Роман Константинович выбивался из типичного образа следователя, был ненастырным, вежливым – спокойно отнёсся к моему молчанию. Надолго не задержался, ещё до ужина уехал в город с Денисом, одним из гэбэшников. Сразу же после его ухода зашёл ещё сердитый на мои шутки доктор, с градусником и стетоскопом, спасибо, что не с клизмой.
В коридоре разместилась охрана из местных вояк, оставив с ними одного из своих, Лёня и Женя пошли в сторону леса. Вряд ли там есть что-то интересное, скорее всего, хотят отойти от меня подальше и о чём-то пошептаться. Странные дела творятся, почему держат здесь, а не в Москве? Почему, какая-то задрипанная больничка, а не секретный НИИ по изучению мозга. — Григорий Анатольевич? — Обратился к тому самому доктору, которого пугал Леонидом. — Извините за мою грубость, был не в себе, когда очнулся.
Он коротко глянул в мои честные глаза, продолжая прослушивать мою грудь.
— Выслушайте, пожалуйста. У меня есть к вам серьёзный разговор. — Продолжил свои попытки разговорить его.
Доктор замедлил движения.
— Меня зовут Николай Иванович Кувшинов. Тот самый герой советского союза, захвативший фельдмаршала, не поверю, что вы обо мне не слышали...
***
— ... мы видели уходящего мельком, со спины.
Сиверцев глухо выматерился. — Как можно перепутать худого подростка с этим толстяком?! Вы здание обыскали, и почему сразу не сообщил?
— Чего тут обыскивать-то: два кабинета, четыре палаты, процедурную, коридор? — Ехидно спросил Данилин. — Вы же ушли с Лобановым, где я вас должен был искать, в лесу? Лучше скажи, что сейчас делать, поднимать гарнизон?
Лейтенант закатил глаза вверх. — Витя, ты дурак? Какой гарнизон, сказать людям, что НКВД ищет Кувшинова? Здесь не фронт, его тут многие знают, ты в курсе, что лётчики уже написали рапорты и всем всё рассказали. К тому же штурман его узнал, уверен, что информация об этом уже ушла в Москву и все ищут героя сбившего немецкий самолёт-разведчик. Не удивлюсь, если завтра журналисты из газет понаедут. Нет, будем искать, как раньше, своими силами.
Сотрудники продолжали обсуждать побег Николая, не зная, что он наблюдает за ними сидя на чердаке.
Голодный, с обеда ничего не кушал, поверх халата, закутан в два байковых одеяла, стыренных в палате, ими оборчивался, имитируя полноту доктора. Георгий Анатольевич даже предложил поставить ему фингал под глазом, когда я уходил, но, подумав, посчитали, что это будет чересчур, для правдоподобности лучше связать руки.
Чердак не стали проверять потому, что под люком не было лестницы, при надобности, её приносили с улицы. Я же смог залезть с помощью двери, находившейся рядом. Открыв, вскарабкался по ручке и дальше по дверному полотну, в общем, цирковой номер для подростка потерявшего много крови.
Ситуация. Да. Могу только похвалить себя за созданный имидж, гдеэбэшники оказались слишком хорошего мнения о моих способностях и думали, что я уже где-то в городе. Даже как-то стыдно, за своё положение, ведь, чуть ли не суперменом считают. Но, нет, пришлось действовать, как любому нормальному человеку, дожидаться ночи и идти на разбойничий промысел. На ночь, в здании санчасти, остались пятеро инфекционных больных, раненый лётчик, дежурный фельдшер и молодой санитар, выполняющий обязанности дневального. Когда все заснули и на ногах остался только санитар, покинул своё спасительное укрытие, спрыгнув вниз, раздался жутко противный скрип, когда мои босые ступни коснулись холодного пола. Я замер. Молодой парень, занятый тем, что шерудил в печке угли, преспокойно продолжал орудовать длинной кочергой. Ху-у-ух.
