Четырнадцатого декабря, дождавшись темноты, устроил охоту на фашистские танки. Конечно, я не выслеживал их специально и, что это будут именно танки, заранее знать не мог, я же не провидец. Просто напросто не смог пройти мимо столь шикарного места для засады. Засел в километре от дороги, в месте, где она делала плавный поворот, выгибаясь при этом широкой дугой. На всякий случай, заранее подготовил путь для отхода и выкопал в паре мест окопчики, на случай, если придётся прятаться от обстрела или погони. Накрывшись белой простынёй, подаренной Анной Родионовной, с удобством устроился в корнях разлапистой ели. Словно дирижёр смотрящий в концертный зал ожидал, когда зрители займут свои места. Невыдержавшие натиска моей бывшей дивизии, отступающие части противника двигались плотной колонной. Пора. Многотонные махины полностью заполнили узкую ленту дороги.
Сколько там весит пуля из карабина Маузера? Грамм десять, или больше? Хотя, без разницы, всё равно такой фигулькой броню танка не пробить. Но мне и не надо, чтобы остановить стальную коробочку хватит высунувшейся из люка головы водителя-механника.
— Т-туф-ф!
Головной танк проехав по прямой ещё метров десять, круто вывернул влево и заглох. Прошло несколько минут до полной остановки колонны, общую протяжённость которой, даже я не смог увидеть, у моих способностей банально не хватало дальности. Повыскакивали танкисты из ближайших машин. Оперативно вытащив тело погибшего на дорогу, разглядели пробитый пулей висок и опасливо заозирались по сторонам. Правильно, бойтесь, сейчас начнётся казнь через марапупу.
— Т-туф-ф! — Схватившись за раздробленное колено, один из одетых во всё чёрное упал рядом с трупом с жалобным воем.
. По заснеженным склонам поднимавшимся от дороги в мою сторону, зашарили желтоватые лучи прожекторов. Началась неорганизованная слепая пальба из стрелкового оружия. Я усмехнулся: как предсказуемо, в другую сторону фашисты даже не смотрели, ну, не предполагала она мест для засады. Во-первых, там был спуск к реке, а наука войны учит забираться повыше, кто занял высоту, тот и сильнее. Во-вторых, среди чахлых зарослей прибрежных кустарников, почти не было мест, где можно было бы спрятаться. Но, почти не было, это не значит, что их нет совсем. Стреляю в третий раз и пуля попадает в моего деревянного напарника торчавшего в самых густых зарослях.
"Ванька" у меня неотёсанный чурбан, я бы даже сказал дуб дубом. Сбитый моим выстрелом, он неуклюже падает и разбивает горящую керосинку, щедро облитая бензином, загорается кучка тряпья, спрятавшая под собой три бачка снятых с мотоциклов.
Вспыхнувшее у самой воды пламя привлекло к себе внимание немцев. А когда перегорели тросики ведущие к двум пистолет-пулемётам, уже в ту сторону посыпались выстрелы. Мои самострелы стреляли недолго и, естественно, не могли сами перезарядиться, но ещё оставались закинутые в бензобаки горсти патронов. Пока отвлечённые "Ванькой" фашисты воевали с кустами, я прореживал колонну, стреляя примерно через каждые три машины. Разбивал в хлам коленную чашечку тому, кто мне особо не понравился и переводил прицел дальше. Не торопясь, выпустил шесть полных обойм, обеспечивая германских ортопедов большим количеством пациентов.
Посматривая краем глаза за посланными в мою сторону отрядами, попортил пяток двигателей у тентованных грузовиков, немного похожих на 130-е ЗИЛы. Их я также старался выбивать подальше друг от друга. Седьмую и восьмую обоймы потратил на то, чтобы притормозить ищущих мою позицию. Это ещё десяток одноногих. В тех же, кто шёл в нужных мне направлениях не стрелял, они напарывались на мои растяжки, установленные на подходе к вершине. Также, оставил один из мелких отрядов, вырвавшийся дальше остальных, но его не стал трогать по другой причине. Пусть подойдут поближе и принесут патроны, они у меня не бесконечные
Среди прочих целей, высматривал старших офицеров, но, каких либо командиров, выделявшихся мундирами, не приметил. Поругал себя за предвзятость и стал марапупить всех тех, кто махал руками больше других, без разбора.
