съевшего щеглиху Люльку. А зелёные звёзды мигали, как хитрые кошачьи глаза.
"Дзыньдзынь", – вспомнил Алька и улыбнулся, представив обиженную кошачью морду.
Привалился к Васькиному плечу и заснул…
…Зарядку Алька проспал, потому что малышей в то утро решили не будить. И когда
он проснулся, на соседней кровати никого не было.
После завтрака Алька снова побежал в дом, и тут он совсем расстроился. Все
кровати были переставлены. Алькина кровать стояла в углу, а его соседом оказался
маленький толстощёкий Витька Лобов. Алька познакомился с Витькой ещё вчера, в
автобусе, и сразу понял, что он жадина и рёва. Вот и сейчас Витька забрал себе Алькину
подушку, а ему подсунул свою, похуже. Ну и пусть – Альке не до этого.
– Витька, ты не видел Ваську?
– Какого Ваську? – подозрительно спросил Витька и загородил спиной подушку.
– Ну, такого… большого, – пробормотал Алька. Он и сам не знал, какой Васька. В
темноте не разглядел. Даже голоса его настоящего не слышал, потому что ночью говорили
шёпотом.
Витька сказал:
– Всех больших в соседнюю дачу перевели. Никого я не видел.
Алька отыскал Марину:
– Ты не видела Ваську? Большой такой…
– Вопервых, – сказала Марина, – почему ты опять бегаешь босиком? Вовторых, надо
говорить не "Ваську", а "Васю".
– Маринка, – вздохнув, снова начал Алька, – ты не видела Васю?
– Нет, – с достоинством ответила Марина. – Такого имени я в лагере не слышала.
Есть только вожатый Василий Фёдорович. Иди обуйся.
К середине дня Алька уже несколько раз обегал весь лагерь, но мальчишку с именем
Васька не нашёл. После мёртвого часа Алька ходил совсем скучный. Ни с кем не говорил
и ни в какие игры не лез.
А после ужина Алька вдруг вспомнил про свисток. Васька же обещал свисток из
тополиного сучка. А вдруг он в эту минуту как раз вырезает его?
Алька помчался к тополям. Они стояли тесной группой за самой последней дачей.
Солнце уже спряталось за деревенские крыши, но верхушки высоких тополей всё ещё
блестели в его лучах. От вечернего света листья там были жёлтые и оранжевые, будто
наверху уже началась осень.
Было здесь очень тихо, и Алька услыхал, как шепчутся деревья. Он долго стоял с
запрокинутой головой. И лишь когда погасли самые последние листики, вздохнул и
побрёл обратно.
Горна Алька не услышал и на вечернюю линейку опоздал. До этого Алька ни разу не
опаздывал на линейки и не знал, можно ли это делать. Но догадывался, что нельзя. "Ох и
попадёт", – уныло размышлял он, глядя из кустов черёмухи на площадку. Там уже ровным
квадратом выстроились вокруг флага все отряды. "Сперва, наверно, от вожатых влетит, –
решил Алька. – Потом от Марины".
Но Альке повезло. Он покрутил головой и увидел, что полоса кустов одним концом
протянулась до самой линейки. И в том месте как раз стоял малышовый отряд.
Алька решил собраться с духом. Для этого он набрал полную грудь воздуха, крепко
зажмурился и снова открыл глаза. Потом он, пригибаясь, промчался вдоль кустов, двумя
прыжками проскочил открытое место между последним кустиком и линейкой и оказался в
самом конце строя, рядом с незнакомой девчонкой. А впереди стоял Витька Лобов.
Витька покосился через плечо и злорадно забубнил:
– А, опоздальщик… Вот попало бы тебе… Попало бы… Ладно, что переклички не