Прокравшись по коридору мимо палаты лётчика, сочувственно покачал головой, бедняге куском отлетевшей обшивки резануло по лицу и чуть не вспороло шею. Одежда дожидалась меня в кабинете Григория Анатольевича, как он и обещал, уговорить его, не составило особых усилий, звание героя и мои объяснения убедили помочь. Одевшись, почувствовал себя намного увереннее, для полного комфорта осталось забрать свой Маузер и документы, для чего, нужно навестить своих новых НЕприятелей. Заодно выясню, кто эта гнида, решившая, что ей сойдут с рук издевательства над героем, перебившим кучу фашистов. Через полчаса санитар сподобился выйти по нужде и я перебрался в тамбур, спрятавшись за дверью, после его возвращения, завершил рокировку, выйдя на улицу.
Лёгкая, практически безветренная, метель была слабым помощником в пересечении открытых пространств, больше веры было в мои способности и белый пододеяльник, взятый для маскировки, который, впрочем, так и не понадобился.
Мои вещички лежали в сейфе у главного особиста, живущего на особицу от остальных, его небольшой щитовой домик был расположен очень близко к капонирам с самолётами.
"Интересно, как можно спать рядом с этим." — Подумал, когда меня чуть не оглушило заработавшим движком. Это техники что-то шаманили в таком же самолёте, как тот, на котором мы прилетели.
В данный момент капитан Селиванов не спал. Дело кому-то шьёт, или доносы строчит?
За шумом авиационных двигателей, ревущих на поле, он не расслышал моих шагов, продолжая заполнять лист крупными размашистыми буквами. После несильного, но тщательно выверенного удара в основание черепа, тело особиста обмякло и спозло на пол. Разоружив, привязал капитана к спинке массивной кровати, после чего открыл его сейф и занялся изучением содержимого. Мой потрёпанный вещмешок валялся в самом низу, рядом лежал пистолет в кобуре обмотанной ремнями сбруи. Вроде бы всё на месте, даже деньги не взяли. Хм-м, отсутствует письмо Юрия Сергеевича. Бегло проверив верхние отделения, письма не нашёл, но зато обнаружил кое-что другое. Среди прочих интересных бумажек, на глаза попалась шифротелеграмма адресованая Сиверцеву, а под ней ещё одна. На первый взгляд, во всём полная копия первой, та же дата, время и отправитель с получателем, правда номер серии на бланках не совпадает, но это всё пустяки, главное было в самом послании. Если судить по номеру бланка, то в первой шифровке, чёрным по белому, приказ явится вместе со мной в кремль. Во второй же: предписывается произвести негласный арест и оказывать содействие старшему следователю из управления НКВД по Московской области майору Сазонову.
Ну, что же, картина маслом.
Проводить следственные мероприятия мне не требуется – я сам себе эксперт-криминалист, следователь и прокурор, в одном лице. Начальник особого отдела, капитан НКВД Селиванов изготовил поддельную шифровку и действует в сговоре со столичным следователем. Неясным для меня остался вопрос с шифровальщиком, чей почерк также был на обеих карточках. Заодно? Неуверен, тут были варианты, человека могли обмануть, приказать, или надавить компроматом.
Следующим пунктом в моём плане действий значилось срочно подкормить свой организм питательными элементами, желательно вкусными. Ходить далеко не пришлось, пол буханки хлеба и банка тушёнки нашлись здесь же, в сейфе Селиванова. Поставил мятый чайник на примус, пользуясь спичками из кармана капитана, разжёг горелку. Устроившись за столом хозяина кабинета, смолотил сооружённые на скорую руку бутерброды, запивая пустым кипятком. На десерт была небольшая плитка горького шоколада, оставленная на моих вещах Григорием Анатольевичем. Извинения за мою кровушку?
Что дальше? Оставить всё, как есть и уходить в леса? В городе мне не укрыться от всевидящего ока Саурона Берии, мужчин сейчас мало, они все на виду, сочтут уклонистом, или дезертиром и сразу заложат. Влиться в преступный мир? Нет, не мой вариант, я там всех поубиваю на фиг.
Ладно, дам гэбэшникам ещё один шанс, они вроде бы не при делах, надеюсь, когда увидят такие доказательства, до них дойдёт, что их жёстко подставили.
***
Леонид причмокнул во сне, почесал пятки друг дружкой, но не проснулся. С сомнением я посмотрел на мягкое пёрышко, не то. Взял один из валенков стоявших на сушилке у печки и со всей дури шарахнул спящего лейтенанта по тощей заднице.
