«Хорошо, — думаю я. — Пусть папа отдохнёт, а я пока поговорю с дедушкой».
— Дед! А дед!
— Слушаю, малыш.
— Дед, расскажи, как ты работаешь.
Дедушка задумывается и не замечает, что лейка, из которой он поливает цветы, совсем пуста.
Дедушка до сих пор работает. Он говорит, что давно мог бы стать пенсионером, но без работы умрёт.
Мне становится страшно.
— Дедушка, работай подольше.
— Сколько смогу, — отвечает дедушка и улыбается.
Мне это кажется очень странным. Почему все взрослые, когда разговаривают со мной или укачивают Мицике, начинают улыбаться? Ничего смешного в этом нет.
Дедушка ставит лейку на белый подоконник:
— Слушаешь?
— Слушаю.
Дедушка работает крановщиком на башенном кране. Кран похож на большого журавля с такой длинной шеей, что она тянется выше семиэтажного дома. Кран катается по рельсам и поднимает тяжелые бетонные плиты. Из них складывают дома, как я из кубиков. Дедушка сидит в кабине, из которой видно всё:
и наш дом.
и будку на перекрёстке,
и больницу, где работает Вера,
и даже детский сад, в который хожу я.
Подъемный кран может:
поворачиваться направо и налево,
хватать бадьи с раствором,
двигаться вперёд и назад.
Он может поднять сразу десять человек (только это запрещено).
Если бы не подъёмный кран, то пришлось бы людям самим таскать всё на седьмой этаж и плиты, и раствор, и бетонные балки.
Я обязательно стану крановщиком и каждое утро буду забираться по железной лестнице к себе в кабину. Одно меня смущает. Дедушка говорит, что в кабине нельзя шалить — кран обязательно грохнется на землю.
Почему-то дедушка при этом отворачивается и начинает поливать цветы из пустой лейки.
— Ах, я совсем забыл, — говорит он и идёт в ванную комнату наполнить лейку.
А я уже стою возле старшей сестры Веры, которая пришла к нам в гости.
— Вера!
— Да.
— Вера, а как ты работаешь?
— Я лечу таких любопытных мальчишек, как ты, — говорит Вера, не отрываясь от книги.
Это и знаю. Вера детский врач и работает в больнице. Никому не советую обзаводиться старшей сестрой, которая работает врачом. Стоит мне чихнуть, как весь дом тут же звонит Вере. Появляется Вера и начинает:
щупать желёзки,
мерить температуру
и играть в игру,
которая называется «дышинедыши»?
Попробовал бы я показать язык дедушке мне бы так всыпали… А Вера первым делом просит:
— Высунь язык! Скажи: «А-а-а!»
И лезет мне в горло чайной ложкой.
И всё-таки я согласился бы стать детским врачом.
Во-первых, и ходил бы в белом халате;
во-вторых, я катался бы на белой машине с красным крестом;
в-третьих, все бы мне говорили: «Здравствуйте, доктор, снимайте, пожалуйста, ваше пальто, мы сами его повесим»;
в-четвёртых, с утра до ночи ко мне приходили бы разные люди, которых я вылечил, и хором бы мне кричали:
«Спасибо!
Спасибо!
Спасибо!»
Я умел бы: