— Пусть катится! — громче всех крикнула белобрысая.
Тренер перестал улыбаться.
— Разговоры в строю! — вдруг гаркнул он, будто плетью огрел. — «Смирно» была команда!.. Руки из карманов!.. Береты поправить!..
Под тяжелым взглядом тренера «капитаны» затихли, о угрюмой арестантской покорностью подтягиваясь, одергивая форменки.
— Становись в строй! — Тренер подтолкнул Борьку вперед.
— Вы сами устав утверждали, а сами нарушаете, — сказал флагман. — Нам такие в клубе не нужны.
— Ха! Не нужен я им! — закричал Борька. Он сбросил с плеча руку тренера и отбежал к берегу. — Это вы мне не нужны! Лягушачий флот! Нацепили бирюлек — думают, дороже стоят! Еще гирю подвесьте, чтоб долго не мучиться! Тряпки по ветру распустили, думают — короли здесь. Ходят! Вышагивают! — Борьке не хватало слов, он приплясывал на берегу перед «капитанами», показывал, как они поднимают паруса, смотрят из-под ладошки. — Позориться с вами — засмеют потом! Ну? — расставил он руки. — Чего стоите, пузыри таращите? Давайте! Навались! У вас здорово получается — все на одного, только и можете. Ну! Вот он и я как голенький. Шагу от вас не сделаю, позорники. Ну, разом!
«Капитаны» молча смотрели на него. Борька плюнул и побрел к пирсу. Отвязал моторку и вышел из бухты.
Чутко замерли сосны вокруг лагеря. Вода в протоке застыла, как черный лед. Бульдозер неподалеку уткнулся ножом в землю. Даже флаг повис, будто прикорнул на флагштоке.
Борька тенью скользнул к палатке, осторожно отвел полог, тронул Степана за плечо.
- А? Что?
— Ты чо, спишь? Час потерпеть не мог?
— Задремал чуток, — Степан потер глаза, зевнул.
— Пошли. Время в обрез.
Они сели в лодку, и Борька погреб от берега. Отойдя подальше от лагеря, врубил мотор.
По пути Степан снова заснул, свесив голову на грудь.
Борька со зла ударил скулой в волну, окатил его холодной водичкой.
— Ты эти дурацкие шуточки брось, — недовольно пробурчал Степан.
— Деньги свои проспишь...
Углубившись в узкий рукав, Борька заглушил мотор, снова сел на весла. Прибрежные деревья почти смыкались над водой. Степану было явно не по себе, он напряженно вглядывался в темноту.
Внезапно от берега наперерез бесшумно выдвинулась лодка, ударила в борт. Вспыхнули карманные фонарики, ослепили Борьку и Степана.
— Кто такие? Оперативники? Бумагу покажь!
— Какие оперативники? — Борька прикрыл глаза рукой. — Колчака не видал, с человеком путашь?
— Куда прешь?
— Туда же, куда и ты.
— Разворачивай!
— Чо расшумелся-то? Разворачивай! Твои пески, чо ли? Купил?
Степан испуганно помалкивал.
— Разворачивай оглобли, — хрипло сказал второй человек в лодке. — Пока корму не наскипидарил.
— Это кто там такой грозный? — прищурился Борька. — Демидов, чо ли?
— Но. А ты кто такой? — Луч второго фонаря тоже осветил Борьку. — Погоди. Это Хрома сын, чо ли? Борька?
— Но.
— Чо ж молчишь? Это ж Петра Хромова сын. Проходи. Кто с тобой?
— Свой. Ты на стреме?
— Но. Как дуплетом в воздух дам — значит, колчак пошел. — Знаю, не учи.
Лодка снова скрылась в тени под берегом. Борька погреб дальше. Полная луна стояла в сером небе. Впереди показались красные светляки горящих сигарет, на мгновение вспыхнула зажигалка, осветив бородатое лицо. Несколько лодок стояли, сойдясь носами». Браконьеры приглядывались к подходящей моторке.
— Еще кого черт принес?
— Здорово, земляки! — крикнул Борька.
— Здорово, коли не шутишь! Ты кто?
— Дед Пихто и бабка Матрена, — ответил Борька. — За кем буду?
На соседней лодке включили фонарик.
— Борька, что ли?
— Ты, Петрович?
— Ага. За мной и будешь.
— Кто это? — спросили с другой лодки, а с третьей ответили:
— Хромова сын. Слыхал?
— Кто ж про Хрома не слышал. Потонул вроде в прошлом лете. За отцом, значит... Эй, малец, тебе сколько лет-то?
— Все мои, — Борька распеленывал сеть из брезента.
— Не рано ли на пески пошел?