— ... меня хорошо понял, Макарыч?!
Закончив распекать своих подчинённых, Увалов перевёл грозный взгляд на стажёра. Будущая гордость советской милиции выпрямился на шатком стуле, постаравшись ни чем не выдать своего волнения.
— Ивушкин. — Сменив гнев на милость, Капитан с лёгкой усмешкой оглядел ладную фигуру Семёна, невольно задержав внимание на его сильно оттопыренных ушах. — Тебе персональное поручение. К четырём утра прибудешь в гараж и найдёшь нашего водителя, старшину Нефёдова, если что, спросишь у дежурного, где искать Миная Петровича. С ним доедете до железнодорожной станции: вам надо будет встретить одного товарища из Могилёва.
Увалов достал из кармана кителя свёрнутый вчетверо лист бумаги и протянул сидящему рядом участковому, сержанту Кривцову, кивком давая понять, что нужно передать дальше.
— Эту бумагу передашь начальнику станции товарищу Ефименко. — Продолжил он, дождавшись, когда документ после непродолжительной эстафеты окажется в руках стажёра. — Он скажет вам кого и где встретить.
Капитан поднялся и, оправив форму, ловким движением подбросил лежавшую на столе фуражку, поймав её на свою коротко стриженую голову, как цирковой артист со стажем.
— Хорошего дежурства, товарищи милиционеры.
***
Дорога была хорошо накатанной, но Семёна всё одно укачивало. Эту особенность своего несовершенного вестибулярного аппарата юноша осознал ещё в детстве, в немногочисленных поездках на городском автотранспорте.
Первый в учёбе, с разрядами по боксу и шахматам, он был тем, кого отправляли на школьные олимпиады практически по всем дисциплинам. Отличник, спортсмен и просто смекалистый парень, Ивушкин с детства мечтал о небе. С третьего класса, как вживую увидел низколетящий аэроплан, грезил стать лётчиком. Но эти проклятые приступы слабости, когда он выходил с городских автобусов, не остались секретом для мамани. Тошнота и дрожащие в коленях ноги её ненаглядного сыночка стали ему приговором. "Пока я жива, ни в какие лётные училища, ты не пойдёшь!" — Заявила родительница. Работая на высокой должности в райкоме, маманя перекрыла ему все пути к мечте, предупредив заранее все приёмные комиссии, в медицинских и военно‐учебных учреждениях области, о его слабой вестибулярке. Так расписав недуги сына, что Семёна не взяли бы даже на авиатехника. И такая попытка у него была.
— Значит по призыву к нам? — Пожилой старшина задал вопрос, который Ивушкин за последние три дня слышал уже не первый раз.
— Да, Минай Петрович, я же с двадцать третьего года, поздно учиться пошёл. Когда повестку получил, всё как-то так закрутилось, что сам не понял, как направили служить в части НКВД, а оттуда к вам, в отделение.
Естественно, Семён лукавил, такое решение районного военкома было для него очевидным, слишком уж часто он видал его гуляющим с его маманей, а с ней, как известно, не забалуешь.
— Ничо, у нас тихий район. Довольствие хорошее, опять же паёк, да и вообще...
Расписать все прелести службы в милиции Нефёдов не успел, в проулке, на въезде к станционной площади, они увидели двух сотрудников транспортной милиции, скручивающих руки белобрысому пареньку весьма уголовного вида. Старшина, заглушив фырчащий мотор "Эмки", высунулся в окошко. — Помощь нужна?!
По всему выходило, что старшину Нефёдова милиционеры знали. Оба махнули руками, а тот, что постарше, веселым голосом поприветствовал шофёра. — Доброго дня, Петрович.
Пригладив пожелтевшие от махры седые усы, Минай Петрович вышел размять больные колени и поболтать со своими знакомцами. — Не бзди, Семён, поезд ещё не скоро подойдёт. — Успокоил он дёрнувшегося было выйти Ивушкина. — И к начстанции успеем, и даже пообедать.
Новоиспечённый милиционер, через незакрытую дверь машины, поневоле слышал весь разговор более опытных товарищей. Оказалось, что ночью, в дежурное отделение, поступил сигнал на вооружённый грабёж, после чего был задержан один из грабителей, а потерпевшего, которому сильно перепало от злодеев, доставили в местную лечебницу.
— ...идём, значит от бедолаги этого, кстати, лицо ему сильно порезали. Так вот, гуторил он, что двое их было, одёжу и рост описал подробно, а тут этот малец. И всё сходится, Минай! И пиджачок, и шарфик имеется, и сам из себя невысокий! — В руке старшего патрульного солнечным зайчиком сверкнула финка с наборной ручкой. — Во, видал, какие игрушки носят с собой детишки?
