обязательно попросит папироску – последнюю, будь она проклята.
И уйдет, тяжело покачивая животом, подхваченным снизу прочным ремнем.
Лицо у Курилыча мясистое и красное, будто он каждый день трет его спелой
свеклой. Мальчишкам это не нравится. Они говорят, что у инвалидов не бывает таких
здоровых мор… то есть лиц. Не ценят они и мужества Курилыча. Ведь он, несмотря на
больное сердце, копается целыми днями на своем огороде, в малиннике или среди кустов
крыжовника. А то еще возьмется дрова колоть. Кубометров пять за один прием наколет и в
поленницу сложит. Жизнью рискует человек, а мальчишки смеются. И всякие обидные
слова говорят. Придумали даже, что свою инвалидную мотоколяску Гурьян Кириллович
приобрел незаконным путем. Мол, у него две ноги, и коляска не нужна. Не соображают,
что грузному человеку, да еще с таким животом, трудно пешком ходить…
В Стрелогорске смешались деревянные старые домики и новые здания из крупных
панелей. Поэтому рядом с домом Курилыча поднимается трехэтажный корпус. Новый,
светлорозовый, с большими веселыми окнами.
Здесьто и живут враги почтенного владельца мотоколяски… Впрочем, хватит о нем.
Речь главным образом пойдет о мальчишках.
ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО. ХУДОЖНИК ВОВКА РИСУЕТ С НАТУРЫ
– Боряа! Борииска!
Слышишь? Нам повезло. Сейчас мы и познакомимся с главным героем повести.
Борискина мать зачемто зовет сына. Она открыла окно и с третьего этажа своим певучим
голосом взывает:
– Борис! Ну, где ты, наконец?!
А правда, где он? Ага, вот…
Знакомство придется начинать не совсем обычно. На середине двора стоит
коричневый «москвич». Изпод «москвича» торчат четыре ноги. Две ноги – в желтых
туфлях сорок третьего размера и узких синих штанах, две другие – в старых маленьких
сандалиях и в разных царапинах. Особенно интересна одна царапина, украшающая левую
ногу. Длинная, зигзагообразная, словно молния.
После каждого крика нога с царапиноймолнией досадливо дрыгается.
Значит, она принадлежит Борису. И, значит, Борис помогает шоферу.
Ноги, конечно, не голова. Но и по ним судить о человеке можно.
Царапины говорят о том, что человек презирает гладкие дороги. Левая сандалия с
протертой насквозь подошвой доказывает, что ее хозяин любит скорость: ведь левой ногой
толкаются, когда мчатся на самокате. На правой ноге обувь просит каши. Подошва
оторвалась. Все знают, что сами подошвы отрываются редко. А вот если садануть как
следует по мячу…
– Бориска! Уголек! Долго мне ждать?!
Две ноги начинают выползать изпод машины. Появляются на солнце вымазанные
автолом колени. Потом вельветовые штаны, загорелый живот и сбитая на грудь рубашка в
красную и желтую клеточку.
И вот он на ногах.
Ты думал, что Бориска черный, как цыганенок? Ничего подобного. Волосы у него не
светлые, но и не темные, а самые обыкновенные. А почему же тогда все зовут его
Угольком? Может быть, изза глаз? Они у Бориски и вправду словно блестящие угли. Но
ведь ему девять лет. А когда человеку девять лет, кого интересуют его глаза? Просто
фамилия такая у Бориски – Угольков. Потому и дали это прозвище. И Угольком его зовут
гораздо чаще, чем настоящим именем.
Он стоит посреди асфальтового двора, щурясь от солнца и прикусив нижнюю губу.
Прикусил губу он от досады: так и не дали ему помочь дяде Саше до конца.