Нептун был старым громадным сеттером с рыжей волнистой шерстью и длинными
ушами. Вообще сеттеры – мирные собаки, но Нептун отличался крутым и мрачным
характером. С его зубами многие были знакомы.
Нептун приближался. Вилька юлила впереди и повизгивала:
– Вот этот. Вот он… Щенок еще, а уже ворует…
Шавки поспешно расступились.
Щенок посмотрел в мутноватые синие глаза Нептуна и понял, что лучше всего
брякнуться на спину и задрать лапы. Пора.
Но он не брякнулся и не задрал. Чтото случилось со щенком. Словно какаято
пружина вдруг в нем натянулась. Кроме страха, появилась злоба и сразу выросла. Он был,
конечно, щенком, но ведь и щенка нельзя обижать без конца…
Он прижался задом к забору, беззвучно сморщил нос, приподнял губу. И показал
свои мелкие щенячьи зубы. Стало тихо и страшно.
– Хи, – вдруг пискнула Вилька. – Он хочет драться. С Нептуном.
Нептун опустил голову и тяжелым взглядом обвел трусливых шавок. От этого
взгляда они сначала прижались к земле, а потом брызнули в разные стороны. Щенок
увидел, как Нептун повернулся и стал медленно уходить.
Старый сеттер уходил. Он не ответил на смешную щенячью дерзость. Он прожил на
свете целых одиннадцать лет и был умным псом. Нептун многое видел и многое знал.
Помнил он и то, что есть на свете край, где кругом только лес и реки, а люди живут в
домах из оленьих шкур. Эти люди охотятся и пасут оленей. Охотиться и стеречь стада им
помогают собаки. Нептун бывал там и знал этих собак. Встретив волка, они и ему не
уступят дорогу.
Нептун вспомнил северных собак, когда увидел остроухого белого щенка, смешно
оскалившего зубы. И ушел.
ИЗГНАНИЕ
Только под вечер Уголек появился во дворе. Он был мрачен. Он перенес дома много
неприятностей, но не это его печалило. Уголек думал, конечно, о щенке. О белом щенке с
золотыми глазами, с черной крапиной на ухе, с самой красивой собачьей мордой…
Двор был пуст, одеяло с клоуном уже не висело на сарае, кирпичный барьер оказался
разрушенным, а на двери белели какието глупые надписи и карикатуры. «Митькина
работа», – подумал Уголек, но рассматривать и читать не стал. Не хотелось. Зато он
вспомнил про другой рисунок, про щенка, которого нарисовал Вовкахудожник. Щенячий
портрет все еще белел на заборе. Но ведь это был только портрет.
С горестным вздохом Уголек покинул двор и стал подниматься по заросшему
березками склону.
Он вышел на поляну и увидел своих друзей. Они сидели на спине обросшей мохом
коряги, которая лежала здесь с незапамятных времен.
– Из дальних стран, с лазурных берегов явился он, прекрасный и счастливый, – так
известил о приближении Уголька Мушкетер. Уголек только усмехнулся: «Счастливый». Он
сел рядом с Толиком и стал молчать, чтобы все поняли, какая у него неудачная жизнь.
– Попало дома? – поинтересовался Славка.
– Попало, – равнодушно сказал Уголек. – Ерунда. Вот если бы…
– Значит мало попало, – с сожалением заметил Славка. – Надо бы больше.
– Ты чего это? – черные глазищи Уголька от удивления даже посветлели и стали
почти синими. – За что? Сами же скатерть просили… А теперь…
– При чем тут скатерть? Как маленький, – тихо сказал Толик. На Уголька Толик даже
не взглянул.
– Он не знает! – яростно взвыла Тетка и затрясла косами, похожими на рога. – Он