Нефёдов повернулся к задержанному. — Он что дурной, его все ищут, а он срок в кармане таскает?
Старший милиционер, мужчина чуть ниже среднего роста, с заметно выпирающим пузом, смущённо объяснил. — Да не..., это Васька фельдшерский отдал. Ножик у Попова в подкладке застрял. Ну, у потерпевшего, в общем.
Трое милиционеров, никуда не торопясь, уже обсуждая какие-то другие новости, решили перекурить, а Семён, уставший без дела сидеть в машине, заинтересовался странным поведением юного преступника. — Минай Петрович! Гляньте, он куда-то показывает.
Это было видно только Семёну. Паренёк, пальцами, связанных за спиной рук, указывал в ту сторону, откуда они только что приехали.
— Да он молчит. Мы же не сразу его вязать стали. Мычал что-то, а ничего не понять. — Сказал державший парня за ворот пиджака второй патрульный. Был он высоким, с лицом, чуть рябым от мелких незаживающих оспин.
— Смотри, на перо кивает. — Заметил Нефёдов. — Знаешь чьё? — Минай потянул пацана за плечо.
Парень кивнул с уверенным видом и, вывернувшись боком, свой щуплой рукой, ещё раз указал направление.
— Айда проверим. — Нефёдов открыл им заднюю дверь и милиционеры оперативно погрузились в автомобиль, плотно зажав мелкого блондинчика с обеих сторон.
"Ему же не больше пятнадцати." — подумал Семён. — "Наверное, сирота из беспризорных, а может сын репрессированных. Странно, почему он не разговаривает, неужели действительно немой". Изредка оглядываясь, Ивушкин замечал, как подросток указывает направление, по-смешному задирая подбородок.
"Маруся", как ласково называл свой служебный транспорт старшина Нефёдов, попетляв по узким улочкам посёлка, выехала на окраину.
— Там, что ли? — Когда сзади раздался голос рябого, все дружно повернулись и посмотрели на связанного парня, а тот снова закивал головой. Хотя других вариантов вроде бы и не оставалось, кроме дощатого, посеревшего от времени, заброшенного здания, на несколько километров вокруг, ничего другого, где можно было спрятаться, не наблюдалось.
— Ивушкин, останься, посторожишь. — Нефёдов вместе с патрульными двинулся проверять ветхую деревянную постройку. Семён, принявший сосредоточенное выражение лица, стал одновременно следить за задержанным и строением, правда, это у него получалось не ахти как.
Когда впереди раздался выстрел, он уже собирался заговорить с пацаном, чтобы хоть как-то заглушить своё волнение. — Чёрт! Что там у них?! — Вскрикнув, он бросил быстрый взгляд назад. Блондин, по-прежнему был спокоен, даже не заинтересовавшись выстрелом, с интересом осматривал салон автомобиля. Это, и то, что вскоре показались ушедшие, подавило у Ивушкина возникшую было панику.
Три милиционера вели перед собой человека, сильно похожего на их немого проводника. По тем скудным описаниям от потерпевшего, его было немудрено перепутать с сидевшим сзади парнем. Также невысок, пиджак и шарф в наличии, встреть таких в темноте и не разберёшь, кто из них кто.
Пойманный держался за простреленное плечо, на изрытом глубокими возрастными морщинами лице застыла гримаса боли.
— Представляешь, хотел Демьяныча доской приголубить. — Размахивая револьвером, заявил рябой.
— Ага. Только Вася раньше успел пальнуть, спас, можно сказать. Эх! Форму и картуз изгваздал. — Сплюнул Демьяныч в заросли дикорастущей малины и попытался отряхнуть гимнастёрку с фуражкой от клочьев паутины и грязи.
Перевязав раненого рукавом, оторванным от его же рубахи, Демьяныч, злорадно ухмыляясь, с силой хлопнул ладонью прямо по красному пятну, расплывшемуся сквозь повязку. — Садись Качуба, домчим куда надо, с ветерком.
Нефёдов, решивший что-то проверить под капотом, с укоризной покачал головой, глядя на это безобразие. Но, нисколько не смутившись, милиционер показал на свою руку. — Петрович, это личное. Эта гнида, два года назад, на облаве мне руку пропорол, даже может быть, что этим самым ножичком.
Совершенно не обращая внимания на жалобные вопли, он накинул на перевязанного пиджачок и затолкал ноющего рецидивиста на заднее сиденье. — Пусть скажет спасибо, что не шлёпнули. — Добавил он, захлопывая за собой дверь.
— Что с малым делать будем? — Спросил старшина, ни к кому конкретно не обращаясь. — Помог гада найти, но наверняка с ним знаком, иначе бы не указал на схрон.
