За окном лоснящегося на вечернем солнышке «Мерседеса» проносились кооперативные палатки и разряженные девицы, мечтающие подсесть в какую-нибудь красивую машину.
Спикер Верховного Совета оторвал взгляд от окна и, втянув носом полосу кокаина, пронзительно высморкался в белоснежный платок.
Товарищ спикер (в те времена спикеры были еще товарищами) имел довольно-таки интеллигентное выражение лица и неполноценное чувство юмора: на заседаниях он отпускал такие остроты, от которых одна половина депутатов покатывалась со смеху, а вторая половина морщилась от нанесенной обиды. Поскольку половины время от времени менялись, спикера в Верховном Совете не любили.
Спикер почмокал губами и положил платок в карман заграничного костюма.
— А что, товарищ генерал, хорошая стоит погодка! Девушки на улицах прямо-таки цветут!
— Так точно, товарищ спикер, — отрапортовал генерал, глядя, правильно ли шофер крутит баранку. — Погодка стоит, и все остальное тоже стоит, особенно, когда девушки цветут.
Генерал тоже имел чувство юмора и любил пошло пошутить, щедро приправив свою речь матерком. Он считал, что эта привычка очень подходит к его новой должности вице-президента. У генерала были густые пышные пшеничные усы и выправка потомственного военного, что очень нравилось случайным женщинам.
— Ты не в курсе, землю крестьянам дали? — поинтересовался спикер.
— Да не хотят крестьяне землю брать!
— Почему?
— Говорят, дорого.
Спикер помолчал. Общаться с генералом ему было трудно, да и не о чем, а разговор надо было поддерживать, чтобы не обидеть вице-президента, поэтому спикер говорил о том, о сем, что случайно приходило в голову.
— Товарищ вице-президент…
— Мы здесь свои люди, приставку «вице» можно и опустить, — заметил генерал.
— Ну, как вам будет удобнее, — вежливо отозвался спикер. — Президент, а нашли ли наши партийные миллионы?
— Нет еще. Я дал задание своим людям этим заняться, они сказали, что обязательно займутся.
— А что замышляет товарищ Ельцин, временно исполняющий обязанности Президента?
— Как всегда, полон необъяснимых загадок, — неопределенно пожал плечами красивый генерал. — Мало его в реку бросали…
— А что это вчера за шумная толпа собиралась возле «Белого дома»? Может, провокация?
— Да нет, это молодежь собралась брейк потанцевать, а для этого наша площадь очень удобная.
— Надо что-то с ними делать, отвлекают от заседаний. Может, танками их подавить?
— Нельзя. Демократия, мать ее…
— Кстати, вчера анекдот в Верховном Совете рассказали. Идет, значит, Штирлиц по рейхсканцелярии…
— А чем сейчас занимается товарищ Штирлиц? — перебил собеседника генерал. — Он еще жив, как думаешь?
— Говорят, жив.
— Наверно, совсем старик уже, — вздохнул вице-президент. — Как нам его не хватало в Афгане, одному Би-Би-Си известно! Вот ему бы поручить разыскать партийные миллионы…
И генерал задумчиво уставился в окно.
А за окном проносились кооперативные палатки и накрашенные, как на похоронах, посиневшие на осеннем ветру девицы.