— Проснись, пора вставать, — Гриня аккуратно потряс мирно дремлющего на заднем сидении Макса, — все, амба. Время девятый час. Его соседка, Софья Николаевна говорила, что наш приятель, как правило, часам к шести приезжает, когда дома ночует. Видимо сегодня мы Федю не дождемся.
Максим лениво зевнул, протер глаза и поглядел на подъезд. На улице стоял зимний вечер и в грязных окнах хрущевской пятиэтажки над подъездным козырьком в слабом свете электрической лампочки на лестничной площадке виднелись несколько мужских фигур.
— А что там за дяденьки культурно отдыхают? — внимательно изучив картинку живо поинтересовался Максим.
— Местная гопота, — лениво пояснил Саня, — на улице холодно, вот они в подъезде и собираются. Раньше мы их гоняли, Софья Николаевна нам частенько названивала. А сейчас они весь дом запугали, старики и пискнуть боятся, — Саня достал из перчаточного ящика небольшой бинокль и протянул его Максиму, — вон, видишь того рыжего, что на верхних ступенях с бутылкой пива сидит? Так вот, это местный предводитель, погоняло у него Череп. Он же Черепанов Виталий Андреевич. Этот отморозок как-то раз даже попробовал с Гриней подраться, правда, после этого у него долго челюсть заживала.
— Да, было дело, — довольно согласился терминатор местного разлива.
— А тот, что чуть пониже, с права — это Василий Синицын, у него Штырь погоняло, он, кстати, живет напротив твоего приятеля. Этот гадёныш нам как-то раз колеса на служебной машине проколол. В общем та еще публика. Гопники, — резюмировал Саня.
— А вы не думали их порасспрашивать? Может они чего видели?
Гриня и Саня, словно братья близнецы заухмылялись глядя на Максима словно на недалекого Юношу из глухой чукотской деревушки:
— Это гопники, они живут по законам приблатненной романтики, — слегка успокоившись пояснил Гриня, — нас они знают, как облупленных. И с нами они откровенничать никогда не станут. Тем более, по такому пустяковому вопросу. Откажутся от сотрудничества и на этом беседа закончится.
— Хорошо если так, — подтвердил Саня, — а то еще и приятелю твоему доложатся, мол, ищут его. И потом найти его будет в разы трудней.
— Ну давайте я попробую с ними поговорить, — неуверенно предложил Макс, — к тому же Василий Синицын мне немного знаком.
Оба опера повернулись в сторону Максима и внимательно на него уставились.
— Он чего, с тобой в одной камере сидел? — наконец не выдержал Гриня.
— Очень смешно, — саркастически ответил Максим, — и нет, не сидел он со мной в одной камере. Зато я присутствовал на одной попойке в привокзальной забегаловке, где вот этого супчика провожали его теперь уже бывшие коллеги по работе.
— Значит, Васька опять у нас безработный, — без особых сожалений произнес Саня, — и чего этим гопникам не хватает?
— Ладно, сидеть и пялиться на них можно долго, — произнес Максим натягивая пальто, — пойду поговорю. Я, всё-таки, не полицай. Глядишь, может они мне чего и расскажут.
— Ну, ну. Давай смельчак, — довольно ухмыльнулся Гриня, — когда они начнут тебя прессовать постарайся орать как можно громче. И кто знает, может быть полицаи даже придут к тебе на выручку.
— Спасибо за помощь и теплые пожелания, — с язвой отозвался Макс, поглядел на довольные физиономии оперов и захлопнул дверь авто.
— Смотри, сейчас будет шоу! — с предвкушением толкнул в плечо Гриня напарника, — я думаю нашему маньячиле начистят физиономию.
— Да, — с печалью в голосе согласился Саня, — это именно тот случай, когда инициатива имеет инициатора. В таком дорогом прикиде, Макс простым разговором не отделается. Надо его поддержать.
Саня вопросительно глянул на Гриню.