— Не наше это дело. Отвезём в отдел, там у нас есть капитан, ему по должности положено следствием заниматься, но про его помощь доложим, тут пацанёнок помог – не поспоришь. Если не успел ничего натворить, Максимов его отпустит.
***
Забросив своих пассажиров в линейный оперотдел, два проголодавшихся милиционера поспешили к начальнику станции. После короткой беседы с главным железнодорожником, занятого собственными проблемами, они вышли к привокзальному парку, где в тенёчке их дожидалась припаркованная "Эмка".
— Давай перекусим, Сеня, пока ещё чего не приключилось. — Предложил пожилой старшина, своему юному коллеге. Из небольшой котомки, Нефёдов извлёк пару вареных в мундире картофелин, яйца с пучком зелёного лука и большой ломоть серого ноздреватого хлеба.
В кармане галифе у Семёна лежали завернутые в газету бутерброды из дорогого белого хлеба с маслом и колбасой. Собираясь вчера на ночное дежурство, он не рассчитывал на долгую поездку, но утром, когда они заехали к нему домой, заботливая маманя всучила ему этот свёрток. Конечно же, масло уже успело подтаять, что при такой температуре было вполне нормально. Ивушкин, стараясь не посадить жирное пятно на выданную два дня назад форму, кушал с аппетитом и, как и старшина, с вожделением разглядывал ларёчницу торгующую квасом.
— Эх, хороша! — Произнёс прожевавший последний кусок старшина.
Повернувшись к Нефёдову, Семён наконец-то понял, что в отличии от него, в глазах опытного коллеги горела жажда совершенно другого типа.
— Кх-м! Пойду, возьму нам по кружечке. — Минай Петрович неторопливо поднялся, убрал котомку в машину, оправил гимнастёрку и, подкручивая кончики усов вверх, двинулся на штурм бастиона под названием ларёк.
Небольшой брезентовый полог, под которым был пристроен покрашенный светло‐синей краской металлический ларь на колёсиках, являлся центром сосредоточения у многих из прогуливающейся по парку публики. Все эти празднично одетые люди неспешно ходили по парку и здоровались друг с другом, приветствуя даже незнакомцев. Невдалеке, среди молодых берёзок, шумной, но дружной компанией, сидели выпускники, у которых был патефон, издававший завораживающие мелодии вальса. Дамочка, торговавшая квасом, наверное, ощущала себя здесь этакой царицей. Благосклонно улыбаясь страждущим живительной влаги, терпеливо ожидающим своей очереди, сноровисто отпускала свой товар. Вся налитая молочной свежестью, одетая в ситцевый сарафан, женщина крутилась на тенистом пятачке: принимала от покупателей деньги, отсчитывала сдачу из кармашка своего накрахмаленного передничка и подставляла кружку под краник. Вот, одарив прохладным напитком девушку в короткой матроске, потрепала по лохматой головёнке мальчишку с бидончиком, тут же переключаясь на двух статных красноармейцев. И всех одаряла улыбкой, даже хулиганистого обходчика со станции, попытавшегося щипнуть её за всякие пышности.
— Кх-м! — С грозно сдвинутой назад фуражкой, подошедший милиционер громко кашлянул. — Порядок нарушаем?
Ларёчница, прыснувшая задорным смешком, увидала, как бойкий пролетарий испуганно отдёргивает свою пятерню, тёмную от въевшегося в неё мазута. Спровадив незадачливого горе-соперника, старшина занял очередь, оставаясь при этом подле торговки-хохотушки, как бы охраняя её от возможных посягательств.
Семён, сидевший на мягкой траве, довольно прищурился и откинулся назад, оперевшись на локти. В небе, дальше к востоку, над тёмной кромкой леса, кружил серебристой птичкой И‐16 конструкции Поликарпова. Наблюдая за юрким истребителем, молодой человек предавался мечтаниям. Воображая себя опытным ассом, он громил франкистов в небе Испании, совершая в воздухе отважные манёвры. Он даже уже успел приехать к мамане и похвастаться полученным лично из рук товарища Калинина орденом Ленина. Его мечты были безжалостно прерваны на самом интересном месте.
— Хватай кружку, Сеня. — Небрежно облокотившись на капот "Маруси", Нефёдов протягивал ему литровую кружку. Сперва желтоватая эмаль приятно охладила руки Ивушкина, а, когда он сделал глоток, хмельная свежесть кваса, яркой кометой пронеслась через всё нутро молодого милиционера.
