руками податливое гибкое тело, а Миланда, вздохнув о своём, решила оставить влюблённых наедине и полетела к горам, ощущая в душе смутную грусть и чуть-чуть зависть. Но это длилось недолго, через несколько минут, забыв обо всём, она неслась к сердцу Тритинопсиса, предчувствуя, что сейчас увидит что-то очень важное. Золотистые нити теперь практически не переплетались, а были натянуты, как струны. Они наливались силой и звенели какой-то едва уловимой мелодией, рождая в душе восторг. Снежные шапки приближались, стало ощутимо холоднее. Яркая лиственная зелень сменилась на удивительные по своей красоте деревья с иголками вместо листьев. Иголки были разных форм и размеров и отличались даже цветом от насыщенно зелёных до каких-то серебристо-голубых. Это всё рождало абсолютно разные, даже по форме деревья. Миланда с восторгом наблюдала за этим разнообразием зелени, и даже завизжала от восторга, что им не мешает снег. У себя она таких деревьев не видела и захотела, если сможет, привезти парочку себе.
От золотистых нитей расходились паутинки ко всему живому, но здесь были не нити, а целые канаты, как казалось Миланде, а потому даже среди снега на небольших проталинах росли удивительно нежные бело-голубые цветы. Поднявшись к облакам, она, наконец, увидела то, к чему так стремилась. Огромные горы стояли, образуя круг, а в центре, в низине, как в чаше бился живой жидкий огонь. Он, то перетекал по кругу, то вспучивался и бурлил, то взмывал под самое небо фонтаном, а потом, упав вниз, становился ровным, как будто кто-то накрывал его стеклом. Над этой чашей из огня, подпитываемый исходящим жаром, цвёл необыкновенной красоты огненный цветок, похожий на огромную розу – флорибунду с тысячью лепестков. На каждом переливающемся всеми красками огня лепестке можно было увидеть небольшой фрагмент мира Тритинопсиса и его жителей.
- Вон леса, - перечисляла с необъяснимой грустью Миланда, - вон горы, цветы, луга, ой, это что пустыня? – она поняла, что это мир демонов. – А вон и друиды, мужчины и женщины, и животные, а это…? Это же ящер, как его там называла Титания – еписхоп, вот, точно вспомнила. Сколько всех! Да в этом цветке всё живое, что питает это Сердце. Это и, правда, начало всего сущего на Тритинопсисе.
Миланда бы ещё долго любовалась цветком, но внезапно её куда-то потащило, как будто кто-то громадный втягивал воздух. Она вылетела в серую дымку, а затем окунулась в ужасную боль по всему телу и увидела белый потолок.
- О, слава всем богам! Наконец-то пришла в себя, - переполошился лекарь, который поил её недавно гадкой настойкой.
- Вот выпей, тебе сразу полегчает, - он начал совать ей в руки кружку с чем-то. От этого чего-то шёл преотвратный запах кого-то упокоившегося. Миланда резко отодвинула мужскую руку с кружкой от своего носа.
- Вот это пить точно не буду, лучше уж ещё немного помучиться, - пробурчала она
- Повелитель будет гневаться, - лекарь снова попробовал придвинуть к ней кружку. Теперь Миланде приходилось отодвигать её от себя уже двумя руками.
- Хорошо, - вдруг неожиданно сдалась девушка, - но с условием, обещайте выполнить, - и она с ожиданием уставилась на лекаря.
- С каким таким условием? – засомневался лекарь
- А вот вы пообещайте его выполнить, - решила настоять она.
- Как я могу обещать выполнить, если не знаю, что? – возмутился мужчина, его лысина заблестела, он прищурил свои глазки щёлки и уставился на девушку. – А ну пей!
-А не буду. Пока не пообещаете исполнить, - она с ним так спорила, что и забыла, что ей плохо. Она отвернулась от него к стене. – Я вообще ни пить, ни есть не буду. Ясно?
- Как ни пить, ни есть? Ты что сумасшедшая? Повелитель знаешь, как разгневается?
Миланда молчала и не поворачивалась.
- Ну ладно, - сдался лекарь, - обещаю. Что я там должен сделать?
- Вот, - довольно произнесла интриганка, - так и надо было сразу, а то что, да почему? В общем так. Вы первый делаете глоток. Идёт?
- Тьфу ты, так бы сразу и сказала, - с облегчением произнёс лекарь, - что боишься, что отравят и хочешь, чтобы я испробовал, - он даже постарался улыбнуться, - да, пожалуйста.
- Вы первый, - Миланда смотрела на него, - ну, давайте, - она аж привстала на кровати, наблюдая за проводимым экспериментом.
- Запросто, что я свои настойки не пробовал, - лекарь поднёс кружку к губам, сделал глоток, и протянул её Миланде. Миланда взяла, но пить не спешила, она наблюдала за мужчиной. Он никак не мог проглотить свою чудесную настойку, чем дольше он её держал во рту, тем сильнее округлялись у него глаза, лицо резко покраснело, губы производили странные движения, то резко вытягиваясь, то растягиваясь. Наконец, начали раздуваться щеки, и он пулей понёсся к умывальнику. Мгновения спустя настойка со странными звуками, издаваемыми лекарем, оказалась там.
- Ну вот, - обратилась Миланда к его вздрагивающей спине, - что и требовалось доказать. Так что господин лекарь, вы свою часть сделки не выполнили, потому и я отказываюсь выполнять свою. А теперь можно я ещё немного посплю, - пробурчала она, пристраивая кружку на столик, заворачиваясь в одеяло и отворачиваясь к стене.
Глава 19
Рей.