— Поддержим, но не сразу, — согласился напарник.
Пока опера рассуждали в прогретой машине о помощи ближнему сам ближний, кутаясь в пальто шел в сторону подъезда. Сейчас Максимилиан должен был пройти еще одну проверку и проявлялась она в стойкости характера.
Из нравоучительных лекций учителя Семеныча Максимилиан помнил, что самые отмороженные и безбашенные представители криминального сообщества почти всегда были выходцами из так называемой гопоты. Среднестатистический гопник пустым разговорам предпочитал действия. Для начала избранного субъекта стоило запугать несколькими характерными фразами причем в определенной интонации и уже затем, если субъект струхнет и проявит хоть капельку страха можно смело пробивать ему в душу и отжимать добро. В разговорах с подобными субъектами нельзя быть уверенным ни в чем. Для расхождения краями в случае Максима нужно было для начала зацепиться языками и вывести подъездных воинов на диалог, вот только порой гопники предпочитали бить раньше нежели говорить. Именно это сейчас и было слабым местом плана. Боец из Макса был так себе.
— Господа, можно пройти? — немного наглым тоном, без тени смущения или страха поинтересовался хлыщ в дорогом пальто у трех мирно выпивающих ребят сидящих на ступеньках.
— Господа в семнадцатом году в огне революции сгорели, — с гонором отозвался Череп, — у нас тут к честной братве так не обращаются.
— Да побоку, — по-прежнему сохраняя непринужденную интонацию отозвался хлыщ, — мне на верх нужно пройти.
— Куда на верх-то? Поди к Соньке с пятого? — подобрался незнакомый парнишка из гопнического сообщества, — а ты, ущербный, в курсе, что она моя соска?
— Мне твоя Сонька интересна, как щуке велосипед, — с прежним выражением физиономии ответил Максимилиан, — мне Василий Синицын нужен. Поговорить нужно.
— И на кой он тебе? — немного датым голосом живо поинтересовался разыскиваемый Василий, — смотри, у нас тут любопытных не очень жалуют.
— С железки я, — не глядя соврал Макс, — поговорить с ним нужно, на счет его работы.
— А может тебе в бубен зарядить? — неожиданно и несвоевременно вдруг предложил незнакомый участник компании, — пальтишко я у тебя гляжу неплохое.
— Да подожди ты, Леха, — вдруг прорезался нормальный человеческий голос у гопника Василия.
Бывший железнодорожник мельком глянул на Черепа, поднялся со ступенек и спустился на площадку ближе к Максиму:
— Ну я Василий, че хотел?
— Хотел поговорить, — спокойно пояснил Макс, — меня из Саратова прислали железку местную проинспектировать. Вот и проинспектировал, посмотрел, чего у вас тут как. С ребятами поговорил. Они мне про тебя и рассказали.
— Да? И че про меня рассказали? — немного надменно спросил датой гопник.
— Рассказали, что ты неплохой работник, да и парень неплохой, — выдержав небольшую паузу ответил Максим, — рассказали о твоей ссоре с Галиной Ивановной и то, что она перегнула палку.
— Это да, — взгляд Василия сменился с резкого на слегка озадаченный, — Галина Ивановна баба резкая. Нет бы по нормальному, по-человечески отнестись.
— Так я именно по этой причине и прибыл, — согласился хлыщ, — перегнула она палку, а у нас на железке сейчас с достойными кадрами сложно. Ты ведь с отличием технологический техникум закончил. Тебя вообще на должность старшего бригады ставить нужно было.
— Точно, — как-то растерянно согласился Василий.
Растерянность гопника Василия можно было понять, незнакомый человек из управления железной дороги в точности пересказывал те слова, которые несколько дней назад в компании бывших коллег по работе произносил он сам, причем слова прозвучали в привокзальной кафешке-разливайке «Железнодорожник». Для большего понимания скажу, что Максим сидел в паре столиков от этой заливающей утрату такого прекрасного молодого специалиста компании.