— А-а-ааа, су...! — Энкавэдэшник соскочил с постели. Ого, как действенно. Все остальные тоже проснулись, как в этой комнате, так и в соседних, встрепенулся даже караульный на улице, мимо которого я недавно прошёл.
— Да ну на. — Сказал оперуполномоченный, увидев Маузер в моих руках, хотел было сесть обратно на кровать, но поморщился и передумал.
Зашумели в коридоре, в комнату стали заглядывать местные, в основном летуны и техники, всякие управленцы и политработники обитали в другой казарме. Послышалось упоминание моей фамилии.
— Поговорим, Лёня? — Я уселся на тумбочку у окна и посмотрел на лица любопытных соседей в дверном проёме. Хватило одного взгляда лейтенанта, чтобы дверь закрыли с той стороны.
— Леонид, ты знаешь что такое контрацептивы? Презервативы? Кондомы? Знакомые слова?
Гэбэшники обиделись и зашарили глазами в поисках оружия. Ха! Наивные, я всё спрятал. — Если по простому – это вы. Вас, товарищи, использовали и, вероятно, скоро выбросят в нужник.
Покрутил колёсико керосинки висевшей под потолком, чтобы было виднее и бросил на кровать обе шифровки. — На настоящей шифровке серийный номер на единицу меньше.
Желая побыстрее ознакомиться с текстом, они немного переборщили. Головы троих мужчин столкнулись с неприятным стуком. — Твою мать!
Жалкое зрелище. Рожи кислые, словно по лимону съели и солёной водой запили.
— Осознали? Если осознали, то слушайте меня и, может быть, для вас всё обернётся к лучшему. — Оглядывая их враз посерьёзневшие лица, вдруг засёк прибытие следователя с четвертым гэбэшником. — Нет времени объяснять, берите оружие в тумбочке и бегом одеваться.
Вот почему капитан не спал, он ждал Сазонова. От этой казармы до домика особиста быстрым бегом минут двадцать, не меньше, вот только автомобиль преодолеет это расстояние быстрее, но зачем бежать, если можно перехватить их по дороге.
По снегу запрыгали жёлтые пятна от фар двух машин. — Тормозите их здесь, скажите, пусть отправят своих людей на обыск самолётов, вроде как меня там видели, и не дайте следователю уехать с ними. — Объяснив, отступил к ним за спины и достал пододеяльник из вещмешка.
***
Лейтенант Сиверцев чувствовал себя разбитым. Вчера не смог выспаться из-за своей боязни летать. Потом странный, нелогичный приказ и в результате побег Кувшинова, после которого бегали, как оглашённые, выставляя посты на дорогах. Затем, до самой темноты, обходили периметр аэродрома, искали на снегу следы. Неспавший вторую ночь подряд, прийдя в казарму, он моментально заснул, но, лишь для того, чтобы сразу быть разбуженным ударом валенка. Злость от такого пробуждения, вскоре сменилась ужасом, желание спать исчезло напрочь. Представив, что с ними будет, если эти шифровки пропадут... Бр-р-р. Разыгравшееся воображение нарисовало страшную картину.
— ... не дайте следователю уехать с ними. — Дал указания Николай. Они уже различали лица сидевших в первой машине, как вдруг Лобанов додумался до очевидного и вскрикнул. — Они же увидят Кувшинова!
Но, когда трое оперативников огляделись по сторонам, Николая в пределах видимости не обнаружили.
— Опять его шуточки. — Пробурчал Виктор Данилин. Грузовик, ехавший следом за автомобилем следователя, был набит милиционерами. Удивлённый такой встречей Сазонов, услышав, что недавно видели Кувшинова, с лёгкостью согласился направить людей на проверку самолётов.
— Роман Константинович, это не все новости. Мы нашли в одежде Кувшинова зашифрованную записку на английском языке. Вы знаете английский?
Мужчину обступили и повели от машины к казарме. Но, вероятно почуяв неладное, он сбросил с плеча руку Виктора, оттолкнул Евгения и отбежал обратно к машине. — Что происходит, лейтенант?!
Сиверцев вытащил из кармана шинели пистолет и направил следователя. — Сдайте оружие, вы арестованы.
