Витька всегда называл Альку Цаплей. Неизвестно, за что. Не такой уж Алька худой и
длинный. Но он не спорил. С Витькой лучше не связываться. Ладно, если просто по
хребту заработаешь, а может случиться хуже. Противно ухмыляясь, Витька расскажет при
всех ребятах про тебя чтонибудь такое, что просмеют насквозь. И не докажешь, что всё это
– Витькино враньё…
– Сейчас поищем ключи, – сказал Алька и вытянул изпод кровати картонную
коробку. Когдато в ней лежали пачки с печеньем "Крокет", целых триста пачек. А сейчас
там хранились Алькины вещи.
Здесь Витька и увидел зайца.
Заяц лежал на диване из строительных кубиков. Здесь же лежали старые коньки,
дырявая грелка, сломанный будильник, фильмоскоп, но Витька, как назло, сразу же
заметил зайца.
– Ххе, – сказал Витька и поднял зайца за левое ухо. – Ты, Цапля, в куклы ещё
играешь, да?
– Никогда я в куклы не играю, – испугался Алька. – Это же заяц, а не кукла. Ты хоть
посмотри хорошенько.
Витька противно улыбнулся, встряхнул зайца так, что у того дёрнулись все четыре
лапы, и уверенно произнёс:
– Ну и что? Всё равно кукла.
Он снова хехекнул. Наверное, подумал, как он расскажет во дворе, что Цапля играет
в куклы.
Алька покраснел.
– Я и этим зайцем не играю… – пробормотал он. – Это я… когда маленький был…
Ну, вот такой. – Он опустил почти к самому полу ладонь. – Давай, Витька, лучше спрячем
его. Лучше будем ключ искать.
Но Витька будто забыл про ключ. Он поднял зайца ещё выше и прищурился.
У зайца была грустная морда. Наверно, потому, что на морде сохранился только один
блестящий стеклянный глаз. Второй глаз оказался нарисованным химическим
карандашом. Лапы у зайца были совсем не заячьи, а какието медвежачьи: толстые и
мягкие, с чёрными пятачками пяток и пальцев. Красные штаны на зайце выцвели и
потрепались. Раньше у него была ещё синяя кофта, но потом потерялась. Белая плюшевая
шкура на спине и животе давно уже стала серой. И хотя наступила зима и недавно выпал
первый снег, все понимали, что зайцу уже не побелеть.
– Он тебе для чего, Цапля? – спросил наконец Витька.
– А зачем ему быть "для чего"? Лежит и пускай лежит, – осторожно сказал Алька. Он
почуял в Витькиных словах какуюто угрозу для зайца.
А Витька ещё раз тряхнул несчастного зверя и предложил:
– Давай мы с ним какуюнибудь сделаем штуку.
Алька исподлобья глядел, как заяц раскачивается на длинном ухе.
– Какую штуку?
– Ххе… Весёлую.
Алька не хотел делать "весёлую штуку". Пожилой плюшевый заяц был его другом.
Он знал много Алькиных тайн. И неизвестно, сколько слез впитала пыльная плюшевая
шкура, когда в несчастливые минуты Алька рассказывал зайцу о своих горестях.
Это был хороший друг, молчаливый, добрый. Он не обижался, если Алька превращал
его в циркового гимнаста, в охотничью дичь или даже в подводное чудовище, когда играли
в "морское царство". Не обиделся он и тогда, когда Алька вытащил у него один глаз, чтобы
сделать кнопку для звонка. Что ж, раз это нужно для важного дела…
Но Алька не знал, согласен ли заяц участвовать в Витькиной "весёлой штуке".