— Ты вот что, Синицын, давай приводи себя в порядок, — начальствующим тоном предложил Макс, — завтра отлежись, а послезавтра приходи. Возьми шоколадку, для Галины Ивановны, ну и возвращайся. Подаришь ей шоколадку, повинишься, мол, был не прав. Ну и вернёшься к себе в бригаду.
— Этой твари шоколадку! — возмутился Василий.
— Понимаю, — смягчив тон до дружеского согласился Макс, — человек она сложный, но я с ней провел разъяснительную работу. Да и существа бабы гордые, особенно если они еще и начальницы. А Галина после разговора так и сказала, мол, погорячилась и, если он придет и извинится все прощу. Но ты тоже ее попробуй понять, она много лет начальницей трудится, у неё профессиональная гордость взыграла.
— Ну так-то да, — согласился Василий, почесав коротко стриженную голову, — а точно назад возьмет?
— Никуда не денется, — авторитетно подтвердил Макс, — она уже и так получила за самоуправство, да к тому же хорошего работника поди поищи в этом городе.
С лестницы поднялся бугай Леха, парнишка пошатывался и неприветливо пялился на незваного гостя:
— Че-то рожа мне твоя не нравится, ты точно не к Соньке пришел?
— Да успокойся ты, Леха, — попросил у собрата Василий — это с железки, знакомый мой.
— Кент что ль твой?
— Да, кент, — нервно согласился Василий, — по поводу работы с железки.
— Ну живи тогда, — нагло, но в то же время милостиво разрешил Леха и вернул свою задницу на все ту же ступеньку, что покинул несколько мгновений назад.
Еще минут десять Макс уговаривал молодого специалиста вернуться в лоно покинутой компании. Описывал различные ситуации глазами простых тружеников и поведение зажравшегося местного начальства. Причем описывал ситуации наш герой теми словами, которые пару дней назад слышал от подвыпившей компании путейцев.
В слова присланного начальника Василий поверил довольно быстро, возможно сказались разговоры в купе с выпитым спиртным, но через какое-то непродолжительное время гость влился в компанию подъездных гопников настолько, что перед расставанием гопник Леха даже предложил зайти вместе с ним в гости к известной на весь подъезд Соньке и там ее по очереди… За оказанную честь Максим нового знакомого от души поблагодарил и перед тем как оставить компанию, словно невзначай вспомнил про еще одно очень важное дело:
— Блин, чуть не забыл, братва, вы ведь тут в округе всех знаете, не подскажете, где-то в соседнем доме должен проживать Зарубин Федор? Он примерно нашего возраста.
— Федька Зарубин, — задумавшись произнес Леха, — так он здесь, в нашем подъезде живет, мерзкий тип. А на кой он тебе?
— Мы с ним вместе служили, — соврал Макс тут же осознав, как сильно он прокололся.
— Так он вроде не служил, — произнес череп и приложился к почти пустой бутылке с пивом.
Учитель не единожды говорил Максиму, ложь — это крайне сложная лексическая система, не каждый умеет правильно и самое главное красиво врать. Слабо подготовленных лжецов всегда выдает язык тела и мелкая моторика мышц лица. Вот, только сейчас подъездным войнам было самую малость не до разоблачений, да и знали о Феде эти деятели не так уж и много.
— Может это не тот Федя? — предположил Василий, — однофамилец.
Максим только непринужденно пожал плечами:
— Может и не тот, у моего знакомого матушку звали Татьяна, — принялся судорожно поднимать из памяти воспоминания о Федоре Макс, — у него у двоюродного брата погоняло Юсуп.
— Тогда тебе точно этот Федя нужен, — авторитетно заявил Леха, — знаю я Юсупа. Вот только, я тоже не слышал, чтоб Федор в армии служил.
— Может скрывал? — предположил Максим, — мы с ним ВВ-шниками были. А для многих — это все равно что мусора. Да и некрасиво Федя ушел на дембель. Может стеснялся чего.
