Юрчик ничего не сказал, даже не обернулся. Он тихонько пошёл с опущенной
головой от ребят, и одна сандалия у него хлюпала и скребла, потому что был оторван
ремешок.
Алька взглянул на ребят. Они смотрели вслед Юрчику, а потом Женька отвернулась и
неуверенно сказала:
– Так и надо ему…
– Айда домой, – хмуро предложил Валерка.
И они пошли. Поодиночке, будто жили в разных домах.
Алька шёл всё тише и тише. Он остался во дворе один. Почемуто всё думалось о
Юрчике. Алька знал, что Юрчик жаловаться не будет. Он вообще никогда не жалуется. Но
это Альку не радовало.
Он остановился, потоптался на месте, а потом ноги сами повернули назад, к забору.
Всё скорей и скорей.
Алька с разбегу проскочил колючие заросли, подтянулся на досках и через две
секунды был в соседнем дворе.
Юрчик сидел на крыльце; его майка белела в сумерках, как маленький парус.
Алька нерешительно подошёл сбоку.
Юрчик нагнулся низконизко. Голову опустил ниже колен. Может быть, он плакал?
– Ты чего… сидишь? – пробормотал Алька.
– Сандалия порвалась. Ремешок… – вздохнул Юрчик. – Бабушка утром пришила, а
он опять… Никак не приделаю.
Он не плакал. И он не удивился, что рядом появился Алька.
Всётаки хорошо, что иногда отрываются ремешки.
– Давай, – деловито сказал Алька.
Он сел рядом и сдёрнул с ноги Юрчика сандалию. Потом нащупал в кармане моток
медной проволоки. Эта проволока давно мешала ему, царапала ногу, и он собирался её
выбросить. Хорошо, что не выбросил. В другом кармане Алька отыскал гвоздь – вместо
шила.
– Сейчас… Всё будет, как надо.
Уже совсем стемнело, и Альке пришлось работать на ощупь. Но всё равно он ловко
действовал проволокой и гвоздём. Дело было привычное: ведь и у него часто отрывались
ремешки.
Юрчик сидел, привалившись к Алькиному плечу. Он шевельнулся и вздохнул так,
что у Альки на виске торчком встали волосы. И тихонько сказал:
– Я ведь не знал, что оно не настоящее… Чудовище…
– Конечно, не знал, – ответил Алька сквозь зубы, потому что перекусывал проволоку.
– А если бы настоящее, мы бы ему… дали…
– Ага, – прошептал Юрчик. Он доверчиво сопел и тепло дышал Альке в щёку.
Наверно, так же дышал Белый Оленёнок, когда засыпал под боком у большого доброго
медведя.
Алька наконец откусил и выплюнул проволочную нитку.
– Всё, – солидно сказал он. – Закончен ремонт. Нука, давай твою лапу…
Ночные поезда
Алька вернулся домой поздно, потому что они с Валеркой до самого вечера шили из
старого сапога футбольный мяч. Алька вошёл в комнату и услышал, как папа говорит:
– Помоему, он приедет утром, в девять часов. Есть такой поезд.
– Не мог уж телеграмму потолковей дать, – возмущённо дёрнула плечом Марина.
– Кто приезжает? – поинтересовался Алька.
– Не суйся, когда старшие говорят, – отрезала Марина.