Иван
До обеда работал еле-еле, так как все мысли, понятное дело, были об Ирке моей. Позвонил ей на обеде, а она трубку не берет, при всем моем хорошем настроении, меня такой поворот событий, вообще, не устраивал никак. Че за хрень мать твою?! Трубку бери! Но что мои желания? Хоть башкой в стенку впечатайся, а Пчела мне так и не ответила. Тогда позвонил Катерине Дмитриевне, узнать, где Ира есть, вообще, именно в этот момент и промелькнула тревожная мысль, что меня Ирка тупо намотала вокруг колена. Заставила поверить в наше с ней примирение, усыпила бдительность мою, а сама моего сына в зубы и бежать.
Когда домработница сказала мне, что Ирка ушла гулять с Егором и на обед не явилась, я уже сорвался с места, отправив охранника Витька проверить территорию, может, она просто загулялась, посёлок — то хорош и парк имеется с кучей белок, а Ирка — это не Мила, могла она как раз на этих белок залипнуть. Вот пока ехал домой весь в мыле, набирая по возможности Ирку, старался думать именно так, потому что если это действительно побег, то добреньким я уже для нее точно не буду. Найду и прибью, а потом под замок посажу и даже заступник ее папенька мой ей не поможет.
Наверное, так бы и сделал, даже если она просто на белок глазела, просто, потому что напугала меня до усрачки и чтоб неповадно было, но Витька ее не нашел. Не нашел! Как я в аварию не попал один черт знает, а летел я домой так, словно там вся моя жизнь и не доеду вот сейчас же, то точно кони двину. Хотя понимал, что глупо ехать туда, где Ирки уже нет и Егора моего нет. Что надо, наверное, к ментам идти или что там в таких случаях делают? Да я готов был уже развернуть машину и мчать в ближайший отдел полиции, но долбанные гудки наконец-то сменились Иркиным голосом.
— Егора покормлю, перезвоню. — протараторила Пчела и скинула звонок мой.
Я даже не понял, она где вообще?! Спросить даже не успел! Для этого опять пришлось звонить Екатерине Дмитриевне, она-то и уверила меня как психа ненормального, что Ира дома и Егор дома, что в какие-то блядь гости они ходили! Без году неделя в Москве, а уже по гостям мотается и нервы мои мотает мне! Хорошо мозгов хватило отцу нервы не трепать, а то мог бы и ему сообщить о пропаже.
А Ирка точно надо мной издеваться решила. Мало того, трубку не брала, гости видать дороже, так еще и все не перезванивала, как пообещала. Хотя пока я по пробкам пробирался к дому, уже Егор пять раз поесть бы успел. Но оно, пожалуй, и к лучшему, при личной беседе получится более доходчиво объяснить Ире, что к чему и чтоб не смела мои звонки игнорировать.
В детскую комнату поднимался в полном раздрае и с отчетливым ощущением, что на моей шее Ирка сидит, ножки свесила и ликует. Трубки не берет и по гостям с моим сыном без спросу таскается. Теряется средь бела дня и уничтожает кучу моих нервных клеток за один раз. Столько всего высказать ей хотел, а открыл дверь, Ирку увидел с Егором на кровати копошится ну чисто кошка с котенком хоть и пыхтел еще, а слова все нехорошие потерялись. Да и смысл этих слов тоже Пчела-то тут и сын на месте.
А когда про булочку от Ирки-Кошки услышал так, вообще, в осадок выпал. Ирка булочку просила, а я и не помню этого вообще. Да как там про булку запомнить, и вообще, вникать, что она там бормочет, когда одна мысль в голове крутилась, как мы Егора спать уложим, а потом я Пчелку уложу в кровать, но не спать.
Сам даже не понял, как вместо душещипательной беседы на тему телефонных звонков с Пчелой, оказался в хлебном.
— Ватрушки свежие есть? — с ходу спросил продавщицу этого самого местного хлебного магазинчика.
Ни разу в нем и не был. По продуктам Катерина Дмитриевна заведует.
