– Да, сестрица Рэш помешана на гигиене.
– А ты уже поставил цветы в воду? – спросил Брент, увидев на столе в графине большой букет.
– Я проснулся, гляжу, а они совсем завяли в этой раковине. Я испугался, что Эми расстроится. И поставил их в графин. Правда, я не очень-то умею составлять букеты, но зато они теперь в воде и, может, еще оживут.
– Я что-то беспокоюсь об Эми. Она вчера очень устала?
– Не беспокойся, – ответил Кирк. – Я думаю, она придет сегодня немного позже. Пусть поспит. Мы вчера очень поздно заснули.
Вдруг дверь распахнулась и в палату ворвалась мать Эми. Ее било как в лихорадке, глаза ничего не видели.
– Негодяй! Если она умрет, виноват будешь ты! – кричала она. – Как ты мог на такое решиться?
Кинувшись к Кирку, она задела букет цветов, графин упал на стол, вода разлилась, цветы рассыпались по полу. Мать ничего не замечала. Она стояла у кровати Кирка, сжимая кулаки. Бренту показалось, что она сейчас ударит его.
– Эми? Что с ней?
– И ты еще спрашиваешь! Господи, опять переливание. Дали кислород. Она еле дышит. Все эти трубки…
– Что случилось?
– Что? Ты не знаешь, гнусный, мерзкий мальчишка? Моли бога, чтобы она осталась жива. Моя девочка…
– Но я, правда, ничего не знаю… не может быть… – лепетал Кирк.
– Она уже выздоравливала. Доктор говорил, ей гораздо лучше. Ты что, не хотел, чтобы она выздоровела? Такое кровотечение, а теперь еще воспаление легких. Если она умрет…
– Умрет? От мононуклеоза? Ерунда!
– Какой мононуклеоз! Что я могла еще ей сказать?
– Если бы я знал… – тихо проговорил Кирк.
– Таким как ты на все наплевать! Утащить девочку ночью в кино. Мне ночная сестра все рассказала. Если все будет хорошо, ты больше никогда – слышишь – никогда ее не увидишь. Если твоя нога ступит в ее палату…
В дверях появилась сестра Рэш.
– Идите к дочери, – сказала она. – Вы ей сейчас нужны. Не надо волновать других больных.
– Но я должна…
– Сейчас же уходите отсюда, – приказала сестра Рэш.
Мать Эми повернулась и выбежала из комнаты.
– А я все равно к ней пойду, – крикнул ей вдогонку Кирк.
– Прости, Кирк, но Эми сейчас очень плохо. Я знаю, ты не виноват, – сказала сестра Рэш, – хотя, конечно, это была глупая выдумка. Но не надо пока к ней ходить. Там и без того тяжело. Не хватает только истерики матери. Врач сейчас никого туда не пускает. Вам будут все сообщать.
– Спасибо.
Сестра вышла.
Брент и Кирк долго молчали.
– А сестра Рэш не такая уж и плохая. – проговорил наконец Кирк.
– Да, неплохая, – отозвался Брент. Надо было что-то еще сказать, но слова не находились.
– Какая подлая все-таки жизнь, – сказал Кирк. – Почему несчастья всегда случаются с самыми хорошими людьми. Бедная Эми. Если бы я только знал…
– Ты, Кирк, не виноват, что Эми так тяжело больна. Она сама очень хотела вчера вечером пойти погулять.
– Но я не должен был ее пускать.
– Ты бы ее не остановил.
– Это была глупая затея.
– Успокойся. Нам остается только ждать. Эми поправится.
– Брось ты эту взрослую ахинею: «Успокойся, подожди…» Я не узнаю тебя. Уж лучше бы помолчал.
– Ладно, Кирк, не буду, – примирительно сказал Брент.
Опять долго лежали молча, ожидая известий.
– Может, я пойду посмотрю, как она там? – не выдержал Кирк.
– Не ходи. Ее мать опять на тебя накинется. Если что, сестра придет и скажет.
– Но я так хочу ее видеть. Так все ужасно получилось. Мне очень тяжело.
– Она это понимает.
– Да, наверное…
В палату тихо вошла Фея.
– Эми больше нет, – глухо проговорила она.
Точно ледяная волна окатила Брента.
– Господи, – выдохнул Кирк. – Почему Эми?
Он схватил подушку и несколько раз ударил ею по стене. Соскочил с постели, взял костыли. Фея подошла к нему и опустила руки ему на плечи.