Пока этот здоровый мужик тащил Настю наверх, её воображение успело в красках нарисовать ужасную картину того, что с ней будут делать дальше. Было страшно настолько, что она уже почти ничего не соображала. Упиралась, вырывалась изо всех сил и пищала всю дорогу, умоляя ее отпустить. Удивительно, что Кеша не предпринимал попыток закрыть ей рот или причинить физическую боль, как несколькими минутами ранее это сделал Шум. На нее словно вообще не обращали внимания, и это еще сильнее пугало девушку.
Протащив по тускло освещенному коридору второго этажа мимо одинаковых дверей, отличающихся только номерами на золотистых табличках, Настю затолкали в одну из них, расположенную в самом конце, у окна, занавешенного плотной темной портьерой. Вопреки ее ожиданиям, номер оказался довольно просторным, и большую его часть занимала вовсе не кровать, а два стильных серых дивана, расположенных недалеко друг от друга, и низкий столик из темного стекла между ними. Кровати не было вообще. Но ее отсутствие не слишком воодушевило девушку, потому что вскоре она разглядела межкомнатные двери в противоположной стене, и поняла, что, скорее всего, за одной из них и скрывается спальня.
Обстановка номера была впечатляющей, дорогой, чего не скажешь о холле отеля, где всё, напротив, показалось Насте довольно скромным. Но энтузиазма это открытие, опять же, ничуть не прибавило. Какая разница, в какой обстановке ее изнасилуют. А в том, что ее обязательно изнасилуют, девушка уже почти не сомневалась.
— Сядь туда, — приказал Кеша, и подтолкнул ее к письменному столу, что стоял в углу помещения. Свет от люстры не падал на него, а настольная лампа не горела, отчего создавалось впечатление, будто этот угол объят полумраком.
— Прошу вас, пожалуйста, отпустите меня! — снова слезно взмолилась Настя, вцепившись в полы пиджака мужчины и пытаясь заглянуть ему в глаза. — Я же ни в чем не виновата, я никому ничего плохого не делала…
— Да угомонись ты уже, дура, — с раздражением оторвал он от себя ее руки и оттолкнул девушку в сторону стола. — Зачем внимание лишнее привлекаешь к себе? Сядь вон, в угол забейся и не высовывайся. Глядишь, и пронесет.
Настя оторопело уставилась на мужчину, а через секунду испуганно попятилась назад, туда, куда было велено, осознав, что действительно ведет себя сейчас, как полная дура.
Бандит дал Саше двенадцать часов на возврат долга. Значит, двенадцать часов её не должны трогать. По крайней мере, насиловать точно не должны. Хотелось бы в это верить… Надо взять себя в руки и ждать. Саша найдет деньги, и её отпустят. А если не найдет… Даже думать не хотелось, что тогда будет. И Настя не думала. Он найдет, обязательно найдет. В крайнем случае, пойдет к ее отцу или сестре… Он ведь любит её. И сделает все, что сможет. Только бы он очнулся уже… О том, что он мог не очнуться, Настя тоже старалась не думать.
Девушка отодвинула массивное кожаное кресло за письменным столом, и, забравшись на него с ногами, сжалась в комок. Может, и правда, ее не тронут? По крайней мере, до завтрашнего утра… Мысль о том, что ей придется провести всю ночь рядом с этими людьми, вводила в отчаяние. Но Настя бодрилась. Слова Кеши вселили в неё надежду, что все будет хорошо.
Мужчина тем временем, убедившись, что она выполнила его приказ, уселся на диван и включил тонкий изогнутый телевизор, что занимал собой большую часть стены. Шел какой-то старый фильм, и Настя принялась старательно гипнотизировать экран, но, конечно, ей это нисколько не помогло успокоиться и перестать трястись.
Когда распахнулась входная дверь, и в номер вошел Шум, а с ним еще четверо мужчин, паника окончательно одолела девушку. Она обхватила себя руками и до боли впилась ногтями в тонкую кожу на плечах. Надежда, что её не тронут, таяла с каждой секундой.
— А где наша девочка? — лениво поинтересовался Шум, как только переступил порог, обшаривая взглядом помещение.
— Да вон она, в углу сидит, — качнул головой в сторону письменного стола Кеша, но его босс уже и сам нашел её. Его губы растянулись в хищной ухмылке, и он целенаправленно зашагал в ее сторону, заставив сердце девушки ухнуть вниз.
— Как она себя вела? — поинтересовался он на ходу у все того же Кеши, при этом не сводя с неё глаз.
— Тихо сидела, — сухо отозвался тот.