Солдатики, принёсшие мои патроны, приблизились достаточно, чтобы представлять для меня опасность и я позволил себе сделать передышку. Перевернулся на спину и, стараясь не шуметь, снарядил опустевшие обоймы, а после, с силой растёр побаливающий сустав правого плеча. Да-а, что ни говори, а в плане отдачи, Маузер будет помягче Мосинки, от неё бы уже рука отвалилась, со вздохом отложил карабин и взялся за СВТ. Хотел бы сказать, что быстренько прикончил семерых фрицев, прошедших мимо меня, но это будет неправдой. Способность не гарантирует сто процентов попаданий, что с успехом было мной продемонстрированно. Долговязый солдат с карабином наперевес, вдруг оступился, подарив свою пулю идущему перед ним. А я уже стрелял во второго, в третьего... Когда понял, что долговязый, живой и невредимый повернулся и смотрит на меня через прицел, я, несмотря на холод, покрылся липким потом, магазин винтовки пуст. Сейчас. Всё, конец...
— Не стреляйте, товарищи, я тоже русский. У меня папа из Тобольска. Не стреляйте. — Заговорил немец. То есть русский... Нет, всё таки немец, мой нос не обманешь.
— Бросай карабин. — Скомандовал, прикидывая как бы половчее достать автомат из под простыни. Долговязый отбросил оружие в сторону и посмотрел на своих мёртвых спутников. Почему же он не стрелял? Думает, что я не один?
— Отойди от них.
Он послушался и, успокоившись, я вытащил MP38, сразу передёрнув затвор. Ху-у-ух, так гораздо спокойнее.
В следующие две минуты, узнал, что его зовут Алекс, что он жаждет перейти на сторону Красной Армии и, вообще, он патриот Великой России. Мне это было не очень интересно, к тому же, для ведения задушевных разговоров сейчас не самое удачное время. — Слышь, Шурик, кончай болтовню, бери эту простыню и собирай в неё оружие и патроны. Увижу, что безобразничаешь — умрёшь патриотом Великой Германии.
Контролируя неумелую мародёрку Алексом своих комрадов, не забывал посматривать в сторону колонны. Паника и хаотичная стрельба в никуда прекратились. Перекрывая стоны раненых, раздавались приказы офицеров на их лающем языке. Почти всех моих "крестников" успели перевязать, и теперь, проваливаясь в глубоком снегу, вдоль дороги бегали санитары, стаскивая инвалидов в компактные кучки, готовя их к погрузке. Обнаружились повреждения у грузовиков и солдаты начали освобождать их от груза, намереваясь столкнуть с дороги.
— Собери все продукты в один ранец. — Сказал, когда Алекс справился с первым этапом сборов. Он даже увязал простынь узлами. Отлично. Получившийся тюк хорошо ляжет на санки припрятанные в лесу. Только надо как-то дотащить его туда. Я посмотрел на Алекса.
— Если жить хочешь, то грузись и иди в ту сторону. — Я показал направление. — За тобой пока присмотрит другой снайпер. Остановишься, или опустишь груз — тебя застрелят. Понял?
Нацепив рюкзак, он взял на руки свёрток с оружием. — Я всё понял. Не сомневайтесь.
— Хрясь. — Уже через пару шагов долговязый перебежчик споткнулся и со всего маху полетел вперёд, воткнувшись лицом в упавший тюк. Ё-моё. Я сделал фейспалм, наблюдая за перепугавшимся Алексом. Ожидая выстрела, тот, не обращая внимания на кровь брызнувшую из разбитого носа, вытянув руки в стороны, запричитал. — Это случайно, я не хотел. Не убивайте пожалуйста.
