Дверной косяк с шумом рухнул, и Андерсен потер руки.
— А теперь, ребята, выпьем пивка!
Андерсен открыл люк в подвал и исчез. Вернувшись с пивными бутылками, он увидел фру Хермансен. Страшно смутившись, поставил бутылки, чтобы поздороваться. Эрик тоже засмущался, увидев мать.
— Я не буду мешать, вы же хотели угостить пивом мужчин, — кивнула она в сторону столяров и Эрика.
— А вы не выпьете пивка, фру Хермансен?
— Я пришла повидаться с фру. И с Туне, — добавила она и улыбнулась Эрику.
— Они в спальне... Там портниха! — Андерсен от бросил в сторону какие-то доски, чтобы можно было пройти. — Извините за наряд, — застыдился он. — По-моему, фрак — это чушь. Но моя жена очень хочет, чтобы я был во фраке, а в нынешнем разе нужно быть снисходительным! — и проводил гостью на второй этаж.
Портниха, которая шила подвенечное платье фру Андерсен, была замужем за портным, примерявшим теперь фрак Андерсену. Оба специализировались на свадебных нарядах и давали общую рекламу в «Афтенпостен». Его звали Сигурд Людерсен, а поскольку у его отца было то же имя и та же профессия, он прибавлял к своему имени «младший», хотя уже давно перешагнул границу среднего возраста. Жена была еще старше, но это не бросалось в глаза, поскольку она была скроена из крепкого материала — маленькая, сильная, с немного брюзгливым выражением на круглом как шарик лице. Во время работы рядом с ней всегда стояла бутылка пива, кроме того, она курила сигары и использовала их в качестве подушечек для булавок. Некоторые клиенты жаловались, что от подвенечных нарядов несет пивом и гаванскими сигарами.
Сейчас она стояла, окидывая критическим взглядом фру Андерсен. Туне прикрепляла матери фату, чтобы посмотреть, как все это будет выглядеть. Фру Андерсен вдруг превратилась в смесь тюля и невинности.
— Нельзя! — крикнула она, когда Андерсен постучал в дверь.
— Чепуха! — проворчала портниха.
— Это фру Хермансен!
Фру Андерсен хотела было снять подвенечное платье. Это посещение было так неожиданно...
— Ведите себя, как взрослые люди, — портниха вынула сигару изо рта. — Войдите!
Фру Хермансен пришла в восторг от платья. Фру Андерсен пришлось кружиться, чтобы было видно со всех сторон, а Сильви приподняла платье и показала, что подкладка такая же красивая.
— Иди отсюда! — портниха стукнула Сильви по руке и допила пиво.
— Принеси еще бутылку, — сказала фру Андерсен девочке.
Казалось, фру Хермансен что-то усиленно вспоминает. Она посмотрела на пивную бутылку, потом на портниху, усевшуюся на кровать.
— А вы случайно не фрекен My?
— А кто же еще?
— Я тебя узнала по пивной бутылке. Я одна из тех немногих швей, кто носил пиво главной мастерице, — с улыбкой сказала она, обращаясь к фру Андерсен.
— Я не знала, что вы из портних.
— Это было очень давно.
— Я больше не фрекен My, — донеслось с кровати.
— Ты вышла замуж?
Портниха стряхнула на пол пепел с сигары и кивнула головой в сторону двери:
— Мужской портной! А ты?
— Я тоже замужем, — ответила фру Хермансен. В ответе не было и тени восторга. Портниха испытующе посмотрела поверх очков.
— Все, видишь ты, должны выходить замуж. Это словно эпидемия оспы!
— Да, но это все-таки приятнее, — сказала фру Хермансен специально для фру Андерсен, у которой был несколько растерянный вид.
— Приятнее? — портниха села и глотнула из бутылки, которую принесла Сильви. — Приятнее для кого? Во всяком случае, не для меня. Бегут к тебе одна за другой, и каждая хочет, чтобы ей сшили новое платье к свадьбе. А тебе кто поможет... — и начала рыться в кусках материй, лежавших в распахнутом чемодане.
— А где ты работаешь? — вдруг спросила она, глядя на фру Хермансен.
— Я дома.
— У тебя ребята?
— Мальчик. Почти взрослый. Почти обручен, на сколько мне известно, — она покосилась на Туне, которая вдруг заторопилась приложить фату.
— И ты болтаешься без дела? Сидишь дома? В твоем возрасте!
— Не хотите ли выпить чашечку кофе? — предложила фру Андерсен, чтобы сменить тему. Но портниха не дала фру Хермансен времени ответить.
— Ты можешь работать у меня.
— Я, наверное, все забыла!..
— Чепуха. Человек не забывает того, что когда-то умел. А ты умела! Здорово ты сдурила, когда ушла от меня, — в ее голосе прозвучало явное признание квалификации фру Хермансен, и портниха стала раскладывать куски материи на кровати. — Смотри, работы достаточно. Фру Оватсгор, фру Финсен, фру Бюгланн, фру Вик. Они сюда бегом прибегут.
— Фру Вик тоже придет? — радостно спросила фру Хермансен.
— Само собой — все с ума посходили,—она с раздражением стряхнула пепел с сигары и продолжала вытаскивать куски материи из чемодана. — Выкройки вложены внутри. Начинай!
Она явно забыла о прошедших двадцати годах. Но фру Хермансен не забыла Когда она через полчаса шла домой с отрезами в оберточной бумаге, сверток казался тяжелым как свинец. Но, выдвинув электрическую швейную машину и изучив выкройки, она, к своему изумлению, заметила, что впервые за много лет чувствует себя бодрой, в хорошей форме.
Она снова начала работать.
Хермансен, не веря глазам своим, смотрел на собственную веранду, где проветривалось постельное белье. В десять минут пятого! Сотни людей прошли за день мимо и видели висевшее белье, словно развевающуюся на ветру насмешку над параграфом восьмым Правил.
С удивительной резвостью Хермансен пробежал по лестнице и сорвал белье. В гостиной крикнул:
— Элисе!
Никакого ответа. Он плечом толкнул дверь в спальню. И тут же отпрянул, дверь захлопнулась перед его носом. Хермансен увидел нечто такое, чему отказывался верить: женщину в трусиках и бюстгальтере. Лица разглядеть не удалось, поскольку голова была укутана в красную ткань — очевидно, женщина снимала с себя платье. А жена стояла рядом. «Неужели у нее противоестественные наклонности?» — вот что прежде всего пришло на ум. Неужели в его собственном доме происходили чудовищные вещи? По коже побежали мурашки. Но он услышал за дверью голос жены, звучавший спокойно, отнюдь не испуганный.
— Положи пока белье на диван!