— О! Наша Феридэ-ханым пожаловала, — всплеснул он руками, — то-то я думаю, что сегодня мне утром в окошко птичка клювом постучала. Я говорю няне: «Это к приезду», а она: «Кто к нам пожалует в такую глушь…»
Тут онбаши увидел Ихсана. Смерив его недоверчивым взглядом, старик спросил:
— И ваш муж наконец-то приехал навестить нас? А то за столько времени даже не поинтересовался…
Смеясь, я объяснила:
— Это не Кямран, онбаши, а мой друг Ихсан-бей.
На лице старика отразилось любопытство.
— Друг? А я слышал, что ваш муж нашелся…
Не желая вдаваться в объяснения, я проговорила:
— Да, он оказался живым и здоровым.
Поняв по моему виду, что затронул запретную тему, старик перевел разговор на другое:
— А что это мы тут стоим? Проходите скорее в дом.
Мне показалось, что Ихсан немного обиделся на меня за то, как я представила его. Мне не оставалось ничего другого, как виновато объяснить:
— Не хотелось так сразу, на пороге, объявлять о нашей женитьбе. Это важное дело. И лучше всего рассказать об этом вечером за чаем.
— Делайте, как считаете нужным. Они ведь ваши знакомые… — сдержанно сказал майор.
Навстречу нам засеменила старая няня. Я, поцеловав ее в морщинистые щеки, спросила:
— Ну, как вы поживаете, милая дады[9]?
Няня так и засветилась радостью.
— Феридэ, детка, уж не думала свидеться с тобой, а с твоим мужем и подавно, — пролепетала няня и, обращаясь к офицеру, спросила: — А вы ведь впервые в Аладжакая, Кямран-бей?
Ихсан побледнел. Чтобы выйти из затруднительного положения, я примирительно произнесла:
— Это не Кямран.
Старушка смешалась.
— Это мой самый лучший друг Ихсан. Ему я обязана жизнью, ведь именно он отправился со мной в Болгарию.
Няня сообразила, что допустила оплошность.
— Простите, Ихсан-бей, что я вас сразу не признала. Ведь это вы лечились у покойного Хайруллах-бея несколько лет назад.
— Да, — грустно ответил майор.
— Старая совсем стала, — извиняющимся тоном проговорила седоволосая женщина, — глаза не те, да и память…
Подошедший онбаши возразил:
— Уж на память не жалуйся… Вчера я целый день искал сбрую для коня, а старуха мгновенно вспомнила, где она лежит…
Все рассмеялись.
— А почему не слышно детей и не видно заведующей? — удивленно оглядываясь, спросила я.
— Сегодня хорошая погода, — ответил онбаши, — и они отправились прогуляться по холмам. Заведующая обещала рассказать ребятишкам о природе.
— А как поживает Ихсан? — Мне почему-то вспомнился светлокудрый малыш.
Старик восхищенно крякнул:
— Разбойник!
Старушка, переведя взгляд на Ихсана, заметила:
— Вам надо непременно увидеть этого мальчика. Вы любите детей?
— Очень. — И улыбка осветила до этого мрачное лицо майора. — Особенно мальчиков.
Онбаши продолжал:
— Этот Ихсан — мой любимец. Мы вместе с ним работаем и в саду, и в конюшне…
— А его родные так и не объявились? — поинтересовалась я.
Тяжело вздохнув, няня пробормотала:
— Где ж они объявятся…
— А как остальные дети? Не болеют?
— Нет, все здоровы… И учатся с удовольствием…
Не успела няня рассказать об этом поподробнее, как за воротами раздались взволнованные голоса детей. Очевидно, малыши увидели наш экипаж и потому удивленно кричали.
Калитка распахнулась, и во двор, как наседка с цыплятами, вошла заведующая. Сначала она заметила Ихсана, стоявшего ближе всех. Взгляд заведующей приобрел настороженное выражение.
— Это я, — пришлось подать мне голос.
Лицо женщины мгновенно переменилось.
— Какие гости! А я, увидев этого господина, испугалась. Думала, снова из Министерства образования пожаловали.