Наконец-то прогнав невезучего потомка белоэмигрантов и перезарядив эсвэтэшку, снова занялся колонной. Порыкивая двигателями, танки разворачивались в мою сторону, а пехота противника, спрятавшись за техникой, занималась раскупоркой лёгких миномётов и оборудованием пулемётных точек. Загрохотали танковые пушки, беспорядочно вспахивая снарядами мёрзлую землю вдоль склона. Хорошо ещё, что пулемётчикам в танках трудно стрелять вверх. Прикончив через открытые люки с десяток водителей, отстрелял все подготовленные обоймы по залёгшим пехотинцам, округлив отряд одноногих до сотни. Хватит с них, пора вставать на лыжи и догонять Алекса. Кстати, где он там? Ха-ха-ха. Мой носильщик уже отошёл на безопасное расстояние(как он считал) и, наглым образом, вытащил карабин из тюка с моими трофеями. Притаившись в неглубоком овражке, целился в мою сторону. Осмелел, поверил в свою удачу? Не думаю, что ему повезёт второй раз подряд, до заныканных санок недалеко, могу ведь и сам дотащить.
— Т-туф-ф! — Пуля чиркнув по каске неблагодарного Алекса отправила перебежчика в нокаут. Я активно заработал ногами, поспешив к нему, чтобы отобрать оружие, пускай ещё поживёт, может и заработает прощение у советского народа.
***
После донесения о взятии пленных и захваченной в большом количестве немецкой техники, в одном из кабинетов сельской школы, сейчас занятой медсанбатом, состоялась интересная беседа.
— Это точно он, его почерк. Ты знаешь, про него у немцев уже слухи ходят, Дружинин их даже собирает и подшивает к делу. Там, конечно, брехни больше, чем фактов, но с фельдмаршалом его уже связали. Мне кажется, что Гитлер скоро за его голову награду объявит.
Лейтенант Сиверцев, командир особой группы откинулся на стуле и посмотрел на напарника. — Эх, ты! Не знаешь обстановки, — с улыбкой попенял другу. — Уже объявил. Жень, ты сам-то что думаешь, еслисть идеи как его взять? А то я уже всю голову сломал как нам этого Кувшинова найти.
— Чёрт его знает, здесь всё таки война идёт. В розыск его не объявишь, через знакомых не найдёшь, а родных у него нет, и делать засады бесполезно, он их за километры чует. — Евгений Лобанов, сидевший напротив, развёл руками. — Вряд ли найдём, если только он сам не захочет встретиться.
Леонид Сиверцев оживился, став из-за стола, подошёл к тумбочке, на которой лежал планшет. — Помнишь Терентьева? Ну, того здорового, пулемётчика. Он мне сообщение передавал, что Кувшинов будет говорить только с Геллером. Помнишь я рассказывал? — Лейтенант покопался в планшете, перебирая бумаги. — Вот, Терентьев Фёдор Михайлович, подписку с него брал. Я чего подумал: условие он же поставил, значит должен где-то рядом появиться, иначе как он узнает, приехал Геллер на встречу, или нет.
Лейтенант Лобанов задумался отбивая по столу ладонями какой-то бодрый марш, а затем, взяв перо принялся чертить схему. — Во-первых, нужно провести беседу с Терентьевым и с остальными, с кем он контактировал. Чтобы попросили о встрече с кем-нибудь из нас, если Кувшинов к кому‐нибудь из них придёт. Для этого, оставим Терентьева при штабе. И ещё, нужно организовать что-то вроде поста, где постоянно кто-то из нас будет дежурить. Во-вторых, надо сделать так, чтобы Кувшинов чувствовал там себя в безопасности, иначе не подойдёт, то есть, никакого оружия и никакой слежки.
Минуту Леонид внимательно рассматривал листок с каракулями Лобанова, потом глянул на друга и со смешком в голосе спросил.— Ты, конечно же, первый хочешь дежурить? Может и санитарочку с собой прихватишь, как там её зовут? Маша?
Посмеявшись над предложением Леонида, напарники ещё немного посовещались и в итоге, идея Евгения была одобрена. Сиверцев побежал к связистам звонить начальству, а Лобанов пошёл искать Терентьева.
***
В лесной сторожке, забрал у Алекса обувь и, оставив его отогреваться у печки, отправился навестить деда Андрея. Из-за сильных боёв в этих краях, когда деревни по несколько раз за неделю переходили под контроль то наших, то немцев, мирное население было вынужденно прятаться в погребах и подполах. Но, жители тех деревень, что были разрушены после ожесточённых сражений, уходили к соседям и родственникам. У Буравцовых я ночевал уже три раза, и каждый раз постояльцев становилось всё больше и больше. Свои планы пришлось менять – просто не смог их так оставить. К ним приходили с совсем маленькими детьми, и все хотели кушать. Я снабжал их продуктами. Занимаясь охотой то на зайцев, которых полно в здешних лесах, то на немцев, которых сейчас не меньше.