— У нас всегда всё свежее. — заявила строгая тётка в белом чепчике на голове, ну вылитая Ирка моя, лет через дцать, такая же вредная!
Блядь! Что за жижа вместо мозгов в моей голове?!
Мысли дебильные. Стою в хлебном ларьке впервые за десять лет и продавщицу разглядываю, да еще и с Иркой своей равняю. Выдохнул. Вдохнул. Вспомнил, что я сюда за ватрухами пришел, а точнее, сотню метров от дома проехал.
— Десять штук! — достал карту, чтоб расплатиться, и прикинул, где бы телефон купить, но выезжать за пределы посёлка страшно не хотелось.
Телефон тут же решил купить завтра.
— Три последние. Их в первую очередь разбирают.
— Плохо. Три давайте. — Ирка три просила, чай поделится не жадина вроде.
Забрал у тётки булки и поехал обратно.
— Быстро ты. — Пчелка как раз спускалась по лестнице, когда я вернулся.
Приятно, когда тебя встречают, да еще и с искренней улыбкой. Радостно, что ли. Хорошо и так удачно все же Ирка с этими булками встряла в мои планы устроить разбор полетов, а то вот чего бы я ими добился? Ну точно не такой радости.
— Я только ватрушки тебе купил, телефон завтра привезу, а то пока туда, потом обратно уже будет поздно. А я соскучился, да и так работы валом, сегодня не особо поработать удалось, так что завтра задержусь.
Не стал дальше грузить Иру всякой рабочей ерундой, просто, поймал ее на последней ступеньке и в обнимку уже пошли на кухню с ней.
— Мм. Вкуснятина. — Пчела выхватила пакет у меня и сунула туда свой нос.
Сладкое удовольствие наблюдать эту детскую непосредственность смешалось с горькой мыслью, что целый год почти мог от этого кайфовать. И на лестнице с улыбкой Ирка встречала бы меня не раз и по дому бы шлепала босыми ногами, а я бы ругался! А сейчас волосы на затылке так неприятно шевелились от мысли, что этих “бы” будет еще до хрена-хренища!
— Ты бы хоть носки одевала, что ли. Как ты босиком ходишь? — бля я еще и в деда ворчливого превращаюсь.
Шнырь за булками и ворчливый дед, а это по ходу дела еще не предел.
Не зря держался столько лет, против этой заразы.
— А что? Чисто и тепло, там ковры, тут полы с подогревом. — не понимая моего возмущения, Ирка пожала плечами и уселось за стол.
— Сайт тебе покажу, выбери там себе тапочки, карточку дам. Я думаю, ты разберешься.
— Ладно. — согласилась так, словно одолжение мне делает, а сама уже в пакет сунулась и ватрушку трескает, нос в сахарной пудре измазала.
Чучундра.
— А че это? Меня кормить в этом доме будут? Я с работы уставший и голодный. — наконец-то до меня дошло, что как-то неправильно все.
Кручусь как кухарка на кухне, передника еще не хватает. Избаловал Ирку, пока прощения добивался.
Сел за стол, забрал у Ирки пакет с ватрухами оставшимися.
— Сейчас покормлю. Так бы сразу и сказал. Просто ты все сам да сам, вот я и не лезу. А ватрушки мои не трогай! Дай сюда! — только пальцы в сахарной пудре испачкать успел, а хлебобулочного изделия даже не понюхал.
— Жадина.
— Аппетит перебьешь. И вообще, я просила три, ты и купил три, значит, они все мои. — Ирка прибрала бумажный пакет подальше от меня, а сама загремела кастрюльками-тарелками.
Пока я обедал, Ирка пила чай. А как попила, так свернула оставшуюся ватрушку и довольная собой, чего и не скрывала вовсе, заявила;
— И не вздумай съесть ее! — стрельнула еще глазенками своими карими в меня и заныкала пакетик в шкафчик.
Смешная. Еще б куски хлеба под подушкой прятала.
— Не. Я и так объелся. Спасибо. — прихватил радионяню, готовясь к самому важному пункту сегодняшнего вечера и ночи.
— Мне то за что? Это тетя Катя готовила. — Ирка включила воду и начала намывать кружку.
