Внезапно Кэт поняла, что это конец. «Как он мог?» — отчаянно мелькнуло у нее в голове. На душе стало невыносимо больно и трепетно. Конец от чего-то нехорошего валялся на полу.
— По-моему, это веревка! — полным голосом сказал вошедший пастор Шлаг.
— Вы так думаете? — спросила Катерина, не удивившись внезапному появлению пастора.
— Конечно, дочь моя. А что это еще может быть?.. Ваши опасения напрасны. И я…
— Что вы здесь делаете? Что вы хотите от меня? — вдруг испугалась радистка и кокетливо встрепенулась.
— Я пришел к тебе с миром, дочь моя…
— Кто вы? Уходите немедленно! Я сейчас милицию позову! Наси-лу-ют!
— Успокойтесь, барышня, мой сан не позволяет предаваться мирским развлечениям… Впрочем, вы меня как женщина мало интересуете…
Радистка продолжала яростно кричать. Пастор навалившись на нее, пытался заглушить крик. Это не помогало. Тогда он решился. Кэт поняла и сразу успокоилась. Когда отлегло, пастор Шлаг продолжил прерванный разговор:
— Я к тебе, милочка, пришел от Штирлица; да пусть мир будет в его доме и душа его будет счастлива долгие годы на этой земле грешной! Вот…
— Вы от Максима? Но он же… Он мне отказал в полете… Он — подлец!
— Я бы попросил вас, сударыня, выбирать выражения.
— Я повторяю: он подлец! Этот человек с позором выставил меня из команды. И если ты, святоша, от него, то должен прекрасно знать об этом… Выбрать гнусную молодую шлюху вместо меня! Сволочь!
— Дочь моя, успокойся! Вы, несмотря ни на что, зачислены в экспедицию.
— Да-а?
— Не сомневайтесь. Товарищ Штирлиц думает обо всех. А о нем, кто позаботится? Кто? А? Кроме меня некому! Вот так. Мир вам, дети мои.
— Я где-то вас уже видела. Вы…
— Да, дочь моя, это я! — грубо оборвал ее пастор. — Но в то сказочное время я был молод и не так, извините, толст.
— Припоминаю. А разжирели вы порядком… Так вы говорите, что я — член экспедиции?.. Странно…
— Хм…
— Но вы то, дорогой мой пастор, пришли не только за тем, чтобы сообщить мне эту новость? Выкладывайте. Что там у вас?
— Ничего… так…
— Ради Максика, я согласна на все!
«Смотри-ка, как артачится! Ягодицами так и виляет! — мысленно изрек Шлаг, а вслух сказал:
— Вы знаете, по вашей нелегкой работе, кое-кого из членов ЦК. Грядут новые времена, накануне которых, нам понадобятся ваши связи.
— Так вот оно в чем дело! Он, коварный, специально все подстроил! Хитрец…
— Вы кончили?
Кэт небрежно кивнула и мирно потупила глазки.
— Я продолжаю. Вам необходимо склонить на известную вам сторону некоторых высокопоставленных чиновников из…
— Хорошо. Но как? Я вам, пастор, не Инесса Арманд. Поймите же вы, наконец, что силой убеждения я не обладаю.
— Силой любви, дочь моя! А я, со своей стороны прощу грехи все твои, грешница ты моя. И мир незамедлительно придет в дом твой, и солнце засияет на пути твоем нелегком!
— Хватит, хватит! Мне уже надоели ваши дурацкие проповеди. Тоже мне корова в христианском обличье!
— Не богохульствуй, грешница! — перекрестился пастор.
— Ладно. Эта халява сойдет вам с рук; но передай Максу, что, впредь, я так задешево не продамся. Только из-за моей любви к звездам…
— Вот списки нужных фамилий… — Шлаг вытянул из рясы рулон туалетной бумаги и протянул его Кэт.
— Не многовато ли? — застенчиво спросила Козлова, увидев, что рулон исписан до основания.
— Плятт промолчал и поклонившись, вышел.
«C кого же начать?» — зевая подумала радистка и невольно усмехнулась. На ее лице надолго застыла обворожительная улыбка путаны совхоза «Заветы Ильича» Прищюкинской области.