– Чтоб заработать по хребту? Умный ты больно…
Я сделал вид, что мне просто ужасно смешно:
– Что ты, Витька! Котька никогда не дерется! Он знаешь какой воспитанный! Даже
не ругается никакими такими словами!..
Витька говорит: –
– Катись давай…
– Боишься?
Витька плюнул в лужу.
– На «слабо» дураков ловят.
Я вздохнул, покатал мяч ногой, говорю опять:
– Я бы и сам пнул, только у меня удар левой не отработан. А на правой палец болит.
Я на тебя так надеялся…
Витьку наконец задело.
– Чего тебе этот Котька сделал? Напинал, что ли?
– Ха, "напинал"! Он и не умеет… Так, личные причины.
– Аа, – сказал Витька. Посмотрел, открыта ли дверь в подъезде, потом опять
прищурился, на Котьку глянул. И говорит:
– Отвечать будешь ты.
– Буду я.
Он отошел, разбежался и каак вдарит! Мяч даже зашипел в воздухе. И влепился!
Только не в Котьку, а в ствол нашего тополька, между Котькой и Мариной.
И на них с листьев – целые миллионы капель!
Марина, конечно, в крик:
– Хулиганы! Алька, вот увидишь, дома тебе достанется!
Ну и пусть. Она всегда так кричит. Воспитанный Котька показал нам кулак и стал
чтото говорить Марине.
Я поглядел на Витьку, а он стоит злой и ни на кого не смотрит. Конечно, обидно же:
хвастал, что в Котьку попадает, а попал в дерево.
Мне его жалко стало. Я говорю:
– Ты, Витька, молодец. Правильно, что в тополь засадил. Сразу двоих окатило.
У Витьки лицо такое сделалось, будто он хотел заулыбаться, но сдержался.
– Конечно, Алька, правильно. Рубахуто зачем ему портить. Небось не сам покупал, а
родители.
Я говорю:
– Конечно.
А Марина с Котькой в это время стоят и о чемто спорят. Он ее за руку взял, а она
руку вырвала. Я услыхал:
– Куда теперь в таком виде!
Котька рукой махнул:
– Ерунда. Обсохнем.
– Тебе ерунда, а у меня искусственный крепжоржет, он от дождя тут же садиться…
Сейчас я ему!
Это уже не крепжоржету, а мне. Или Витьке. Обоим.
Я говорю:
– Не догонишь!
Котька еще чтото хотел ей сказать, а она повернулась и пошла домой. Котька
подумал, дал по нашему мячу изо всех сил, и за Мариной.
Витька меня спросил:
– Попадет домато?