— Кто-кто готовил? Посуду не трогай. — поднялся из-за стола, потянул Ирку за собой, еще не хватало, чтоб посуду намывала.
— Ну не могу я ее Екатериной Дмитриевной звать. Как-то слишком официально.
— Не думал об этом. А Екатерина Дмитриевна что? — действительно, чего мы ее так официально?
Я думал всегда вроде как из-за возраста. Витек вон просто Витек, но он молодой раздолбай, его даже Виталием не назвать.
— Опасается, что ты или папа твой ругаться будите. Поэтому при вас уговор на официоз.
— Ну папе моему тетей ее звать точно будет неудобно, а я привык уже к официозу. И раз уж вы обе не против, то как угодно вам. Только посуду не мой, Екатерина Дмитриевна за это зарплату получает, и вообще, там посудомоечная машина есть.
За непринужденной беседой вел Ирку в свою временную комнатушку. Пока Егор спит, можно начать настоящее примирение пораньше.
— А мы что к тебе? — спросила удивленно Ирка, и невинно похлопала ресницами, когда уже завел ее в свою комнатушку.
Не ахти, конечно, но главное, кровать имеется и от Егорки неподалеку.
— Ко мне, ко мне.
Только прикрыл дверь и тут же прошелся по Иркиной шее, стараясь как можно быстрей стянуть с нее домашний халатик.
— Эй! Потише! Ты чего? — Пчела одернула, поправила платье, взгляд у нее был недобрый, хотя шейку свою она мне добровольно подставляла.
Совсем не понял этого финта.
— Я соскучился, а ты, что меня продинамить решила? Мы разве не помирились? — спросил как мог спокойно, но внутри уже псих брал.
Что за детский сад ей-богу!
— Помирились. — подтвердила Пчелка, даже улыбнулась мне.
— А что тогда? У тебя эти дни, что ли? — не вовремя как.
— Видно, ты меня совсем не слушал сегодня, когда лапал все мои выпуклости! — Ирка фыркнула и ловко улизнула от меня и из моей комнатушки.
Даже толком ничего не объяснила.
Да бормотала там что-то, и видимо не только про булки. Но куда мне здоровому мужику, да еще и при таком долгом воздержании, слушать, что она говорит? Побыстрей потрахаться хотелось, а не вникать в Иркину болтовню.
Пытаться вспоминать не стал, гиблое дело. Просто рухнул на кровать мордой в подушку. Кажется, не сегодня.
— Вот. — Ирка вернулась, присела на край кровати и подсунула мне бумажку.
Пришлось еще фокусировать взгляд, чтоб вникнуть. Понял только слово справка. Оно было напечатано, а вот те каракули ниже, от руки и не разобрать вовсе.
— Что тут написано? Я не могу разобрать ни буковки. — сел рядом с Ирой, раз уж она вернулась, то может, хоть что-то прояснит мне.
— Нельзя мне. Я еще после родов не восстановилась. А это справка от врача. А то еще подумаешь, что я вру. — последнее было сказано с обидой в голосе.
— Это ты мне сегодня утром говорила? — решил уточнить на всякий случай.
— Угу. — буркнула Ирка и окончательно надулась.
Вот обычно дальше мы плыть начинаем, а мне этих ее слез Пчелиных видеть страшно не хотелось.
— Прости. Я действительно ничего не слышал. — притянул Ирку к себе; — Целоваться-то нам можно? — спросил ее, а глаза мокрые, от обиды это сто процентов.
— Можно. — смахнула-таки слезинку, но хоть одна, а не сотня и то прогресс и к тому же Ира улыбнулась мне.
— Тогда иди сюда Пчелка моя, я тебя зацелую! — завалил Ирку на кровать и принялся целовать, и самое приятное она мне отвечала, даже несмотря на обиду за мой косяк.
Жесть, конечно.
Я ее не только целовать хотел, я все хотел. Много и долго, а сейчас просто целовал ее.
К тому же еще и лохонулся конкретно, не спросил ее, когда можно то будет, и в каракулях тех не разобрать.