Расправившись с квасом, старшина покряхтел и достал из нагрудного кармана жестяной портсигар. Запыхтев ядрёной самокруткой, проводил взглядом длинную красноармейскую мотоколонну, запылившую в сторону города. Исполняемая бойцами незнакомая ему песня вызывала задор и радость на лицах у отдыхающих. А там, где проезжала колонна, открывались окна и двери в избах, из которых выглядывали лица любопытных. Рубя хворостинами растущую у дороги крапиву, с гиком промчалась ватага босоногих ребятишек, догоняя машины с сидевшими в них красноармейцами.
От выпитого и летней жары Семён ощущал лёгкое опьянение. Преодолевая сонливость, он нащупал в кармане полтинничек, с целью рассчитаться за квас. — Минай Петрович, вот... — Договорить ему помешал паровозный гудок приближающегося состава.
— Почти без опоздания. — Резюмировал старшина, взяв протянутого Семёном "Молотобойца". — Иди, встречай, а я тут покараулю. — Спровадив молодого, он, стряхнув из кружек остатки кваса, снова направился к симпатичной барышне.
***
Артём Фёдорович, направленный из Могилёва для ознакомления местными сотрудниками НКВД с новыми вводными по противовоздушной обороне и борьбе со шпионской деятельностью, уже усаживался в присланный за ним автомобиль, когда к машине подбежали двое: старший милиционер транспортной милиции и какой-то школьник.
— Петрович, выручай! — Выдохнул милиционер. — ф-у-ух... Надо мальца к вам переправить. Срочно! — Выделив последнее слова, он протянул пожилому шофёру запечатанный сургучом пакет. — Это вместе с ним нужно передать Лигачёву. Особая важность.
Изумлённо приподняв брови, Жугин пытался сообразить какая в пареньке может быть особая важность. Ощущая какой-то подвох, он уже собрался отчитать встречающих и этого вспотевшего индивидуума, как тот опять заговорил, видимо почувствовал намерения лощёного капитана.
— Максимов распорядился. Это приказ старшего майора Лигачёва.
Убедившись, что приказ "страшного" майора будет выполнен, шофёру, для росписи, был представлен акт приёма‐передачи, что было совсем удивительным.
— М-да, странные дела у вас тут происходят, — протянул капитан. — что скажешь Семён Георгиевич?
Глянув на соседа, Нефёдов иронично хмыкнул: мол, не по Сеньке шапка.
Уши Семёна от смущения предательски запунцовели. Представляясь бравому лектору, он слегка сважничал, о чём сейчас очень сожалел. — Мы... тут... грабителя поймали. — начал невнятно объяснять.
— Погоди, Георгич, — Нефёдов прервал стажёра, при этом, его усы задрались вверх, показывая, как его веселит это обращение. — Шофёр обратился к нежданному попутчику, руки которого теперь были свободными от пут. — Голодный? Есть хочешь?
Тот, с силой затряс головой, как бы подтверждая, в его животе звонко забурчало. В руках милиционера мигом появилась уже знакомая котомка, откуда, жестом фокусника, были извлечены горбушка накрытая полоской сала с розовыми прожилками и очередное яйцо.
По собственной инициативе, Семён сходил за квасом, где проявил характер, заявив о служебной необходимости, в результате взял кружку кваса без очереди.
Пока блондинчик перекусывал немудреной снедью, Минай Петрович внятно и чётко доложил капитану из Могилёвского НКВД о недавних перипетиях.
— А этот Лигачёв, он кто? — спросил Артём Фёдорович.
— Хм. Из второе управления. Известная в городе личность.
Жугин смотрел на жующего школьника, пытаясь сложить два плюс два. — ... и не говорит? Может придуривается? Бежать не пытался? — На Нефёдова посыпались вопросы.
— Молчит, а там, кто его знает, вроде спокойно себя вёл. Да и чего гадать? Наше дело приказы выполнять, без нас умников хватает. — Рассуждал Минай Петрович. — А то, не ровён час, лишнего узнаешь, или наоборот – ляпнешь не то.
— Это да. Болтать не следует. — Опомнился лектор, но всё-таки оставил последнее слово за собой. — Семён, относи тару, нам ехать надо.
Пять минут спустя, чухнув чернящим выхлопом, "Эмка" развернулась и начала выезжать из парка в сторону станции. Капитан, сидя рядом с подозрительным пареньком, пытался решить этот странный ребус, но ни к каким конкретным выводам прийти так и не смог. "Интересно, кто именно заинтересовался парнем? Политический отдел, или контрразведка? Помниться, на курсах в Минске предупреждали о случаях внедрения детей из-за границы, ведущих шпионскую и подрывную деятельность, может и этот из таких? Ладно, завтра позвоню Зорину, старый хрыч может быть в курсе", — Размышлял Жугин, вспомнив о друге служившем в наркомате ВнуДел.