Остальные мужчины стали рассаживаться на диваны, но всё их внимание было приковано к Насте. Они все, не стесняясь, ощупывали её скользкими, пошлыми, неприятными взглядами, от которых у Насти шел мороз по коже. Хотелось зажмуриться, но инстинкт самосохранения не позволял. Девушка внимательно следила за каждым движением бандита и всех присутствующих, готовая обороняться в любую секунду. Смешно, конечно. Вряд ли она смогла бы противостоять даже кому-то одному, пусть даже самому слабому среди них. Но если вдруг они решат причинить ей вред, что еще останется делать?
— Вставай, — приказал Шум, остановившись перед столом и поманив ее рукой, но Настя и не подумала сдвинуться с места.
— Пожалуйста, не надо, — тихо прошептала она, отрицательно повертев головой.
— Лучше тебе не злить меня, Настя, — предупредительно сузил глаза бандит.
— Пожалуйста. Двенадцать часов ведь еще не прошло. Вы ведь обещали… — едва шевеля губами, взмолилась девушка, глядя ему в глаза.
— Ошибаешься, милая. Я обещал, что через двенадцать часов ты начнешь отрабатывать долг своего парня-неудачника. А больше я никому ничего не обещал.
— Пожалуйста, — снова прошептала Настя, давясь новым приступом слез.
Бандит только усмехнулся, быстро обошел стол и схватил ее за руку, грубо потянув на себя.
— Нет! — закричала Настя, отчаянно цепляясь свободной рукой за край стола, сопротивляясь изо всех сил. — Не трогайте меня, я сказала! Если вам нужны деньги, я найду деньги! Мой отец всех вас убьет, если вы хоть пальцем тронете меня! У него связи в полиции! И вообще везде! Он вас всех посадит, понятно?!
— Тише, тише, — почти ласково попросил бандит, все же скрутив её и прижав к себе всем телом, не позволяя больше сопротивляться. — Ты очень плохо себя ведешь, Настя.
— Ты просто не знаешь, с кем связался, — процедила сквозь зубы девушка, чувствуя, как внутри нее все сильнее разгорается пламя ненависти от собственного бессилия, отчаяния и злости. — Если со мной что-нибудь случится, папа найдет тебя! Всех вас найдет и закопает! — горячо пообещала она, окинув безумным взглядом присутствующих.
На долю секунды ей показалось, что на лицах мужчин промелькнуло сомнение.
— И кто же у нас папа? — снисходительно поинтересовался бандит, нагло накрыв ладонью и сжав её грудь. Девушка едва не задохнулась от стыда и возмущения.
— Мой папа — заместитель главы администрации города, — с гордостью произнесла она, усилием воли подавив стыд. — Суворов Геннадий, может, слышали?
Бандит тихо усмехнулся ей в ухо, но руку с груди все же убрал, аккуратно переместив её на талию.
— А не врешь, сладкая? — вкрадчиво поинтересовался он, обжигая горячим дыханием ухо девушки. — Потому что если врешь, то сильно пожалеешь потом об этом.
— Не вру, клянусь! — горячо воскликнула она.
— Ты знаешь такого, Мага? — обратился Шум к коротко стриженому темноволосому мужику с раскосыми глазами, который выглядел значительно старше остальных.
— Вообще да, есть такой, — отозвался тот, огладив пальцами небольшую аккуратно-подстриженную бородку.
— Хорошо, — задумчиво произнес бандит, погладив Настю по талии, а после провел рукой по её волосам, заставляя еще больше напрячься. Хоть и казалось, что больше уже просто некуда. — Понимаешь, Настя, тут такое дело… Мы ведь никого не боимся. И связи у твоего папы вряд ли будут круче моих.
— Хочешь проверить? — злобно прошипела в ответ девушка.
— Посмотрим, — ухмыльнулся он ей в ухо. — Все зависит от твоего Ромео. Не привезет мне до утра бабки — придется проверять.
С этими словами бандит оттолкнул от себя Настю, и велел Кеше запереть ее в спальне. Девушка не стала дожидаться, пока этот громила снова потащит ее силой, и пошла сама, куда было указано кивком головы.
Спальней оказалась небольшая комната, смежная с предыдущей, с огромной кроватью, но без единого окна. Надежда на побег рассыпалась в пух и прах, не успев даже зародиться.
Но, по крайней мере, её заперли здесь одну. Снаружи были слышны голоса бандитов, но о чем они разговаривали, было не разобрать, да Настя и не пыталась. Ей еще предстояло как-то пережить самую страшную и самую долгую ночь в своей жизни.