Оперативники машинально отступили, когда Сазонов потянулся к поясу. Но тот не собирался доставать свой пистолет, вместо этого распахнул дверь "Эмки" и запрыгнул внутрь.
— Не стрелять! — Крикнул Леонид, увидев, как захлопнулась дверца. — Возьмём живым.
Стрелять не пришлось, машина продолжала стоять на месте.
— Долго вас ждать? Поехали за капитаном. — С противоположной стороны "Эмки" показалась голова Кувшинова. Леонид нагнулся, заглядывая в салон. Одной рукой Николай придерживал потерявшего сознание водителя, а другой держал Маузер, ствол которого был засунут в рот Романа Константиновича, сидевшего на заднем сиденье.
***
Вместо того, чтобы пойти и лечь спать, пришлось контролировать этих молодых оболтусов, только, когда собрали всех плохишей в камере, выпустили Алекса и опросили шифровальщика, позволил себе расслабиться.
— Никому, ничего пока не докладывать! Я спать! Надеюсь проснуться со всеми органами на месте. — Пошутил, уже шатаясь от усталости. Пошутил. Да, но Лёню предупредил, чтобы к охране моего бренного тела он отнёсся ответственнее, чем к охране своей задницы. Устроились всё в той же санчасти, сонный фельдшер вколол мне что-то укрепляющее, а стонущего от боли эмигранта намазал жутко вонючей мазью.
Несмотря на все ночные перепитии, проснулся в пол девятого. Как раз в тот момент, когда доктор собирался воткнуть в мою вену иглу капельницы. — Доброго утра, Георгий Анатольевич, спасибо вам за помощь.
Доктор, явившийся утром на службу, мягко говоря, был обескуражен изменениями в моём статусе. Лежу, как король, а вокруг свита, в лице грозных энкавэдэшников, на цирлах бегает, а, куда им деваться, вещдоки-то я заныкал. На фиг, кому, как не мне теперь руководить расследованием.
Сразу после моей капельницы, мы засобирались в город. На аэродроме делать уже было нечего, разве что плотно поели перед дорогой. Пригодился грузовик с милиционерами, туда засунули задержанных особиста и следователя. Эта сладкая парочка тут же начала бузу, принялись кричать про произвол и угрожать всем Колымой, выёживаясь перед ивановскими ментами, но у тех разговор был коротким – настучали им по рёбрам и заткнули рты кляпами.
Денис, ездивший с Сазоновым в город, хотел ехать с нами и показать, куда заезжал следователь, на что я ему ответил. — Езжайте с Виктором в грузовике, этих деятелей надо под присмотром держать, а дорогу найду, можешь не беспокоиться.
— Майор Сазонов не местный, он приехал в Иваново в начале декабря, со спецкомиссией расследовавшей "Бабий бунт". — Заявил начальник управления областного НКВД Оладьин. — Они позавчера все уехали, а майор в последний момент сказал, что задержится, вчера вечером он заезжал, предупредил, что отбудет с завтрашним поездом.
— Он отбудет, мы проследим. — Грозно пообещал Леонид и мы поехали проверять другие адреса, где побывал старший следователь.
Гастроном, почтамт, фабрики, отделение милиции, базарный рынок – ничего интересного. В гостинице, где он жил забрали чемоданчик с вещами: обычный набор советского командировочного, за исключением папочки с моим делом.
— Этого же не было! — Просматривая описания разнообразных уголовнонаказуемых деяний, невыдержал Лобанов. — Вранье!
— Смотри, всё заранее составлено. Только Колиных подписей не хватает. — Прокомментировал Сиверцев. М-да, талантливо, похоже сразу на вышку сочиняли, ведь, согласно этой папке, я шпион сразу трёх стран. Сюда же добавили дезертирство, воровство, нападение на сотрудников НКВД и тд и тп. А после, попытка к бегству, на опыты, или на цепь, как Бобика?
— Лёня, почему мы именно сюда полетели, ближе к Москве никак было? — Озвучил мысль, когда понял, что эта папка не вчера подготовлена. — Ты понимаешь, что нас специально к нему направили, кто такой Пётр Ильич, с которым ты связывался?