Въехал в деревню, как король, меня теперь все тут знают. Передал верёвку от санок Глафире, женщине, временно заведующей общей кухней. — Здравствуйте. Здесь тушёнки ящик, муки пол мешка и зайчишки, как видите.
— Спасибо сынок, если бы не ты... Ой, совсем забыла. Андрей Прокопьевич просил передать, что в бане трое солдат ночуют, он сказал, что забрал у них оружие, как ты и просил.
Кивнул, показывая что понял, и поспешил к деду в дом, надо отдохнуть, за последние сутки только раз грелся у костра и ещё не спал. Организм, хоть и молодой, но всяким силам приходит конец. Меня встретили, обогрели, покормили и уложили спать – всё, как в сказке, но без бабы Яги. Дед порывался привести красноармейцев из бани, но я отговорил его, сказав, что они уже спят, понятное дело, что он безоговорочно мне поверил.
— Завтра с ними познакомимся, никуда не денутся.
Анна Родионовна растолкала меня часов в семь утра. Как проснулся, так сразу почуял запах блинов, высокая стопка которых дожидалась меня на печи. Предвкушая плотный завтрак, взял ведёрко и пошёл на улицу, освежиться. Легкая зарядка в течение десяти минут и обливание колодезной водой взбодрили меня не хуже чашки крепкого кофе. Одев приготовленное хозяйкой чистое бельё, посмотрел в зеркало, стоявшее на высоком комоде, бриться мне не надо, а вот волосы на голове подровнять не помешало бы.
Не смотря на раннее время, вошедший на кухню дед Андрей уже успел где-то тяпнуть. Я принюхался. Странно, ни в доме, ни во дворе алкоголя не было. Настроился на шлейф запахов и проследил за фантомной фигурой деда в обратной перемотке. Всё понятно, пришлые солдатики из фляжки угостили, видать в благодарность за кров и еду.
Тайком от бабки пощёлкал по горлу и погрозил старому пальцем. На что дед самодовольно усмехнулся и хлопнул Анну Родионовну по заду, за что тут же получил полотенцем по лицу. Пришлось нам с ним ретироваться вместе, так как не мог оставить его с рассвирепевшей валькирией, это она со мной милая и добродушная, а деду достаётся часто.
Красноармейцы оказались из знакомого мне сто сорок четвёртого полка. Когда они отходили из Руднево, то попали под несколько авианалётов подряд. Соответственно многие из них разбежались по округе и банально заблудились, не зная где находится их часть. Все трое не моложе тридцати, уже не дети и вели себя с деревенскими уважительно, да и на просьбу Андрея Прокопьевича сразу согласились, отдав винтовки ему на хранение (иначе я не стал бы подходить к деревне).
— Могу вас довести до Лаптево, где штаб дивизии был. — Предложил им, после того, как мы познакомились. — Согласны?
Ещё бы они не согласились, я им такую замануху предложил, что любой бы согласился: связка немецких карабинов и горка автоматов у меня накопилась нехилая. Особенно подарку обрадовался Сергей из Саратова, умудрившийся где-то пролюбить свою винтовку. Забежал в дом Буравцовых, где быстренько собрался, попросив Анну Родионовну не обижать старого. Дед у неё на все руки мастер, за ночь починил мне крепления на лыжах и почистил всё оружие принесённое мной.
— До свидания. Больше я к вам не приду. Фашистов здесь остановили и я пойду дальше на запад. — Попрощался, обняв хозяев и поспешил на улицу. Реакции подросткового тела и тут подвели, шмыгая носом, растер лицо снегом. Если бойцы увидят старшего сержанта с красными глазами, это будет не айс.
Сначала отправились к сторожке. По пути, выкопал из снега сапоги Алекса, оружие и мешок с документами, которые постоянно собирал у немцев. Надо будет найти Фёдора и передать мешок через него, заодно узнаю не появлялся ли Геллер.