— Ну может, — согласился Василий, — единственное ты его сегодня дома не застанешь. Он в последнее время вообще редко появляется. Соседка рассказывала, что работа у него по вахте. А может он на охоту куда уехал, он вроде охотник.
— Жалко, — задумчиво протянул Макс, — так, наверное, и уеду, не повидавшись со старым приятелем.
— Да какие на хер леса зимой? Да еще и в такой мороз! — авторитетно заявил Череп, — здесь он в городе, я Юсупа хорошо знаю, мы с ним какое-то время в его гараже медные провода чистили, а после сдавали. Да я вам рассказывал, как я, Мотя и Юсуп провод толщиной с руку от железки уперли, а после сдали почти на двенадцать кусков.
— Так может через брательника попробовать на него выйти? — внес рациональное предложение Максим.
— А чего на него выходить-то, Федя твой в его же гараже и обитает, они там какой-то бизнес организовали, то-ли газобетон сутками делают, то-ли ограждения варят. Нет! — по-свойски эмоционально пихнул Череп в плечо Леху, — я, главное, встретил Юсупа на той недели, говорю ему, по-братски, пусти в гараж проводку почистить, а он мне нет. Тварь! Мол, мы там с брательником бизнес делаем, и не до нас ему. Бизнесмен херов, — для большей театральности Череп даже сплюнул на соседнюю лестницу.
— Скурвился пацан, — понимающе заявил Леха.
Максимилиан подтвердил основную мысль гопника Лехи, а после тонко вывел на интересующую тему Черепа. Заходить пришлось издалека, через медную проводку. Далее путем своевременных наводящих вопросов Череп сам рассказал, что да как. Оказывается, в северной части города в одном из гаражных кооперативов несколько деятелей принимают лом цветных металлов по весьма демократическим ценам. И один из этих деятелей находится практически в паре шагов от того самого гаража этого скурвившегося Юсупа. Правда, точно вспомнить название кооператива Череп не смог или не захотел, но там точно было что-то птичье, то-ли «Соловей», то-ли «Скворец». Короче, как-то так.
Примерный район поиска старого «армейского дружка» Череп обрисовал смутно, но теперь были хоть какие-нибудь наметки для поисковой работы и распрощавшись с новыми знакомыми, словно с хорошими друзьями хлыщ в дорогом пальто покинул обиталище местных гопников.
— Ты глянь, выходит, — Гриня уже несколько раз порывался сходить за Максимом, вот только, сквозь пыльные окна подъезда никакой суеты видно не было.
— Ага и даже не помятый, — согласился Саня, — что-то наша местная гопота совсем мух престала ловить.
Дверь в машину открылась и Максим влез на задний ряд сидений:
— У меня есть новости, — сходу огорошил оперов Максим, — новость раз — наш друг и его братишка за одно. А еще они обустроились в одном из гаражных кооперативов с птичьим названием в северном районе города. У Юсупова там гараж.
— Значит, тот ремонт они делали не в каком-нибудь охотничьем домике, а подготавливали гараж, — размышляя вслух предположил Саня, — нам бы еще точное название того кооператива.
— Скорее всего погреб утепляли и шумоизоляцию делали, — предположил Гриня, — но все равно, мы уже точно знаем в каком месте нам стоит искать. Это уже очень большое дело.
— Нужно будет Сергеевне сообщить, она просила держать ее в курсе, — опасливо предложил Александр.
— Сань, может завтра, — предложил Гриня, — метнемся к этому птичьему кооперативу, покрутимся там, выясним что да как. Если фортанет вообще этих двоих возьмем сами.
— Вам пофиг, а меня она за яйца крепко держит, — опасливо ответил Саня, — психанет, да расскажет моей Катьке что к чему.
