- Сейчас бы хорошо коллективно поесть, - сказал Шурик.
- Хорошо, - сказала Лжедмитриевна, - давайте обыщем рюкзаки - у кого что осталось.
Ребята, словно обрадовавшись, что закончился этот тягостный разговор, бросились потрошить рюкзаки. Добыча оказалась невелика:
полбуханки черствого хлеба,
восемь конфет "Старт",
банка сгущенки,
начатая пачка чая,
лавровый лист и перец, взятые Геной для ухи.
Каждую вещь перетрясли несколько раз и набрали еще две пригоршни крупы пополам с мусором. Алексей Палыч и Борис, разумеется, ничего не могли внести, кроме идей.
Выходить было уже поздно. Сегодня решили дальше не двигаться, а хорошо все обдумать. Борис предложил поискать грибов: по его расчетам, они должны уже появиться. Борис и Алексей Палыч ушли в лес. Мартышка, уже на правах старой подруги, увязалась за ними.
Гена направился на берег ловить рыбу.
Валентина осталась выуживать крупинки из мусора.
Шурик расстелил палатку и улегся на нее мечтать об обеде.
Лжедмитриевна с необычным для нее рвением принялась носить к стоянке дрова.
В общем, все пока выглядело так, будто ничего страшного не произошло. Да и что может произойти в довольно населенном районе нашей перенаселенной планеты? Привыкнув к сытости, трудно представить себе голод.
Из ребят только Стасик и Чижик попытались решить проблему одним ударом. До вечера они болтались на плоту посреди озера, шаря по дну самодельной кошкой, но ничего не нашли.
Что же касается Веника, то, порыскав у костра, поискав рюкзак, начиненный вкусными запахами, он его не обнаружил, но выводов из этого не сделал.
НАЗАД ИДТИ
НЕЛЬЗЯ
Пологий склон тянулся вверх от озера; он порос густым осинником, кое-где попадались березы. В таком лесу как раз и должны расти первые грибы. Это Борис знал совершенно точно. Но грибы об этом, очевидно, не знали.
- Поднимемся повыше? - предложил Алексей Палыч.
- В бору сейчас делать нечего, - заявил Борис. - Разве горькушки...
- Боря, а какой гриб лучше всего? - спросила Мартышка.
- Тот, который в корзине. - Так говорил отец Бориса, гордившийся тем, что собирал только молоденькие, находя их чуть ли не под землей.
- А я думаю - сыроежки. Их можно есть сырыми.
- Где это написано?
- Нигде. По названию видно.
- Найдем - попробуй, - хмыкнул Борис.
Из всех грибов Мартышка четко могла распознать только мухомор, да и то потому, что дома был цветной телевизор. В ее семье грибами не увлекались. Борис и Алексей Палыч тоже не были знатоками. Они даже не подозревали, что съедобны почти все грибы. Из примерно тысячи пятисот видов съедобных они собрали всего несколько: белый, подосиновик, подберезовик, лисичку, волнушку, сыроежку, масленок. Все остальные на их языке именовались "поганками". Это общечеловеческое заблуждение приносит лесу большую пользу: кое-что в век тотального опустошения леса остается для животных и насекомых.
Первый гриб все же нашла Мартышка. Она радостно взвизгнула и бросилась к нему с такой скоростью, словно тот от нее убегал.
- Теперь можешь попробовать, - сказал Борис.
- Поганка?
- Сыроежка.
- Дай честное слово.
Борис молча пожал плечами: это уж точно - протяни ей палец, она до плеча руку отхватит.
Мартышка откусила кусочек сыроежки, пожевала и выплюнула.
- Горько... - сказала она с какой-то обидой, будто не гриб ее обманул, а Борис. - Почему ты меня не учишь грибы собирать?
Да, теперь уж получалось, что Борис ей как будто бы что-то должен. А он не любил ходить в должниках. Он и так уже чуть ли не превратился в подхалима, не нагрубив Мартышке ни разу за последние полчаса.
- Поменьше разговаривай, - сказал Борис. - Грибы шума не любят.
- Разве они слышат? - наивно спросила Мартышка.
Но цену ее наивности Борис уже знал.
- Не мешай.
- Попроси как следует, - тут же нашлась Мартышка.
Поняв, что любое его слово никогда не будет последним, Борис замолчал надолго. И сразу же начали попадаться грибы. Сначала два сросшихся черноголовика, затем семейство упругих рыжих лисичек. Все это отправилось в кепку. Еще черноголовик и маленький красный.
- Какой хорошенький, - сказала Мартышка. - Как называется?
- Подосиновик.
- А почему он рос под березой?
"О господи!" - произнес Борис мысленно. Вслух он заметил:
- Не он под ней, а она над ним росла.