За окном ходили хмурые охранники в милицейской форме и часы на Спасской башне Кремля.
— Послушай, Сусликов… — Генеральный Секретарь, как всегда, ничего не помнил.
Суслов резко повернулся к Брежневу лицом. Челюсть Генерального Секретаря отвисла и придавала ему сходство с престарелым орангутангом.
— Я не Сусликов, Леонид Ильич, я — Суслов, — вежливо, стараясь не обидеть лидера Партии, поправил Суслов.
— Ну, Суйслов, какая, хрен, разница? — сказал Леонид Ильич. — Слушай, Суйслов, а как там поживает наш лучший разведчик Штирлиц?
— Он опять совершил подвиг, Леонид Ильич.
— Как, опять совершил?
— Так точно, Леонид Ильич!
— Это хорошо! Люблю, когда кто-нибудь совершает подвиг! Надо бы дать ему звезду Героя.
— Не стоит, Леонид Ильич. Он же совершил подвиг не для этого. К тому же, не на Родине, а в Корее. Если дать ему Героя, могут неправильно понять…
— Ах, в Корее! Тогда пусть дорогой товарищ Ким Ир Сен дает ему Корейскую звезду!
— Я с вами совершенно согласен, дорогой Леонид Ильич!
— А мы дадим звезду мне, — резюмировал Брежнев. — Ведь подвиг он совершил под моим чутким руководством.
— Мудрая мысль! — подхалимски воскликнул Суслов.
Брежнев подобрал челюсть и устремил свой мудрый взгляд в туманное коммунистическое будущее.
А за окном все ходили охранники и часы на Спасской башне Кремля. Кремлевские часы никогда не останавливаются…