– Представляю, – прошептал Алька, но представил не тайгу и океан, а дождливый
вечер, жёлтые огни на стрелках и блестящие, сужающиеся рельсы, которые убегают в
темноту…
"Не уезжай!" – хотел крикнуть Алька, но не мог, потому что в горле у него
защекотало. Тогда он встал и пошёл из комнаты. Шёл и смотрел в пол. А Игорь не
окликнул его…
Ночью печально гудели поезда. Алька понимал, о чём они гудят. Поезда прощались с
городом. Они увозили людей, которые вдруг решили уехать далекодалеко. Зачем? Кто их
поймёт…
Солнечное утро не радовало Альку. Он всё думал про Игоря: уедет или не уедет?
Пусть бы ходил каждый вечер с Верухой в кино, пусть бы ездил с ней на лодке! Пусть!
Только бы не уезжал. Алька никак не мог понять, что случилось, и от этого ему было ещё
хуже.
Он сел задом наперёд на стул, прислонился головой к спинке. Хоть бы пожалел его
ктонибудь…
Альку пожалела Марина. Он совсем и не ждал, а она подошла сзади, взяла его за
плечи.
– Алька, ты чего?
Он удивился. Но всё равно не поднял головы и сказал:
– Ничего… А Игорь на работу пошёл?
– На работу, – ответила Марина.
– Весь день на работе, – вздохнул Алька. – А когда приходит, молчит и молчит. Он
как будто больной.
– Нет, – сказала Марина. – Он не больной. Он поссорился.
– С кем?
– Ты ещё малыш, – начала Марина. – Ничего ещё ты не…
– С кем он поссорился? – со звоном в голосе сказал Алька и дёрнул плечом.
– С Верой… Но ты не говори, что это я сказала тебе.
– Кому мне говорить…
– На строительстве ТЭЦ не хватает железа…
– Я знаю, арматуры не хватает, – сказал Алька. – Ну и что?
– Ну и то… Комсомольцы после работы субботники устраивали, чтобы помочь
стройке. Потом это железо увезли на завод, где работает Верин отец. Там должны были из
железа эту самую арматуру для стройки сделать. Только не сделали. Истратили железо для
других заказов.
– Ну и что? – снова спросил Алька.
– А строители попросили Игоря про это написать в газету. Вот он и пишет. А Верин
отец узнал.
– Уу, – протянул Алька. – Это он истратил чужое железо?
– Нет, но он про это тоже знал. И не хочет, чтобы Игорь писал.
– И Веруха не хочет?
– Она говорит: "Пиши, только мы больше не знакомы".
"Ну и хорошо", – чуть не сказал Алька. Но подумал, что Игорю, наверное, совсем
даже нехорошо, и промолчал. Потом он вспомнил Верухиного отца – дядю Васю, лысого,
высокого, в очках. Всегда казался таким добрым, не ругался даже, когда в него мячом
залепили. Притворялся, значит. А теперь изза этого дяди Васи может уехать Игорь! Или,
вернее, изза Верухи, потому что поссорился с ней…
Алька медленно поднялся по лестнице. Нерешительно подошёл к двери. Долго стоял
и разглядывал облупившуюся краску на дверной ручке.