— Не расскажет, — Макс удобно расселся на заднем ряду раскинув руки, — ваша Сергеевна очень умная и практичная баба. Она не станет резать курицу, несущую золотые яйца. Вот наорет она на тебя — это да. Это по любому. К тому же она сама требует от вас результат как можно быстрее. Вот вы и дадите ей результат, разумеется денежки вам придется поделить на троих и это будет неприятно, но с другой стороны, победителей не судят, а я более чем уверен, что завтра вы выйдете из этой ситуации победителями. Осталось самое малое пробить по вашим полицайским базам какой гараж принадлежит Юсупову.
После последних слов Саня и Гриня принялись ржать словно кони, а вот Максим впал в легкий ступор.
— Ну и чего я не так сказал? — когда опера слегка успокоились поинтересовался Максим.
— Да все так, — утирая брызнувшие слезы примирительно ответил Саня, — только вот в наших полицайских базах содержатся только сведения о нарушителях и не более. Мы не герои какого-нибудь американского сериала про копов. Нам все данные придется проверять по месту. Искать директоров кооперативов и у них выпрашивать списки.
— А разве не существует какого-нибудь реестра недвижимости? — предположил Максим, — может проще там что-либо разузнать?
— В реестре черт ногу сломит, — пояснил Гриня, — добрая половина этих гаражей жесткий самострой, причем перепроданный не один раз без каких-либо документов. Так что только личное присутствие и приятные беседы с местными, — с объяснений Гриня вернулся к прежнему разговору и поинтересовался у напарника, — так чего ты решил, Сань, будем нашей химере докладываться?
— Денек потерпит, — решился Саня чем сильно обрадовал Сидельникова.
— Вот это по-нашему! — по-дружески хлопнул напарника Гриня.
— Так чего, тогда едем в гаражи искать нашего приятеля? — внес свое предложение Максим.
— Ты дурак, — в один голос, словно братья близнецы выдали опера.
— Сейчас ночь, — смягчил тон Саня, — там света нет, нет директоров. С утра завтра туда отправимся.
— Причем, отправимся очень рано, — предупредил Гриня, — так что просыпайся пораньше. Часикам к шести будь при параде.
— А как же девочка? — намекая на потерянное время поинтересовался Макс.
— Максим, если девочка попала в руки извращенцев, то наверняка с ней самое плохое уже произошло, — словно неразумному принялся разжевывать очевидное Саня, — искать иголку в стоге сена задача не тривиальная. А если этот поиск будет проходить темной ночью…
— Я понял, — перебил опера Максим, — тогда чего, по домам?
— Ага, — согласился Саня, — только к цветочнику заедем и я вас домой отвезу.
Серый пассат остановился в двадцати метрах от круглосуточной палатки. Александр достал лопатник и порывшись извлек из него три тысячные купюры:
— Гринь, будь другом сходи купи какой-нибудь букет.
— Ты молодого что ль нашел? — огрызнулся Гриня.
— Да тут такое дело, — принялся разъяснять Саня, — там Баграт работает мой бывший сосед, вообще он человек довольно скверный, мнительный и суеверный, но со своими знакомыми обожает потрепаться. Лесом его послать неудобно. Если он меня сейчас увидит — это как минимум полчаса последних новостей по новому кругу, или потрясающие истории про его покойную бабушку Ануш, что постоянно называла его дураком. Или про то, как его Маринка пыталась обмануть и чужого ублюдка на воспитание подсунуть, какая-нибудь долгая история про любимую бабушку Ануш погибшую в тот день, когда распался союз. Потом разговор заидет про моих бывших соседе и опять про любимую ьаьушку Ануш, а нам завтра и так рано вставать. Ну его нафиг.
Гриня состроил недовольную физиономию аккуратно двумя пальцами взялся за купюры и чуть резко выдернул их из руки напарника:
— Чего только не сделаешь для друга.
Дверь за Седельниковым захлопнулась и недовольный опер довольно шустро двинулся к палатке цветочника.
— Что там за история с некой Маринкой получилась? — для поддержания разговора поинтересовался Максим.
