Ирина
Белый и чистый снег искрился на солнышке, словно драгоценность. Даже жаль было по нему ходить. В городе такого снега не увидишь.
— Идем? Конюшня там. До полдника у нас целых два часа, думаю успеешь постичь азы конных прогулок. — Ваня подтолкнул меня в нужную нам сторону.
— Сесть бы на нее. На эту лошадь. — слабо себе представляла, как, вообще, можно забраться на двухметровую холку коня.
— Да сядешь. Там ничего сложного. Если что я подсажу. — Ваня шлепнул меня по попе в доказательство своего обещания.
Сразу вспомнилось, как он помогал забраться мне в машину.
Мы молча шли до конюшни, пока Ваня вдруг резко не остановился.
— Обалдеть! Смотри какая ель! — он даже присвистнул, и схватив меня за руку, потащил с тропинки в снег.
— Ель как ель. Голубая. — красивое дерево, конечно, но лошади мне сейчас были интересней.
— Ты сто процентов не лежала еще ни разу под елью. — я не успела даже понять Ванину фразу, и охнуть не успела.
Он просто подсек мои ноги и вот, я уже лежу в снегу под елью. Хотя нет, не так. Я лежала под Иваном, а вместе с ним мы уже лежали под елью.
— И не целовалась… — добавил он, и поцеловал нежно.
Не тот это был разврат, что мы устроили с ним в бассейне. И это безнадежно подкупало меня. От таких, как Иван, не ждешь какой-то романтики. Да он и сам, не скрывая, изначально сводил все к постели. Только делал теперь все наоборот. Хоть я и сдалась, дала зеленый свет, понимая в принципе, к чему это может привести, но он не торопил событие. После бассейна, в котором чуть вода от нашей страсти не испарилась, но точно вскипела, не затащил меня в койку.
Ваня, быстро и напрочь ломал все мои шаблоны в моей голове этой решительной нежностью. Даже уже и не знала, чего от него ожидать.
— Ну что ты тут разлеглась?! — оторвавшись от моих губ, с возмущением спросил Ваня.
— Я? — я даже опешила от неожиданности.
— Ну не я же! Нас прогулка конная ждет, а ты тут пристала ко мне со своими поцелуями. — он поднялся и пошел в сторону конюшни, даже не помог мне подняться.
Пока я пыталась выбраться из сугроба, в меня прилетел снежок.
— Ах ты! — я задохнулась от возмущения, в попытке подняться, начала быстро сгребать снег.
Ванин смех раскатился по парку и меня заразил. Представила еще как я со стороны смотрюсь. Клуша в снегу, декабрьское блюдо ё моё.
До конюшни я добралась вся в снегу. Мало того, что Ваня меня в сугроб завалил, так еще и снежками обкидал, а мои до него не долетали просто.
— Здравствуйте. Меня зовут Денис. Это Фердинанд, он спокойный подойдет для тех, кто не имеет опыта. — молодой человек повел нас вдоль загонов, подбирать для нас коней.
Фердинанд был низенький, но крепкий конь шоколадного цвета, с шикарной гривой и челкой, фыркал и был довольно разговорчив, томно моргая. Денис дал ему морковку, и мы пошли дальше.
— Этот ей тогда. — Ваня приобнял меня со спины, словно ревниво.
Я и так разомлела от происходящего, не банально пошлого, а чего-то более серьезного, а тут еще в Ване просыпался Отелло. Сердечко зашлось в восторге. Да меня сроду никто так ревниво к себе не прижимал.
— Вы так я понимаю опыт имеете? — Денис обратился к Ивану.
— Ага. — как-то по-хамски он ему ответил, не сдержалась, толкнула его локтем, за что была сдавлена более крепкими объятиями — а-ля «не перечь мне женщина».
— Тогда вам Звездочка подойдет. — я не сдержала смеха.
— Звездочка?! — удивлённо-возмущенно переспросил Ваня.
— Очень ретивая кобылка. Раз вы опытный наездник, значит, вы с ней справитесь. — мы дошли до загона со Звездочкой.
Она была высокой, белой в серых пятнах и намного выше Фердинанда. При этом еще и гордо задирала голову, словно нас тут нет вовсе. Ване понравилась.
После короткого инструктажа и Ваниного обещания следить за мной, меня усадили на Фердинанда. Это оказалось намного проще, чем я себе представляла. Мы отправились на прогулку. Звездочке явно хотелось поскакать, как и более опытному Ивану, но он сдерживал кобылу и самого себя, то кружа вокруг меня, то притормаживая в ожидании. Меня же устраивал мой меланхоличный конь, очень напоминающий мне ослика Иа.
Сделав круг и вернувшись к конюшне, я еще долго не могла расстаться с Фердинандом.
— Пошли, а то опоздаем на полдник, завтра еще придем. — уводя меня из конюшни, пообещал Иван, явно уставший от неспешной прогулки.
— Пока красавчик. — потрепала коня напоследок.
****
— Ты не будешь доедать? — Ваня потянулся за остатками вафельной трубочки со сгущенным молоком, которую я так и не смогла осилить из-за ее размеров, изначально, она была с полкилограмма точно.
