– Зачем? – удивился Алька.
Котька поправил очки и чтото пробормотал. Но потом увидел, что Альке этого мало,
и стал объяснять:
– Видишь ли… У нас в классе к празднику стенгазета выйдет. А в ней статья будет –
"Наши активисты". Мы туда снимок и прилепим. Марина ведь знаешь какая активная!..
– Активная, – сумрачно согласился Алька. – Ято знаю. Пронюхает, что я карточку
отдал, тогда мне от её активности житья не будет. Ты уж сам у неё проси.
– Нет, – сказал Котька. – Это надо сделать, чтоб ей сюрприз был. А альбом ты сунь
пока подальше, чтобы она не увидела.
Алька молчал.
Котька тоже молчал. Потом он полез в карман и достал серебристый самолётик,
сделанный из расплющенной алюминиевой проволоки.
– Хочешь, подарю?
– А я тебе карточку? – язвительно спросил Алька.
Котькины уши порозовели. Но он сказал:
– Ты, очевидно, жуткий эгоист: ты не хочешь, чтобы твою сестру увидели в газете.
В Алькиной душе вдруг шевельнулись угрызения совести. Ведь Марина и вправду
его сестра, а он не хочет, чтобы она прославилась.
– Тогда забирай просто так, – сказал он со всей решительностью. И покосился на
самолёт. У самолёта были стремительно откинутые крылья, красивые, хоть совсем
маленькие.
– Отлично, – обрадовался Котька и заторопился уходить. – А самолёт ты бери. Тоже
просто так. Согласен?
И Алька сказал:
– Согласен.
Это случилось недели через две. Марина пришла из школы какаято слишком
радостная. Будто сразу тря пятёрки притащила. Она всё равно, конечно, старалась быть
серьёзной, но иногда забывала. Тогда губы её начинали улыбаться, а ноги даже чутьчуть
пританцовывали. Когда садились обедать и Марина принесла на стол вместо хлеба банку с
фаршированным перцем, мама забеспокоилась:
– Ты определённо больна. Что с тобой?
Мама работала старшей медсестрой в поликлинике и .поэтому, наверное, всегда
боялась болезней.
– Нет, – понял папа, который был человеком проницательным. – В ней просто бурлит
тайная радость. Но интересно, почему?
Марина изо всех сил постаралась насупиться.
– Да ну их… этих дурней из редколлегии.
Написали в стенгазету чушь какуюто… Называется "Наши активисты". И про меня
там нагородили…
– О, поздравляю! – сказал папа.
– Да, тебе смешно, а мнето нет. Расписали так, что неудобно даже. Будто уж я такая
хорошая. Лучше всех!
– Глупости, – твердо сказала мама. – Почему неудобно, если всё правильно?
Алька ел суп и сиял. Всётаки он ведь тоже коечто сделал для Маринкиной радости. И
сейчас уж можно было открыть секрет.
– Маринка… – хитро прищурился Алька. – А я ведь знаю. Карточка всем
понравилась. Ага?
Алька даже забыл, что сам он не любил эту карточку.
Марина подняла тонкие брови: не поняла.