— Да там мутная история, короче у армян здесь своя небольшая диаспора, они, вроде как, вместе держатся, ну и по возможности помогают друг другу. Так-то они молодцы, но, когда речь заходит о бабах это все. Тушите свет. Короче, этот дурак, как любила говорить его покойная бабушка Ануш, начал встречаться с бабенкой. Тоже моя соседка, приятная со всех сторон женщина. Он за ней приударил, она не будь дурой ответила взаимностью и все у них вроде получаться стало. От столь сильной любви Марина даже забеременела, а дружки вот этого недоразумения возьми да ляпни на общей попойке, мол, у нее ребенок не от тебя. Те полудурки пошутили, а этот недоумок все всерьез принял. Ну и как водится у горячих кавказских парней учинил с пьяна скандал. Все по канонам кавказских ссор, чтоб все соседи знали. Маринка сильно расстроилась, убивалась, у нее даже выкидыш приключился, а с этого дурака, что с гуся вода. Дурак он и есть, как его бабка говорила, — махнул рукой Саня, — Маринка до сих пор, как видит этого недоумка, нервничать начинает. До сих пор его любит.
— История, — понимающе протянул Максим, — Саш, а ты мне пятерку обещал подкинуть, если у тебя все с женой выгорит, — осторожно напомнил Максим, — могу я рассчитывать хоть на часть с той суммы?
— Только после зарплаты, — сухо обломал Макса опер.
Максим достал из кармана остатки имеющихся средств и судорожно прикинул на что вообще может хватить таких скудных средств. На какой-нибудь скромный цветок вполне хватало, копейки жалеть смысла не имелось, да и приятное Любашке хотелось сделать. Пусть скромный, но всё-таки жест решил для себя Максим.
— Пойду тоже цветочек прикуплю, — убрав мелочь в карман произнес Максим, — я быстро Сань.
Гриня в это время уже выходил из палатки с букетом красных роз. Максим прошел, мимо не сказав и слова.
Небольшая коробка торговой палатки была плотно заставлена холодильниками, в которых вениками располагались букеты различных цветов. Сами цветы у предприимчивого цветочника градировались не только по размерам, но и по степени свежести. Причем даже свежесть у предприимчивого армянина имела свои стандарты и в отличии от обычных людей, у которых стандартов свежести имелось два, в крайнем случае три, у Баграта таковых было как минимум пять. Сам цветочный торговец восседал за небольшим прилавком в теплой стеганной фуфайке и что-то увлеченно подсчитывал столбиком в тетрадке. На шум, производимый колокольчиком над дверью Баграм отреагировал слабо, носатый армянин только оторвался от тетрадки изучил гостя, а после даже не поинтересовавшись вернулся к подсчётам. Максимилиан же в свою очередь внимательно оглядел холодильники, цветы, цены и сделал для себя неприятный вывод. Его скромных средств катастрофически не хватало на что-то достойное. Прикинув свои возможности Максим, грустно вздохнул и принялся импровизировать, как учил его Семеныч.
Для начала, Максимилиан с удивлением уставился в пустое пространство перед прилавком, а после довольно громко поинтересовался:
— Это вы мне говорите? — растерянно поинтересовался Максим у пустого места.
Торгаш окончательно позабыл про цифры на листочке и теперь напряженно уставился на странного ночного гостя, которому он, между прочим, и слова не сказал.
— Так и передать? — с сомнением интеллигентного человека поинтересовался Максимилиан у пустого пространства.
После сделав вид, что внимательно слушает парнишка несколько раз кивнул головой и играя смущение произнес:
— Вам просили передать, что вы дурак.
Горячий кавказец от подобной наглости аж побагровел физиономией, в его руках откуда-то из-под прилавка появилась бита.
— Сам ты дурак! — с явным акцентом зло ответил кавказец, — пошёл вон, пока я тебя не убил.