Герберт носился, как раненный кабан, никого не видя вокруг, он собирал первую партию оружия для демонов. Рей наблюдал, как обычно невозмутимый гном, орал на всех, как резанный, откидывая мечи, клинки и костеря своих «рукозадых» мастеров – оружейников. Наконец, он выбрал, что хотел, и напоследок накричав на всех, что надо работать, а не делать ограды для огородов, успокоился и снова стал невозмутим. Погрузив весь товар в пространственные сумки, уменьшающие вес и объём, они вдвоём отправились порталом в Арагон к переходу на Тритинопсис. На своеобразной таможне в Арагоне два демона заставили Герберта вытащить весь товар и начали терроризировать, задавая одни и те же вопросы – зачем, кому, для чего, а не подделано ли разрешение и всё в том же духе. Герберт долго терпел, подробно отвечал, пока не подарил одному меч, а другому булава. Позже гном пробухтел у Рея в голове дырку, какое хорошее оружие подарил, и зачем он это сделал?
Гристания встретила мужчин проливным дождём. Потоки воды лились с неба сплошной стеной. Выйдя с портального зала, Рей с Гербертом тут же вымокли до нитки. Небо глухо ворчало далёкими раскатами грома, где-то на горизонте сверкали молнии. Необычайно узкие и искривлённые улочки были абсолютно безлюдны. Всё местное население пряталось от дождя под крышами домов и таверн. Герберт, вспоминая всех умерших гоблинов в различной степени свежести, нёсся вперёд к одному ему известной цели. Рей старался не отставать от шустрого гнома. На расстоянии двух шагов уже ничего не было видно. Огромные сумки с оружием, намокнув, стали ощутимо тяжелее и мешали быстрому шагу. Наконец, они достигли постоялого двора для приезжих. Внутри было тепло и сухо, вкусно пахло свежеиспечённым хлебом и только приготовленной пищей, аккуратные деревянные столики стояли в несколько рядов. Помещение было забито народом. Кто сидел, пережидая непогоду, кто-то что-то себе заказывал, и, пережидая дождь, заодно обедал.
Служанки, миленькие девчонки с зелёными волосами, сновали между столиков с подносами, стараясь всем угодить, и не обращая внимания на тычки и щипки подвыпивших постояльцев.
- Друидки, - прошептал Герберт, кивая на одну из них, ближе всех обслуживающую столик, - рабыни хозяина.
- Что серьёзно? – Рей стал внимательно следить за девушкой, которая старалась спрятать боль от очередного щипка. Только в глазах мелькнули слёзы, но так и не пролились, загнанные назад.
- Они, конечно, их тут обижают, жуть, - Герберт покачал головой, - а эти всё терпят, деваться им некуда. Хозяин купил их на рынке, он то к ним неплохо относиться, но посетители разные, некоторые считают себя обязанными обидеть друида. Но девчонки терпят. Уж лучше здесь говорят, чем в публичном доме.
-Да…, я погляжу жизнь у них не сахар, - Рей смотрел на молоденьких девушек и вспоминал свою сестру. Как она там? Давно он её уже не навещал. Затем мысли плавно перетекли на Миланду. Если здесь рабство, то Миланде не позавидуешь. Мало ли, что придумают демоны, чтобы решить свои проблемы.
Не прошло и получаса, а первые лучи солнца уже пробивали себе дорогу сквозь тёмные тучи. Народ начал расходиться. Масса народа, спрятавшегося от разбушевавшейся стихии, была разнородная, тут встречались и хмурые орки, и люди, и вечно спешащие по своим делам гномы, мелькнула даже пара троллей.
- Вот ты посмотри, - воскликнул Герберт, увидев родственную комплекцию, - вот что они тут делают? А?
- Герберт, успокойся, ну ты же тут что-то делаешь, - попытался урезонить гнома Рей, - по всей видимости, и у них тут какие-то дела.
- Нет, подожди, - остановил его гном, - я должен это узнать. Сторожи товар, - скомандовал он, и не успел Рей открыть рот, как Герберт, скрылся за дверью вслед за гномом.
Рей прождал его больше часа. За это время он успел заказать себе ужин, за благо их деньги были тут в ходу, и поговорить с одной из зелёноволосых служанок. Она рассказала, что хозяин ушёл по делам, но, скорее всего, из-за дождя задержался. Комнату, по всей вероятности, он им сдаст, так как много свободных, да и Герберт обговорил с ним всё заранее. «Вот Герберт, жук, - покачал головой Рей, - мог бы и сказать об этом, чтобы я зазря не суетился». А потом махнул на всё рукой и с аппетитом начал есть свой обед.
Герберт явился в приподнятом настроении. Усевшись за стол, он предвкушающе потёр руки, заказал себе двойную порцию, и только тогда обратил внимание на Рея, который с выраженным скептицизмом наблюдал за гномом.
- Не, ну, а что? – не выдержал Герберт, - должен же я был всё разузнать. Кстати, теперь я точно знаю, как мы попадём на Дионий.
- Да…? – протянул Рей и выгнул бровь. – И как же мы туда попадём?
Не обращая на Рея не малейшего внимания, Герберт продолжил.
- Гном, который вышел отсюда – Альберт, его брат Ричард отправляется завтра на Дионий, - он понюхал кашу с мясом, закатил глаза, и, засунув пару ложек в рот, продолжил. – В общем, я договорился, - промычал он с набитым кашей ртом, - мы отправляемся с ними.
- А этот Ричард, с какой целью туда отправляется?
- А…, ну так это, он туда муку возит, - сообщил гном между двумя ложками.