— Тебя проще убить, чем прокормить. — протянула ему тарелку с улыбкой, запоздало подумав, что он может и обидеться.
— Я большой мужик, я не могу наесться одним листочком салата как вы барышни. — ответил Ваня, ничуть не обидевшись, забирая трубочку, оставляя мне тарелку.
— Чем дальше займемся? — отставив сиротливую посудину в вафельных крошках, нырнула в красочную программку, выискивая что поинтересней.
— Кино там посмотри, с другой стороны. — Ваня щелкнул пальцами по программке.
Я перевернула цветную бумажку, расписание фильмов.
— Сейчас будут показывать Кавказскую пленницу. — неудивительно было, что тут крутят популярный советский кинофильм.
В санатории, некогда советском, несмотря на вполне современный ремонт, что-то оставалось неизменным. Надзирательницы в белых халатах, сок из треугольных колб и фильм Кавказская пленница по средам, Бриллиантовая рука по четвергам, по пятницам Гараж и так далее. Интересно, а что делать тем, кто прибывает в санатории больше одной недели?
— Сто лет не смотрел. Пойдем? — вмиг справившись со сластью, спросил Ваня.
Кажется, он наконец-то наелся и был теперь доволен. Разве что не мурлыкал.
— Пойдем. А потом, может, на ватрушках покатаемся? — почему-то, хотелось переделать сегодня сразу все, не было уверенности, что завтра мы куда-то выберемся.
— Нет, сегодня не пойдем. Завтра. — уверенно заявил Ваня, а я не стала спорить.
Завтра, значит завтра.
По дороге к кинозалу, остановилась у зеркала.
— А ты не мог сказать мне, что у меня нос в сгущенке? — спросила Ваню, доставая пачку с влажными салфетками.
— Эй! Не трогай! Я это на десерт оставил. — он схватил меня за руки, не дав достать салфетку.
— Каннибализм, вообще-то, вне закона… — сказала чуть раньше, чем он лизнул мой нос.
— Жаль. Я бы тебя полил сгущенкой и съел. — смеясь, признался Ваня, утирая мой мокрый от его языка кончик носа, и подталкивая меня дальше, на путь к кинозалу.
— Прожорливое брюшко. — толкнула его локтем в бок, без определенной цели, обалдев от этого позитива.
Мы дошли с Ваней до кинозала, и он потащил меня на самый последний ряд, несмотря на маленький кинозал и практически отсутствующих зрителей. Кроме нас с ним, в зале сидела еще одна парочка пенсионеров и какой-то парень.
На удивление, мы с Ваней, действительно смотрели комедию. Вместе смеялись, а он держал меня за руку. Сам взялся за нее, наши пальцы переплелись и держались мы так все полтора часа, крепко, горячо.
Романтика, да и только. И еще ощущение неловкости, которое только усиливалось при приближении вечера. Хотя, мы оба уже знали, чем этот вечер закончится, и оба этого ждали.
После ужина, мы пошли гулять с Ваней по парку.
— Расскажи что-то о себе. — попросил Ваня, обнимая меня за талию, и мягко толкая вперед.
— Нет, я так не могу. Ты спрашивай, что ни будь, а я буду отвечать. — хотелось, если уж и рассказывать о себе, то действительно то, что ему интересно, а то начну с первых своих воспоминаний о бумажной кукле и закончу рассказом о том, как повезла труп кота в ветеринарную клинику, буду ни сном ни духом, о том, что он уже полдня, как почил.
— Мм. Кто твои родители? — Ваня, недолго думая начал с истоков.
— Папы у меня нет и не было, а мама у меня детский врач. Педиатр. — ни о чем не думая, сказала все как есть.
— Как это папы не было? Без папы тебя бы не было. — споря, заявил Ваня.
— Ну я не так выразилась. Он, конечно, есть, но я понятия не имею кто он. Мама эту тему обсуждать не желает. А твои родители? — перевела стрелки на Ваню, так же, как и моя мама, не желая обсуждать факт моего рождения.
— Мама была учительницей, а папа, как и я, бизнесмен. — была резнуло слух.
Но я не решилась уточнять, почему мама «была», боясь услышать, не о том, что она теперь домохозяйка.
— Мама погибла. Самолет разбился, в котором она с отпуска домой возвращалась. Может слышала? Три года назад, ай, наверняка и не помнишь. В общем, проехали. — Ваня поджал губы.
— Соболезную. — я немного притормозила, чтоб посмотреть ему в глаза, выражая сочувствие, но Ваня подтолкнул меня вперед, давая понять, что ему это не нужно.
— Поэтому я на машине и мотаюсь. Боюсь летать с тех пор. Паника начинается, как только на ступеньку трапа ступаю. А ты боишься летать? — честно признавшись в своем страхе, спросил Ваня.
— Я никогда не летала. Не знаю.
Постепенно, за беседой, чем дальше уходили от здания санатория, по освященным круглыми фонарями дорожкам, рассеивалось это гнетущее ощущение от упоминания о Ваниной потери.
Ваня спрашивал меня о чем-то уже не существенном, а потом, дополнял мой ответ на его вопрос, рассказом о себе на эту же тему. Так, мы незаметно вернулись в Родник, и дошли до Ваниного номера.