— Извините, — перепугано запричитал Максим, — просто я экстрасенс, а тут стоит пожилая женщина по имени Ануш и она просила передать вам. Извините, — перепугано пролепетал Максим, — не бейте я сейчас уйду.
Видимо какие-то шестеренки в голове мнительного Баграма всё-таки щелкнули, потому как, бита как-то резко исчезла из виду, а сам торгаш внимательно уставился на интеллигентного и перепуганного парня.
Максимилиан, уже вошедший в роль, собрался было на выход и почти у самой двери кавказец его окликнул:
— Эй ты, стой! — на сей раз голос Баргама звучал на порядок миролюбивей и Максим замер у входной двери, — она здесь? — указав пальцем на пустое пространство поинтересовался торгаш.
— Да, — не отходя от двери подтвердил Максим, — она вам передать слова хотела. Но вы извините, мне пора, — голосом полным сомнительных тревожных нот произнес интеллигентный юноша и взялся за дверную ручку.
— Стой, подожди! — с просящими нотками произнес армянин, — чего она мне сказать хотела?
Максим оставил ручку в покое вернулся поближе к прилавку и принялся внимательно слушать пустое место при этом периодически поддакивая и кивая головой.
— Мне неудобно такое говорить, — опасливо произнес интеллигент, — но ваша бабушка просит передать вам, Баграмчик — ты дурак!
После сказанных слов молодой человек опасливо сделал шаг назад.
— Не бойся, — с акцентом свойственным горцам, совершенно не проявляя озлобленности произнес торгаш, — моя милая бабушка Ануш меня так десять раз на дню называла. Она меня вырастила и воспитала, ей можно.
А дальше любимая бабушка Ануш поведала дураку внуку, почему тот дурак. Максим на ходу сочинил слезливую историю, как любимая бабушка отказалась от дороги в рай лишь бы только быть рядом с внуком. Как молилась и уговорила бога чтоб тот послал дураку женщину, которая полюбит его больше жизни, как молилась, чтоб у этой святой любящей женщины и ее непутевого дурака внука родился ребеночек, сынок. И как внук дурак, послушав своих идиотов друзей все это счастье потерял.
Бедняга армянин стоял бледный, видимо слова внушения от покойной бабушке рассказанные неизвестным молодым человека достигли цели и зацепили какие-то струны души.
— А еще ваша бабушка говорит, что не все потерянно, — Максим замолчал, делая вид, что слушает невидимую старушку Ануш, — она говорит, что вам нужно бежать к Марине и вымаливать прощение. Ваша бабушка говорит, что эта женщина простит вас ровно еще один раз. И что вы будете счастливы только с ней.
После этих слов у бедняги торгаша затряслись руки.
— Спроси ее о тети Хаси? — нервно попросил армянин.
Максимилиан покрутил головой, словно ища кого-то, а после произнес:
— Некого спрашивать, нет ее уже. Видимо ушла.
Весь бледный Баграм присел на стул растерянно размышляя над весточкой с того света. Клиент явно был готов к работе и Максимилиан, подойдя к импровизированному прилавку высыпал имеющиеся средства:
— Мне бы какой-нибудь цветок на эту сумму.
Торгаш непонимающе уставился на сотку с мелочью, а после трясущимися руками вцепился в руку парня.
— Забери. Не нужны деньги. Ты мне радостную весть принес, я так тебе все организую.
Через пятнадцать минут молодой человек вышел из палатки с довольно массивным букетом. Торгаш не пожалел денег и простым букетом подобный веник назвать было нельзя. Баграм постарался на совесть, видимо он и сам чувствовал за собой грешок и стараясь его исправить одаривал гостя от всей своей души.
Колокольчики звякнули за спиной и дверь закрылась Максимилиан поглядел на припаркованный пассат, моргнувший фарами, и негромко произнес себе под нос:
— Если не удастся нормально устроиться в жизни пойду работать экстрасенсом.
(ОТ АВТОРА: Дорогой читатель глава не вычитана должным образом и в данный момент имеет статус черновика).