— Знаешь, Купер, — задумчиво сказал Штирлиц, когда они на очередной машине, украденной Штирлицем, ехали к психиатрической лечебнице имени Второго съезда НСДАП. — Очень странно, но я не помню, чтобы профессор Плейшнер подходил ко мне в сорок третьем году и рассказывал о заговоре Кальтенбруннера. Ведь ты сказал, что если бы мы сюда не прилетели, то настоящий Штирлиц узнал бы об этом. А настоящим Штирлицем был в свое время я. Получается, что и в мое время уже прилетали Штирлиц с Купером, которые спасали меня от козней Кальтенбруннера?
— Время — это загадочная субстанция, — покачал головой агент Купер. — Вполне возможно, из-за нашего прилета изменилось будущее, а значит и вы. И в результате, вы просто не помните, что профессор Плейшнер вас предупреждал.
— Значит, по-твоему, я бы об этом должен был помнить, когда вы только-только оживили меня?
— Вероятно, да. А, прилетев сюда, вы сами будущее изменили и больше таких воспоминаний у вас нет.
— Но я же точно помню, что я ничего подобного не помнил. Иначе бы я сюда не полетел, дабы не подвергать себя в прошлом опасности.
— Все это весьма запутанно, Штирлиц, — агент Купер зачем-то покрутил пальцем у виска. — Я вас предупреждал об опасностях путешествия во времени. Недаром, первый указ, который издал Великий Император после изобретения машины времени, был указ о запрещении путешествий в прошлое.
— Нет, — упрямо заявил русский разведчик. — Я бы такого предупреждения не забыл. Значит, было предопределено, что мы из будущего прибудем в прошлое.
— Вы хотите сказать, что все предопределено? — спросил Купер.
— Ну да. По-моему, все изменения, которые могут произвести люди из будущего, уже и так были. То есть Штирлиц и Купер уже прилетали и спасали Штирлица из прошлого, поэтому Штирлиц из прошлого, то есть я, оживленный вами в будущем, и не помнил никаких предупреждений, из-за чего и полетел без особых раздумий в прошлое.
— Быть этого не может, — воскликнул Купер.
— Все может быть, — возразил Штирлиц, — кроме того, чего уж совсем не может быть…